Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин
Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека читать книгу онлайн
Книга посвящена теории и практике нравственной жизни человека – его человечности. Человечность женщины, нравственно себя образующей, в определении автора есть женственность. Человечность же мужчины, нравственно себя образующего, есть мужественность. Женственность и мужественность взаимно дополняют понятие человечности. Но роль женщины в сравнении с мужчиной в нравственной жизни человека более значительна благодаря особенностям женского существа, женской доброты в частности. В доброте женщины с огромной сосредоточенной силой проявляются и все остальные черты женственности: утонченное изящество женщины, ее покоряющая нежность, ее обаятельная застенчивость, ее беспредельная преданность в любви, венчающаяся в великом чувстве материнства.
Текст книги и послесловия приводятся в авторской редакции.
И с научной, и с общечеловеческой точек зрения книга актуальна и может быть интересна широкому кругу читателей.
The book is devoted to the theory and the practice of people’s moral life, that is their humaneness. According to the author the womanhood is the humaneness of a woman who has been forming herself ethically. And the humaneness of an ethically self-forming man is the manliness. The womanhood and the manliness are the mutual complement of the conception of the humaneness. But the woman’s part in comparison with the man’s is much more significance due to the features of the woman’s essence, particularly the woman’s goodness. It is the goodness that with enormous concentrated power has been manifesting all the womanhood features, such as woman’s refined grace, her conquering tenderness, her charming bashfulness, her infinite devotion to the love whose crown is the great sense of the motherhood.
The book is published in the author’s edition.
From both scientific and common to all mankind standpoint the book is topical and interesting to the wide readership.
Он не смеет и не может уже показаться на глаза девушке, глаза, смотреть и смотреть в которые еще так недавно казалось ему верхом блаженства, не может в них смотреть по собственной вине. Сколько бы он отдал сейчас жизни, чтобы взглянуть на нее хоть издали. Он только теперь по-настоящему познал, какой насущной жизненной необходимостью является для него счастье ее только видеть и на нее только любоваться… Не о том ли писал поэт: «…хоть легкий шум ее шагов».
В ходе этого разрыва чувство раскаяния сменяет прежнее чувство жалости к влюбленному: девушка никак не ожидала, по своей женской скромности, что ее отказ вызовет такую страшную реакцию, повлечет за собой такие муки. Она и не могла этого по-настоящему знать – ведь она сама еще не полюбила, а тем более безнадежно. Правда, романы, большею частью украдкой, она читает с самого детства (похвалялась она по секрету своим подругам, что читала даже Золя, чего ей, кстати, и не следовало делать в этом возрасте, хотя романы Золя и не повлияли сколько-нибудь отрицательно на ее здоровую натуру), но в романах, так думала она, все преувеличено, и потому именно и красиво, что преувеличено. То, что любовь есть и в самом деле нечто очень важное, она поняла по-настоящему только сейчас, видя страдания влюбленного в нее человека. Только сейчас она и в самом деле повзрослела, хотя и считает себя взрослой, разумеется, давно, чуть ли не с 7-го класса. Уже тогда, когда ей было четырнадцать-пятнадцать лет, на нее все любовались и называли Девочкой с косичками, а она с притворным и очень шедшим к ней милым негодованием отвергала это упрочившееся за ней прозвище, заявляя себя взрослой. Чувство раскаяния овладевает девушкой не только оттого что она причинила такую, быть может, непоправимую травму любящему ее юноше, не только оттого что жестокость совершенно ей чужда и она хорошо понимает, что жестокость просто нейдёт ей как женщине, но и оттого что воочию убедилась в исключительной силе его любви и, отвергнув ее столь поспешно, не разбила ли она тем самым, вместе со счастьем любящего, и свое собственное счастье?! Девушка ночами не спит, проверяя себя все вновь и вновь, пока окончательно не убеждается в том, что не любит его. И решающим доводом служит для нее тот факт, что она не страдает от любви к нему (ведь произошедший между ними разрыв – и для нее разрыв!) и что ежели бы она его полюбила по-настоящему, то, конечно же, влюбилась бы в него, как и он в нее, с первого взгляда. Правда, она не подозревает еще об ответном по самому существу характере женской любви. Но даже если бы она знала об этом, это тоже нисколько не меняло бы положения, так как и в случае ответной любви надо, в свою очередь, влюбиться, а значит, – тоже с первого взгляда. И нельзя не отдать должного проницательности нашей юной героини.
Нет ни малейших сомнений в том, что человек, будь то мужчина, будь то женщина, и в самом деле влюбляются с первого взгляда. И это как в случае прямой, так и в случае ответной любви. Однако это не следует понимать буквально. Нередко бывает как будто наоборот – человек удивляется самому себе, как это он раньше не обратил внимание на существо, так властно и так целиком завладевшее его воображением в настоящем, – ведь он был знаком с ней, встречался с ней у ее подруги, которая, кстати, больше ему нравилась. Поэтому, когда я говорю, точнее, повторяю вслед за другими, что человек влюбляется с первого взгляда, я понимаю это так: с тех пор как он дал себе труд внимательно посмотреть на заинтересовавшего его представителя другого пола. Я предвижу, что это уточнение кое-кого разочарует, именно тех, кто привык буквально понимать выражение: с первого взгляда. А мне разочаровывать никого не хотелось бы, – прежде всего, понятно, представителей столь любезного для меня женского пола. Поэтому я надеюсь удовлетворить и их, если к сказанному прибавлю, что я вовсе не склонен отрицать и случаи влюбленности с первого взгляда также и в обычном, в собственном смысле слова. Как раз напротив: именно такой случай влюбленности я считаю классическим. Встретившись взглядами, его вдруг осеняет, что этому женскому существу суждено завладеть всеми его помыслами и чувствами, всем его собственным существом, что, коротко говоря и не теряя зря слов, – он влюблен… Он испытывает при этом ни с чем не сравнимое состояние – настоящее душевное смятение, какой-то особый прилив сил, не может скрыть ни от себя, ни от нее, ни от всех вообще внезапно охватившее его возбуждение, свою глубокую взволнованность, смешанную с удивлением перед ее изумительной красотой, не в силах оторвать от нее взгляда, то и дело хотя и украдкой смотрит на нее, единственно на нее, уже этой украдкой выдавая себя, а встретив ее ответный взгляд (ведь она чувствует, ох, как чувствует, что на нее смотрят, так смотрят!), с невольной робостью (если он даже в летах!) спешит опустить свой, ловит себя на том, если он в обществе, что что бы ни делал, что бы ни говорил, он говорит и делает только ради нее, для нее одной, – чтобы «она» заметила, чтобы «она» обратила внимание, чтобы «она» оценила. Ведь это для него так важно. Он и сам до того не поверил бы, что это будет для него так важно, т. е., попросту говоря, единственно важное. И такое чувство, из глубины глубин его души истекающее, испытывает не он один, влюбившись в нее, оно невольно передается и ей, ответившей на его любовь счастливой взаимностью. Отвечая на его восторженное поклонение, она влюбляется в него без памяти, как и он в нее. Она начинает по-настоящему жить – жизнью женщины, в точном значении этого слова – только в эту минуту и с этой минуты. Вся ее прежняя жизнь кажется только предуготовлением этой минуты, а эта минута ее, всей ее жизни, жизни женщины, полное самораскрытие и блистательное торжество. Это чувство уже не покинет ее более, – и когда она станет женой, и когда она сделается матерью, бабушкой и прабабушкой, оно нет-нет (пусть и не с такой
