Коронация всея Руси. Разговор, склоняющий к благоразумию - Евгений Александрович Ямбург

Кто был последним – станет первым. Всем памятно это библейское изречение. Но сейчас речь пойдет не о нравственно-религиозной его коннотации, а о развитии науки, в основе которой, казалось бы, должны лежать позитивистские постулаты и опора на неопровержимые, основанные на экспериментах доказательства. Речь пойдет не о глухом средневековье, а о недалеком прошлом – двадцатом столетии. Место действия – послевоенная (после Первой мировой войны) Германия: цивилизованная страна, колыбель многих современных наук, включая медицину.

В центре внимания жизнь и судьба выдающегося немецкого врача, основоположника эндоваскулярной хирургии. Именно ему мы обязаны тем, что стентирование сердца сегодня стало почти рутинной операцией, спасающей миллионы людей от инфарктов и инсультов.

Однако жизнь и судьба этого врача драматична, его путь в медицине не был усеян розами. Его имя Вернер Теодор Отто Форсман. Родился он в Берлине в семье адвоката Юлиуса Форсмана и Эмми (Гинденберг) Форсман. Начальное образование получил в берлинской Асканийской гимназии. В 1916 году, когда Форсману исполнилось 12 лет, его отец, капитан германской армии, погиб в Галицийском сражении. В 1922 году Форсман стал студентом медицинского факультета Берлинского университета. Экономическая ситуация в стране после войны была такова, что Форсман был вынужден в поисках средств поступить на временную работу в банк. Тем не менее он сдал предварительные медицинские экзамены, а через два года интернатуры, в 1928 году, и государственные экзамены. Годом позже, после защиты диссертации о влиянии лечебного питания на содержание сывороточного холестерина и количество эритроцитов в крови, ему была присвоена медицинская степень Берлинского университета.

В 1929 году Форсман поступил в Эберсвальдскую хирургическую клинику неподалеку от Берлина, где начал серию экспериментов, направленных на то, чтобы продемонстрировать анатомические и функциональные особенности человеческого сердца при его заболеваниях с помощью катетеризации. Этот метод состоит в том, что в сердце через вену вводится катетер. До опытов Форсмана в этой области к тому времени было сделано очень мало. В 1861 году два французских физиолога провели катетеризацию сердца у экспериментальных животных.

Позднее, в 1912 году, немецкие врачи пробовали вводить катетер в брюшную аорту (часть аорты, главного сосуда артериальной системы, расположенная в брюшной полости) женщин, страдающих послеродовым сепсисом (осложнение послеродовой инфекции), с целью более эффективной лекарственной терапии. Женщины не испытывали каких-либо вредных последствий от этой процедуры. В 1928 году итальянский исследователь вводил катетер в сердце экспериментальных животных и трупов людей. В 1929 году, опробовав на трупах подобные опыты с введением катетера в правые отделы сердца, Форсман поставил себе цель доказать безопасность этого метода в клинической практике. Он уговорил одного из сотрудников Эберсвальдской хирургической клиники помочь ему провести в порядке эксперимента эту процедуру на себе. Коллеге удалось ввести катетер (трубку длиной примерно 65 см и диаметром 1 мм) в локтевую вену Форсмана. Начав продвигать катетер по направлению к сердцу, он, испугавшись, что это может быть слишком опасным, прекратил опыт.

Через неделю, не получив разрешения и даже не проинформировав об этом своего руководителя, Форсман самостоятельно осуществил на себе катетеризацию сердца.

В присутствии только медицинской сестры Форсман провел местное обезболивание, сделал разрез, обнажил вену, ввел катетер и продвинул его примерно на 60 сантиметров, пока тот не вошел в правое предсердие.

В рентгенологическом отделении с помощью сестры, которая держала зеркало, Форсман, глядя на экран рентгеновского аппарата, убедился, что кончик катетера достиг сердца. Впоследствии он проделал еще несколько аналогичных экспериментов, доведя их общее число до девяти. В двух случаях он вводил в кровь контрастное вещество, что позволило ему сделать гораздо более детальные рентгеновские снимки сердца, чем при обычной рентгенографии.

По завершении этой серии экспериментов Форсман опубликовал статью «Зондирование правых отделов сердца» (Probing the Right Heart), в которой описал методику катетеризации и рассмотрел ее потенциальные возможности для изучения анатомических и функциональных особенностей сердечно-сосудистой системы в нормальных условиях и при ее заболеваниях. Пытаясь усовершенствовать свой метод, Форсман приступил к серии опытов с использованием лабораторных животных, но недостаток средств в клинике вынудил его прекратить опыты.

Форсман сообщил о результатах своих исследований на XXV конференции Германского хирургического общества в апреле 1931 года. Однако авторитеты немецкой медицины не приняли во внимание всю важность его экспериментов. Спустя год он был принят на службу к Фердинанду Зауербруху в берлинскую больницу для бедных. Вскоре, однако, когда одна из берлинских газет опубликовала сенсационное сообщение о его исследованиях в Эберсвальдской клинике, на Форсмана обрушился целый шквал критики от коллег.

Зауербрух дошел до того, что назвал его шарлатаном и уволил с работы. Форсман был настолько оскорблен случившимся, что решил прервать исследования.

Видно, не зря выдающийся физик Нильс Бор как-то заметил: «Для того чтобы победили новые идеи в физике, нужно, чтобы умерли старые физики».

Мы никому не желаем зла. А особенно в условиях пандемии желаем здоровья всем: как пожилым, так и молодым людям, вне зависимости от их профессиональных занятий. Но доля истины в этом зловещем высказывании есть.

Похожую историю, произошедшую уже на нашей отечественной почве, вспоминает Юрий Рост. Синклит академиков проводил консилиум, обсуждая стратегию и тактику лечения неординарного пациента – внука члена ЦК КПСС A. Я. Пельше. Осторожные академики предлагали консервативные методы лечения мальчика, которые неизбежно должны были привести к летальному исходу. На консилиуме присутствовал молодой тогда кардиохирург Е. Н. Мешалкин, который знал, как спасти ребенка. Он уже было сделал шаг вперед, но был остановлен академиком В. И. Францевым.

«Если ты сейчас выскажешь свое предложение, – прошептал Францев, – то вызовешь ревность, обиду и агрессию стариков. И тогда твой метод будет похоронен на долгие десятилетия. Да, этот мальчик погибнет, но зато ты сможешь успешно лечить тысячи детей!»

Строго говоря, ничего нового. А разве жизни и профессиональные судьбы Федорова и Елизарова строились иначе? В любой сфере культуры, искусства, образования, наконец, менеджмента все новое с превеликим трудом пробивает себе дорогу.

Но с другой стороны, может, путь через тернии к звездам по-своему не только закономерен, но и оправдан? Судите сами. Бернард первым в мире пересадил сердце и стал знаменитостью. Став публичным человеком, он был вынужден работать на свой имидж. Но, как сказал поэт, «служенье муз не терпит суеты». Муза науки, Урания, не исключение. Как практикующий врач Бернард прекратил свое существование.

Да, страшно быть первым, но еще страшнее, оказавшись в последних рядах, стать тормозом развития в той сфере, в которой ты трудишься.

Между парадом и выпускным вечером

По дороге в школу поймал дачную волну, по которой для поднятия тонуса в период карантина передавался хит