Коронация всея Руси. Разговор, склоняющий к благоразумию - Евгений Александрович Ямбург

от мастерства отдельных профессионалов – врачей – зависит сохранение жизни миллионов людей. К сожалению, в других сферах зависимость от индивидуального мастерства профессионалов не столь очевидна для всех. А кроме того, настоящий мастер по-настоящему увлечен своей профессией, она доставляет ему подлинное наслаждение, вне зависимости от конъюнктурных оценок социума, который, как издавна повелось, жаждет прежде всего безопасности и справедливости.

Но именно внутренне свободный мастер обеспечивает и то и другое. С безопасностью все ясно, а вот справедливость нуждается в отдельном разъяснении. Опять же, это легче всего доказать на медицинском примере. Очевидно, что в условиях всеобщей борьбы за приукрашивание статистики и тирании количественных показателей высококлассный хирург должен избегать ситуаций, опасных для его репутации и, не будем скрывать, размера заработка. Другими словами, он должен избегать тяжелых случаев, чтобы поддерживать высокий процент успеха. В таких обстоятельствах мастеров вытесняют на периферию профессии, из элитарных клиник в больницы для бедных. Так наилучшие профессионалы оказывают помощь социально незащищенным слоям населения, борясь за жизни своих пациентов. В награду они получают бесценный опыт спасения людей в, казалось бы, безнадежных ситуациях.

Парадокс заключается в том, что когда сильным мира сего становится по-настоящему худо, то на выручку зовут врачей из заштатных клиник. Не сегодня это началось. В годы советского псевдоравенства, когда высшую номенклатуру обслуживало специальное кремлевское медицинское управление, родилось присловье: «полы паркетные – врачи анкетные». А для проведения серьезных операций приглашали обычных докторов из городских больниц, не удостоенных громких званий и титулов, зато имеющих огромную ежедневную практику спасения людей. Так свобода в совокупности с независимостью мастеров обеспечивала высшую справедливость. Мы когда-нибудь это поймем?

Светотень выхода из карантина

Светотень – наблюдаемое на поверхности объекта распределение освещенности, создающей шкалу яркости. В самом деле, выход из карантина ярко высветил реалии нашей жизни. Колоритная получилась картинка, где важна каждая деталь.

Веселье духа

Начну с близкого. Вопреки страхам и фобиям взрослых, выпускники этого года, при полном соблюдении всех правил безопасности, спокойно и, я бы даже сказал, весело сдают ЕГЭ. Веселье духа – ровно такое же слагаемое успеха на экзаменах, как и накопленные знания. Выходя из аудиторий, они «прикалывают директора»:

– В этом году аттестаты нам выдали авансом. Какой же документ вы будете вручать нам на выпускном вечере?

– Уникальный документ особого образца!

– ?

– На лицевой стороне удостоверения: корона, год выпуска и надпись «COVID-19». На внутренней стороне: выпускнику (ФИО) коронного выпуска 2020 года, прошедшему огонь (Zoom), воду (Skype) и медные трубы (WhatsApp), сдавшему ЕГЭ назло всем ветрам и вирусам. Подпись: уцелевший директор.

А что вы думаете? Чувство юмора, склонность отвечать на сложившуюся драматическую ситуацию шуткой – залог психического здоровья, признак зрелости личности. Кроме того, такого документа ни у кого до них никогда не было, и хочется верить, что никогда больше не будет. Шутливое удостоверение – артефакт пережитой поры. И в этом качестве он будет бережно храниться в семьях, демонстрироваться детям и внукам нынешних выпускников.

Добрый дом

Так же спокойно и уверенно проходят итоговую аттестацию выпускники наших обособленных подразделений. Это подростки, находящиеся на длительном излечении в московских больницах, с диагнозами, представляющими угрозу для жизни: онкогематология, гемодиализ, орфанные (редкие) заболевания и др. Непосредственно на базе высокотехнологичных клиник для таких ребят образованы клинические школы. Проект «УчимЗнаем – Заботливая школа» зародился в Москве, был поддержан мэрией и департаментом образования, а затем стал распространяться по всей стране. В настоящее время в России клинические школы действуют уже в тридцати четырех регионах (от Забайкалья до Калининграда включительно), а к концу года их будет сорок.

Так вот, эти дети, годами находящиеся на излечении, учатся. Учатся упорно и сосредоточенно. Учатся так, как дай бог их здоровым сверстникам. И дело не только в том, чтобы не отстать в учебе от своих ровесников. Для таких детей учеба – это академическая реабилитация. Нельзя постоянно зацикливаться на болезни. Надо брать себя в руки и помогать врачу силой своего духа. Результаты не замедлят сказаться. Ответственно заявляю – рак сегодня не приговор. До девяноста двух процентов детей с онкогематологическими заболеваниями сегодня выходят в устойчивую ремиссию и возвращаются к обычной жизни.

Но все ли так благостно? Если бы. Мэр Москвы Сергей Собянин четко выразил свою позицию по поводу детей, прибывающих в столицу из различных регионов России. Любой ребенок, оказавшийся на излечении в Москве, обладает теми же социальными правами, что и московские дети. Но не все подвластно московским властям. К примеру, в столицу из дальнего региона прибыл ребенок. Врачи диагностировали ему заболевание, угрожающее жизни, и немедленно приступили к лечению. Но инвалидность такой ребенок может получить только по месту жительства. А это означает, что до выхода в ремиссию (год или полгода) он не сможет пользоваться положенными инвалиду социальными льготами.

Да что там говорить об этих комиссиях, когда они давно стали притчей во языцех. Ежегодное требование явиться на комиссию безногим и диабетикам, чтобы подтвердить свою инвалидность, говорит само за себя. В результате мы имеем безобразные эксцессы, которые обсуждаются в сетях. Мама одного из выпускников жалуется на то, что во время выпускного экзамена с ее слабослышащего ребенка сняли слуховой аппарат! Он читает по губам, но все в масках, и сделать это – невозможно. Чтобы пройти на экзамен со слуховым аппаратом, нужна специальная справка (!), но получить ее из-за коронавируса оказалось сложно.

Но вернемся к онкобольным. Логично, чтобы решение об инвалидности выносила медицинская комиссия той клиники, где проходит лечение пациент. И всего-то надо внести небольшую поправку в закон. За эту поправку мы боремся все последние годы. Но воз и ныне там. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что предложенные президентом РФ поправки о патриотическом воспитании будут одобрены и немедленно приняты депутатским корпусом, а до такой «мелочи», немедленно облегчающей положение сотен тысяч детей, у них руки не доходят. Такова теневая сторона проблемы.

Но – к свету. В разгар пандемии московское правительство нашло средства и помещения для создания «Доброго дома». «Добрый дом» – это первая социальная гостиница для онкобольных детей со всей России. Не секрет, что родителям, прибывающим в столицу с тяжелобольными детьми, зачастую негде жить. ФНКЦ им. Д. Рогачева – редкое исключение. Там лечение и проживание семей гарантировано. Остальные вынуждены мыкаться по съемным квартирам. Где их «добрые» соседи по подъезду требуют убрать из дома детей в масках, поскольку неколебимо убеждены в том, что рак заразен. Поверьте,