Коронация всея Руси. Разговор, склоняющий к благоразумию - Евгений Александрович Ямбург

И тогда на линию огня вышли врачи, на которых возлагаются сегодня все надежды. Вышли, как ополченцы сорок первого года. Те – с одной винтовкой на троих, в своем цивильном облачении. Эти – с одним ИВЛ на тысячи человек, при нехватке масок и перчаток. Вышли на врага с голыми руками, не щадя живота своего. Врачи, медсестры – те самые бюджетники, чьи сигналы о нищенском уровне жизни еще вчера воспринимались властями предержащими как досадный информационный шум. Их одиночные пикеты в провинции местные чинодралы рассматривали как провокацию, организованную «пятой колонной». Это они-то антипатриоты? Медики, требовавшие обновить парк машин скорой помощи, дабы успеть добраться к роженице в отдаленную деревню?

За такое отношение к людям, которых иначе как солью земли не назовешь, сегодня приходится дорого платить. В этом, увы, за последние дни смог убедиться каждый из нас. Я лично только что потерял нескольких духовно близких мне людей. Без преувеличения можно сказать, что каждый из них делал честь отечественной культуре, оставив в ней живой след. Среди них Саша Радов, чью серию фильмов «Больше, чем любовь» на канале «Культура» о мужественном, самоотверженном чувстве людей, сохранивших его вопреки безжалостным ударам судьбы, я до сих пор считаю непревзойденным шедевром.

Да разве дело только в масштабе личности безвременно ушедших от нас друзей и близких? Уверен, что такую же пронзительную боль испытывают люди, потерявшие во время пандемии мужа, сына, брата. Трагедия в том, что в сложившихся условиях мы даже не можем принять участие в печальном ритуале, провожая близких в последний путь.

Врачи и педагоги – близкие родственники в профессиональном смысле, двоюродные братья и сестры. Врачи спасают тело, настоящие педагоги призваны спасать душу.

Ни в коем случае не сравнивая степень ответственности и риска медиков в создавшихся условиях с трудом учителей в период вынужденной изоляции, хочу замолвить слово за своих коллег. Им тоже достается.

Педагоги сутками слепнут у экранов дисплеев, подготавливая электронные уроки, презентации, ведя онлайн-занятия со своими питомцами. Иначе нельзя, образование детей нельзя прекращать ни на день. Не говоря уже о том, что вынужденная изоляция в разы повышает степень невротизации в семьях, что неизбежно приводит к росту домашнего насилия и подростковых суицидов. Очевидно, что детей надо занимать делом ежедневно и ежечасно. Не все пока получается. Но учителя стараются.

А ведь большинство из них женщины и матери, у которых есть собственные дети.

Характерный звонок получил позавчера. Звонил муж молодой учительницы, предъявляя претензии директору.

– Вы разрушаете семью.

– ?

– Супруга сутками проводит у компа. У меня нет доступа к жене ни днем, ни ночью!

Увы, управляя школой на «удаленке», я не могу предоставить ему код доступа к жене. Скорее я его невольно блокирую.

Между тем она молодчина. Можно даже смело сказать – герой труда. Ведет уроки сразу с шестью классами. А еще вынуждена увеличить свою нагрузку, заменив коллегу, которая лежит под капельницей в больнице.

И все же – о том вопросе, который я считаю главным. Момент истины наступил. Сегодня всем очевидно, кто на свете самый главный, кого надо всячески поддерживать (в том числе и материально), возвеличивать. Это сегодня. Но надолго ли сохранится это понимание и отношение? Или после завершения войны с пандемией грянут торжественные победные шоу, где первую скрипку вновь станут играть поп-звезды и их импресарио… Или иные финансовые и политические продюсеры.

Все это уже было в августе девяносто первого года, сразу после провала путча. Помнится, проницательный Булат Окуджава тогда скептически заметил: «Все бросились праздновать, вряд ли это приведет к чему-то хорошему». Как в воду глядел. Тогда, казалось, навсегда завершилась пандемия советскости, длившаяся семьдесят с лишним лет. Но вирус мутировал и интенсивно развивался в питательной среде ностальгии по утерянному советскому раю.

Отчего так? На глазах истончалась солидарность, рожденная тем неповторимым ощущением общности людей, ставящих во главу угла честь и достоинство личности. Есть русская поговорка: деньги черта плясать заставят. Они и вынудили многих пуститься в половецкие пляски. На глазах стремительно происходила монетизация совести. Вчерашние витии на баррикадах в мгновенье ока взлетали к политическим и финансовым вершинам. «Уходят, уходят, уходят друзья, Одни – в никуда, а другие – в князья», как пел Александр Галич.

Вознесшиеся на Олимп князья должны были всячески скрывать свое плебейское происхождение. Но этого показалось мало. Великое время надежд и торжества духа свободы нарекли «лихими девяностыми». Их так окрестили именно те, кто тогда лихо воспользовался внезапно открывшимися возможностями. Лихости девяностых противопоставили стабильность брежневских десятилетий. И круг замкнулся.

Обеспечив себе тем самым свободу рук, новоиспеченные князья принялись за модернизацию всего и вся, включая здравоохранение. Но действовали они по-большевистски: «лес рубят – щепки летят». Щепками оказались обычные люди с их чаяниями и надеждами. Последствия мы расхлебываем сегодня, на пике пандемии, когда в схватку с коронавирусом вступили те самые мобилизованные в трудную годину «щепки».

Зачем потребовался этот экскурс в недавнее прошлое? Для сравнительного анализа, который поможет получить ответ на печальный вопрос: как долго продлятся обстоятельства, при которых по-настоящему будет цениться и привлекать внимание людей труд подвижников, а не гламурные похождения героев глянцевых журналов?

При всей схожести двух ситуаций, мы имеем дело с разными вирусами. В первом случае – с идеологическим, во втором – с биологическим. Заразительность первого не столь фатальна. Люди со временем избавляются от иллюзий и изживают идеологические мифы. Заразность второго – смертельна и очевидна даже тем, кто не склонен выходить на глубокие обобщения. Отсюда остается надежда, основанная на сдержанном оптимизме. Люди, оказавшиеся под дамокловым мечом реальной угрозы, неизбежно прозреют и извлекут уроки из поразившего планету бедствия.

Какое будущее ждет школьное образование после пандемии

Сегодня для любого трезвомыслящего человека очевидно, что даже после завершения пандемии мир уже не будет прежним. А каким? На сей счет высказываются разные предположения. Впрочем, при общей разноголосице все сходятся в том, что после случившегося во главу угла должно быть поставлено образование, ибо только на его основе возможно предвидеть и предотвращать поджидающие человечество напасти и катастрофы.

Под влиянием этого осознаваемого дискурса разворачивают свои боевые знамена и штандарты те, кого я условно называю цифровиками. Они искренне убеждены в том, что к 2025 году школа, где осуществляется живое общение педагогов с детьми, отомрет, а в итоге передача знаний вступающим в жизнь новым поколениям станет