"Всего я и теперь не понимаю" - Александр Константинович Гладков

и Орлов назначены заместителями наркомобороны. В «Правде» кровожадные стихи Владимира Луговского «К стенке подлецов!» — о процессе. И еще на 6-й странице внизу скромно-лаконичное, но сенсационное сообщение под заголовком «Хроника»: «ЦИК СССР постановил Генерального комиссара госбезопасности т. Ягоду Г.Г. перевести в запас»...

Скорее всего, это еще одна ступень лестницы, которая ведет в лубянский подвал. <...>

30 января

В газетах — приговор. Расстрел всем, кроме Радека и Сокольникова. Напечатаны последние слова обвиняемых. Они все на редкость стандартны, пожалуй, за исключением речей Радека и Муралова.

Днем с колонной ГосТИМа на митинге на Красной площади19. Солнце и порядочный мороз. Утром было минус 20о, а среди дня не выше минус 15о. Речи с мавзолея говорили Хрущев, Шверник и Комаров.

Вчера после спектакля сидел с Борей Равенских20 в «Национале». Он все-таки славный малый, хотя феноменально малокультурен.

Много разговоров и слухов вокруг опалы Ягоды. Уже говорят об его аресте, хотя то, что он назван в заметке «т.», т.е. «товарищем», это опровергает. Мы научились расшифровывать все подобные нюансы. <…>

Сегодня было общемосковское собрание писателей. Я поздно узнал, а то пошел бы из любопытства. На нем всячески склонялось имя Радека, и не раз поминался Воронский, о котором поговаривают, что он арестован. Лев Никулин заявил, что Пильняк оказывал денежную поддержку Радеку, когда тот был в ссылке. Еще не добром поминался и Иван Катаев21, по слухам тоже арестованный.

Много читаю <...>

Прочитал любопытную и талантливую книжку Л.Добычина «Город Эн».

Сегодня во время бессонницы читал только что вышедший последний том огромного романа Пантелеймона Романова «Русь». По-моему, это очень плохо. Ученическое подражание Толстому, гораздо слабее, чем романы Фадеева даже. П.Романов из той многочисленной плеяды писателей, которые имели большой успех у своих современников, но которых очень скоро забудут. Таковы и пресловутый Пильняк, и Федин, и многие другие, которых лень припоминать. Да и Либединский таков. Сейчас, в середине тридцатых годов, П.Романов уже анахронизм. Наши новые «средние» писатели пишут лучше, например, Паустовский, Диковский и другие.

Летом 1927 года П.Романов тоже жил где-то под Каневом, и я его видел на Днепре, когда гонял на лодке. Лицо псаломщика с жиденькой бородкой. Он ходил купаться в полосатой пижаме. Однажды, еще раньше, я слышал, как он на концерте читал свои юмористические жанристские рассказы (которые все же лучше его «проблемных» или «эпохальных» произведений). Читал он на разные голоса, по-актерски, подражая Москвину.

Чтобы утешиться, взял давно любимого «Доминика» Фромантена22. Прелесть! Вот это будет жить и жить. Один из лучших французских романов всех времен.

31 января

<...> Звонок В.Э. Просит придти к нему домой.

Прихожу к 7 часам. З.Н. играет «Даму», и как всегда, без нее он проще и спокойнее.

Все последние дни В.Э. был в неважном настроении: задумчив и рассеян. Снова начал курить. Не курил с Нового года.

Нам нужно было поговорить о НИЛе и прочих делах, но вместо этого мы разговаривали о чем угодно почти три часа. Я спрашивал его о молодом Художественном театре, он отвечал — кратко, но интересно. В конце поговорили немножко и о НИЛе. Как ни странно, В.Э. более оптимистически смотрит на наши перспективы, чем я. Мы даже немного поспорили. Для меня наш тупик ясен и в нынешней ситуации непреодолим. Говорили и о политических злобах дня, так, как об этом говорят обычно: недоговаривая и понимая друг друга с полуслова...

К 10 часам идем вместе в театр. Он сразу направился в комнату НИЛа, где по вечерам, когда играет З.Н., она гримируется и одевается, а я зашел в зал.

Вскоре и он вошел в средние двери, и мы, стоя рядом, вместе смотрим 4-й акт «Дамы».

То ли у меня было возбужденное состояние после разговора с ним, то ли меня в который раз властно захватило очарование ритмов, мизансцен, музыки, графики, силуэта лестницы, фраков и дамских платьев, но во время трагического хода Маргерит, когда она, как подстреленная птица, я вдруг прослезился и должен был отвернуться, чтобы В.Э. этого не заметил. За минуту до конца акта он ушел, тут всегда бывают вызовы, а он любит выходить...

Февраль

2 февраля

Газеты сообщают, что приговор суда вчера приведен в исполнение.

Днем работаю. Вечером снова смотрю «Горе уму». В прошлый раз я видел с З.Н. последний акт, и мне она понравилась в Софье. Но в двух первых она ужасна. Кривляется, прыгает, жеманничает, ни словечка в простоте. Вот актриса, у которой совсем нет собственного вкуса. Она бывает хороша только на самых первых спектаклях, когда она еще, так сказать, «тепленькая» после работы с ней В.Э.

А дальше начинается невыносимый наигрыш. Образец этого — ее сцена с Мологиным в «Ревизоре». Слово «палевое» она повторяет, должно быть, несколько десятков раз, считая это «мастерством». Вообще, у нее есть эта дилетантская манера повторять слова и целые фразы23.

11 февраля

Г.Г.Ягода. 1933

Франкисты заняли Малагу.

Говорят, что торжественное заседание памяти Пушкина в Большом театре вчера прошло без подъема и довольно беспорядочно24.

В огромном «пушкинском» номере «Правды» лучшее — статья Тынянова «Личность Пушкина». В «Известиях» помещена статья о Пушкине Н.Устрялова25... того самого. Статья не ахти какая, но любопытно. Уж не вступил ли и он в партию, как другой нэповский идеолог Исай Лежнев, сейчас сотрудничающий в ЦО? А вообще — уровень юбилейных статей очень низкий — одни общие места.

Кстати, на днях в «Правде» (кажется, 7-го) был напечатан подвал «В плену буржуазной идеологии» какого-то А.Максимова. Это резко критический обзор журнала «Социалистическая реконструкция и наука» («СОРЕНА»), редактировавшегося Бухариным. Обзор заострен против Бухарина лично. Его статьи и многие другие материалы, напечатанные в журнале за все время его существования, т.е. с 1931 года, характеризуются как «резко враждебные марксизму-ленинизму»! Получается нескладно. Значит, в Москве, под самым носом у ЦК пять лет выходил антимарксистский журнал? Оказывается, «СОРЕНА» печатала какие-то статьи по теории электричества знаменитого священника-философа Павла Флоренского. Я и не знал, что он еще жив и даже печатается26.

Сидел дома, надеясь, что позвонит Л.В., и составляя план книжки В.Мейерхольда «Пушкин и театр». План получился интересным. Л.В. не позвонила.

12 февраля

<...> Сегодня в театре утром и вечером «Лес».

Зашел туда. В канцелярии мне лежит приглашение на 14-е на открытие нового Дома Актера ВТО в надстройке в угловом доме на Пушкинской: в том доме, где я начинал свою