Серийный убийца: портрет в интерьере (СИ) - Люксембург Александр Михайлович

А на работе вокруг меня начала накаляться обстановка. В смене на три цеха: кондитерский, булочный и хлебный — я один мужчина, а алкашей — слесаря, электрика, тестомеса — женщины во взимание не брали. В ночных сменах женщины работают в одних халатиках, а под ними — ничего. Соблазн велик. И началось: то одна глазки строит, ножки раздвигает, то другая, пятая, десятая и всем любви хочется и секса. Не сдержался я и трахал всех, кто хотел. Язык у женщин как помело, друг с другом делятся впечатлениями. Мне казалось, что в ночное время у всех женщин мозги повернуты на любовь и секс.

Через некоторое время мне предложили уйти с хлебокомбината, что я и сделал. Рассчитался и устроился на работу на бетонный завод. Взяли меня как хорошего электросварщика в бригаду комтруда, комсомольско-молодежную, где был авторитетный бригаду. Работал я как всегда от всей души, без брака, все с первого предъявления. В местной газете писали о нашей бригаде, и как передовики мы имели больше всех вымпелов и знамя было наше, мы были сфотографированы и выставлены на цеховой доске почета и все такое.

Как-то раз я ехал на городском автобусе из нового города в старый (в Волгодонске город на две части делят: в связи со строительством «Атоммаша» возводился параллельно и новый город). Вижу — на меня смотрит и улыбку дарит одинокая женщина. Час был ночной, и народа в автобусе почти не было. Я подумал, что на мне что-то не так, и осмотрелся, а она смотрит, улыбается и глазки строит. Не выдержал я и спросил, что за дела такие, улыбки, глазки. Она говорит, что просто так, знаю, говорит, я тебя. Начинаю спрашивать, откуда она меня знает, а она смеется. Потом попросила проводить её домой. Я отказаться не смог, и, пока мы шли до её дома, познакомились, её звали Таня. Но этого мало было ей для начала, и она меня пригласила к себе домой. У неё была двухкомнатная квартира, нормальная обстановка. Таня предложила мне починить телевизор и магнитофон и кое-что по электрической части в квартире. Я согласился. Она готовила на стол, была занята своим делом, а я своим, а когда телевизор стал показывать, магнитофон заработал, электрическая часть была налажена, то и стол был готов, и все, что полагается к нему.

Таня была от меня без ума: столько дел так быстро сделал, и не надо вызывать мастеров. Таня у меня спрашивала, кто я такой, о работе, о жизни, о колонии и т. д., а я ей все без утайки рассказывал, а она о себе рассказывала, и говорила, говорила, а сама глазами меня пожирает. Засиделись мы с ней допоздна, и она мне предложила остаться у неё на ночь. Я сначала не хотел, но Таня меня уговорила, и я остался. От проведенной со мной ночи она была в восторге, порхала, как юная дева, и во всем желала для меня чего-нибудь приятного и хорошего. Я был к этому внимателен, но много не говорил и благодарностями не раскидывался. Когда пришло время расстаться (мне же к восьми утра на работу), Таня предложила мне записать номер телефона с её данными. Ночью же, в порыве постельных страстей, Таня просила принять её руку и сердце, клялась любить так, как никто другой, всем телом и душой желала, чтобы я был только её. На все пойду, говорит, шепчет, плачет, но ты будешь мой.

Вот так (или почти так) и удалось Муханкину реализовать свое намерение. Но в отличие от Сливко и Чикатило, чьи думы в большей степени контролировались разумом и развивались несопоставимо медленнее, внутренний мир Муханкина пребывал в состоянии динамической неустойчивости. Не будем сбрасывать со счетов субъективный фактор: сколько индивидов — столько и внутренних миров, и нельзя всех привести к общему знаменателю. Но учтем и другое: развитие наклонностей Муханкина было искусственно приторможено сперва пребыванием в спецшколе, а затем семью годами в исправительно-трудовой колонии. И за этот срок он успел просмотреть не меньшее число захватывающих дух стереоскопических фантазий, чем иной киноман фильмов за всю свою жизнь, вот почему семейная жизнь с Таней составила ничтожно малый срок — около года — и не смогла стать тем щитом, которым другие серийные убийцы годами прикрывались от исходящих от органов правосудия опасностей.

Таня, действительно, добилась своего, и в 1987 году осенью мы поженились. Несмотря на то, что у неё уже были двое детей, шесть месяцев бегала за мной, разрушила все мои планы, влезла в душу родителям, в пол тетради слала письма о любви ко мне и о том, как ей плохо без меня и т. д. И вот мы поженились. Начало женитьбы и свадьба были с печальной оконцовкой. На свадьбе меня два раза накрывало совершенно трезвого, и после я понял, что у меня что-то не в порядке с головой. Семейная жизнь началась с диктата тещи, которая лезла в нашу семью, указывала и отрицательно влияла на жену, а я от её визитов бесился. И скоро я понял, что жена мне навязывает свою волю и то, что диктует ей мать. Пере убеждать жену в чем-то было бесполезно. Нужно было исполнять то, что хочет она, и все. Денег на карманные расходы не было, и часто приходилось на работе оставаться без обеда. Оправдание у жены было одно: все деньги уходят на питание, нас ведь четверо. Дочке в школу надо рубль на конфеты, обед и т. д., и за питание в детский сад сыну, за бытовые услуги: воду, газ, квартиру и все такое, — и как насчитает, так и не знаю, что и говорить. А жена у меня работала бухгалтером, образование высшее, а я дубовый многое не понимаю, только головой киваю, и сказать мне нечего, и виноватым остаюсь.

Нужно было искать работу денежную, и скоро я перевелся с БР3 в другую организацию, в СМУ треста 2 на КСМ-3, в отдел главного механика на оклад газозлектросварщика 4-го разряда. Оклад меня мало интересовал: главное было больше шабашных, левых денег заработать. Брал от рубля и выше. Вскоре жена носом закрутила, видя моё увлечение музыкой, начались упреки, что я кутил с получки пластинку, бобину магнитофонную или кассету.»Вот тебе музыка дороже семьи, дети тебе мол не нужны, уже мог бы давно записать их на себя, чтоб на одной фамилии семья была». Много проблем возникло в связи с беременностью жены. Мечта о четырехкомнатной квартире, о том, как её обставить, а главное, нужны были деньги, а те, что зарабатывались правдами и неправдами, куда то испарялись. Лично я мечтало хорошей радиоаппаратуре, хотел собрать много дисков, кассет, бобин и всего, что касается музыки. Жену и тещу это бесило. Но я тоже хоть в одном направлении не сдавался. Понял я, что мечта моя законным путем не осуществима так как все деньги пожирает семья с невиданной силой, и я однажды обокрал ДК «Октябрь», и у меня появилось много всякой радиоаппаратуры. На работе музыка, дома музыка. В принципе, я был доволен. Подруги жены с самого начала проявляли ко мне повышенный интерес, и это жене не нравилось. У жены они с блестящими глазами спрашивали, где она нашла такого мальчика, на что та нехотя отвечала, что в автобусе познакомились. В последствии я с некоторыми её подругами имел интимные отношения.

Честно говоря, я до сих пор представления не имею, как у женщины просить или уговаривать заниматься любовью, сексом. Я понимаю так: если женщина захочет, то сама скажет об этом или покажет своим поведением, что она желает сближения тел. Насильно тоже мил не будешь. Секрет и талант покорения женского сердца я имею не традиционный и унесу его с собой в вечность. Может быть, и недаром говорят, что дуракам везет, хотя я себя дурным не считаю.

У моей жены был самый большой недостаток — пристрастие к спиртному, а я этого терпеть не мог. С работы её встречаю или дома жду, а она, видите ли, то день рождение после работы отмечала, собрались по десятке, то квартиру в конце работы обмывали, то еще чего-нибудь, и чёрт его знает, что ей говорить — всё равно оправдается. Теща отругает её, а она как была, так и есть, не меняется.

И стал я жить так, как мне удобно, а моя жена, как ей удобно. На работе меня любила снабженка Света, и я стал жить на две семьи. У Светы была дочь Женя, которая хотела, чтобы я стал её папой. С родителями Светы познакомился, они ко мне хорошо относились, но не знали, что я женат. Света меня просила выбрать что-то одно: или здесь жить у неё в квартире или со своей семьей. Время шло, я не знал, как мне быть. Жена беременная плюс двое детей, которые от меня без ума. Хоть и не мои, но все же жалко и все такое. Света же обещает золотые горы, а для начала в удобном от моей работы месте купила дачу, на которой я часть своего труда вкладывал. Земля есть земля, на ней надо вкалывать. Мади обещала купить, трехкомнатная квартира по очереди подходила, и меня обещала Светлана продвинуть для начала в маленькое, но денежное начальство и диплом что-то значащий достать, чтобы выше по лестнице пойти. Связи у неё были среди «лохматых рук», это я знал.