Великая Отечественная. Военное детство в советской пропаганде и памяти поколения (на материалах Донбасса) - Владимир Юрьевич Носков

Победы 24 июня 1945 г. В очерке М. С. Шагинян «Встреча на Красной площади», опубликованном в «Правде» на следующий день после парада, в описание сводной колонны суворовцев вложены сложные смыслы. Марширующие воплощают дисциплину, выучку, боеспособность Красной Армии как части государства: «Ни малейшего сдвига в рядах, ритм их точен до совершенства, ноги поднимаются, словно смычки в оркестре, единым взмахом, и красные лампасы на широких черных брюках – раз-два, раз-два – размашисто, стройно колышутся взад и вперед, почти ощутимо на слух, как мелодия». Учебу и военную подготовку вчерашним обычным мальчишкам обеспечило государство: «Ведь почти только вчера, на наших глазах открыты были суворовские училища и собраны дети в них, а уже эти дети стали плотью от плоти Красной Армии». В то же время такая выучка и дисциплина стали возможны только как результат пережитого во время войны – совершенная выправка воина, внутренняя дисциплина жеста «говорит не об одной только школьной выучке, но о долгом опыте войны, об испытании военных лет». По Красной площади в колоннах проходят дети войны, а на трибунах сияет «ясная улыбка советских детей»[277]. Образ суворовцев ярко воплощал – вместе с пафосной перспективой – объединение ключевых воплощений детских образов периода войны: образов ребенка-жертвы, сражающегося и опекаемого ребенка.

Решающую роль в формировании образа обобщенного военного детства на завершающем этапе Великой Отечественной войны сыграла художественная литература. В 1944 г. государством был осуществлен комплекс мер по поддержке детской литературы: увеличены тиражи, повышены авторские гонорары, проведены творческие конкурсы, проведен День детской книги[278].

В 1944 г. увидела свет повесть Л. А. Кассиля «Дорогие мои мальчишки». Свою книгу автор посвятил памяти А. П. Гайдара, чьи черты легко увидеть в герое повести – погибшем на войне Арсении Петровиче Гае, придумавшем сказочную страну Синегорию для ребят родного волжского городка Затонска, где разворачиваются события. Главный герой повести – Капка Бутырев. Его мать погибла во время обстрела колонны беженцев, отец ушел на фронт, на попечении Капки остались младшие дети. Капка работает фрезеровщиком на судоремонтом заводе и одновременно учится в ремесленном училище. Сюжет строится вокруг переросшего в дружбу соперничества ремесленников и юнг из школы, переведенной на Волгу с острова Валаам. Во время неожиданного прорыва фашистов к Затонску все ребята вместе встают на защиту города и отбивают атаку. Повесть «Дорогие мои мальчишки» стала первой книгой, вобравшей в себя ключевые детские образы военного времени, однако их трактовка во многом восходила к 1930-м гг. Описание ситуативного участия подростков в боевых действиях соответствовало канону 1942 – сер. 1944 гг. Книга подверглась серьезным правкам в ходе «борьбы с космополитизмом», и пик популярности повести Льва Кассиля, как и второй (военной) части «Великого противостояния», пришелся на 1950–1960-е гг.[279]

Знаковым произведением завершающего этапа Великой Отечественной войны стала повесть В. П. Катаева «Сын полка», в отличие от книг Л. А. Кассиля адресованная не только детской, а самой широкой аудитории[280]. Автор книги «Катаев. Погоня за вечной весной», изданной в биографической серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ), С. А. Шаргунов считает, что наиболее вероятный прототип главного героя повести – Коля Мищенко[281]. О два года воевавшем с немцами мальчике-сироте Валентин Катаев написал в очерке о Калининском суворовском училище «Труба зовет», опубликованном в газете «Красная звезда» 2 декабря 1943 г.[282] Сын писателя также передал рассказы отца о неоднократных встречах с детьми на фронте[283]. О распространенности явления и степени внимания к нему в обществе свидетельствуют и письма, написанные в 1944 г. командиром опергруппы СМЕРШ будущей жене и размещенные их дочерью Татьяной Киселевой в сети Интернет: «За время наступательных боев, мною воспитаны два малыша, Вася 14-ти лет, теперь он дважды награжденный, передан мною командованию (оказался хорошим пулеметчиком), и Владимир этого же возраста, на днях передан в войсковую разведку»; «Тонюша, говоришь, зачем мне лишние хлопоты? Васильевичу еще 13 лет, я с ним позанимался три дня, передал его хозяйственникам. Ему по его размеру сшили мундир, шинель. Начпрод взял его тоже под свое наблюдение, и парень стал работать над собой, взял себя в руки, 50 раз в день встречается и 50 раз будет перед офицером отдавать воинскую честь, неплохо читает газеты»[284].

С. А. Шаргунов приводит воспоминания Павла Катаева о том, как писалась повесть «Сын полка»: «Отец читал маме эту повесть по мере написания, и мы с сестрой также при этом присутствовали. Очень хорошо помню папу во время работы… Он сидел, низко и как-то боком склонившись над столешницей, и быстро писал, заполняя страницу за страницей буквами, словами, фразами, соединяющимися в ровные строчки»[285].

Повесть «Сын полка» была впервые опубликована в начале 1945 года в журнале «Октябрь», имела огромный читательский успех. Главный герой произведения Ваня Солнцев органично объединил типические черты образов детей и детства периода Великой Отечественной войны: ребенка-жертвы (погибший на фронте отец, убитая немцами мать, умершие от голода сестра и бабушка), сражающегося (успешная разведка в немецком тылу, стрельба из пушки «по Германии») и опекаемого ребенка (забота со стороны разведчиков, отправка в суворовское училище), связь исторических поколений и покровительство И. В. Сталина (сон в финале повести). В 1946 г. Валентин Катаев стал лауреатом Сталинской премии II второй степени, в том же году произведение было экранизировано (режиссер В. М. Пронин), позднее включено в школьную программу. Благодаря художественным достоинствам и информационно-пропагандистской поддержке название книги и имя ее главного героя приобрели символическое значение, персонифицировали образ военного детства.

В условиях победоносного завершения войны происходит генерализация и структурное упрощение (прежде всего – отказ от образа ребенка-жертвы) образа военного детства. Он носил синкретический характер, не имел четкой внутренней структуры, а включал несколько смысловых блоков (см. рис. 2.1). В связи с форсированным возвращением доминирования образа И. В. Сталина акцент делался на социальной политике. Началось прославление героического труда детей и подростков и однозначное включение в образ сражающегося ребенка несовершеннолетних военнослужащих.

Рис. 2.1. Генерализация и упрощение структуры образа детства на завершающем этапе Великой Отечественной войны (сер. 1944–1945 гг.) и его послевоенная трансформация

Образ военного детства, сложившийся на идеологическом уровне советского общественного сознания в середине 19441945 гг., содержал потенциал для развития на его основе послевоенных смысловых конструкций. Расширение субъекта заботы о детях и детстве, включение в него государства, общества, семьи и каждого сознательного гражданина заложило фундамент трактовки детства как «единственного привилегированного класса».

Акцент на трудовом и боевом вкладе детей в Победу стал базой ретроспективного образа военного детства с его возвеличиванием пионеров-героев и детей-тружеников – части общего идеологического образа Великой Отечественной войны. В рамках такого ретроспективного идеологического образа военного детства