Великая Отечественная. Военное детство в советской пропаганде и памяти поколения (на материалах Донбасса) - Владимир Юрьевич Носков

В то же время центральная идея Отечественной войны и, главное, реальное участие в сопротивлении фашизму несовершеннолетних заслуживали благодарного внимания и восхищения, требовали соответствующей агитации и прославления подвигов. В таком контексте сохранялась уже оформившаяся в 1941 г. практика информирования о подвиге, его типизации без дальнейшего пропагандистского сопровождения и развертывания. В статье Л. Черкашиной «Маша» («Социалистический Донбасс» 5 декабря 1943 г.) о кубанской девочке М. Лихоглядовой, попавшей в 15 лет на фронт и получившей ранение при освобождении г. Сталино, акцент показательно сделан на боевом пути юной связистки, а не ее возрасте[269].

Наиболее целостным пропагандистским образом сражающегося ребенка стал образ героя-жертвы. Обреченный на неизбежную смерть, попавший в руки врага ребенок проявляет высокие моральные качества, патриотизм. Яркий пример такого сюжета представлен в сообщении Совинформбюро от 4 сентября 1941 г. – подвиг уроженца Ворошиловградской области Коли Никифоренко. 13-летний мальчик отказался указать оккупантам месторасположение партизанского отряда: «Мальчик ответил, что он ничего не знает. Гитлеровцы зверски избили ребенка, ломали ему пальцы и отрезали ухо. Не добившись от Коли Никифоренко ни единого слова, фашистские звери расстреляли его»[270]. Предсмертной пламенной патриотической речи подростка у двери автомобиля-душегубки В. Зузуева был посвящен номер Окон ТАСС.

Участники партизанских отрядов, подпольных организаций в пропаганде позиционировались как «комсомольцы», «советская молодежь», «юноши и девушки», то есть очень молодые, но уже вполне взрослые люди. Если говорить о возрасте, то ставшему посмертно Героем Советского Союза партизану Александру Чекалину на момент казни в ноябре 1941 г. было 16 лет. Олег Кошевой – комиссар краснодонской «Молодой гвардии» – родился в 1926 г., то есть встретил войну подростком. Как комсомолец в годы войны позиционировался и партизан-подрывник В. Коробко, ставший героем фоторепортажей знаменитого корреспондента Якова Давидзона[271]. Одновременно в образах совершеннолетних комсомольцев обязательно присутствовали отсылы к их детству. М. А. Светлов посвятил строки Лизе Чайкиной: «Идет деревенская девочка / По зимней дороге одна»[272].

В образе юных подпольщиков выделялись два основных компонента: воспитательная роль ВЛКСМ, Коммунистической партии, государства, советской школы и личный выбор, самостоятельное сопротивление врагу. Такой трактовке соответствовали первые материалы о деятельности «Молодой гвардии». Взгляд А. А. Фадеева, который начал работу над романом по поручению ЦК ВЛКСМ, отличался от такой трактовки, но имел с ней много общего: «мальчишки и девчонки, оставшись одни, без всякой помощи сумели создать настоящую подпольную организацию. Они вели себя как настоящие революционеры. Это мы, наша действительность, воспитали их такими. Когда я читал эти материалы, то словно вновь переживал свою юность»[273].

Глава четвертая. Генерализация образа военного детства на этапе победоносного завершения Великой Отечественной войны (середина 1944–1945 гг.)

Коренные изменения на фронте: освобождение временно оккупированных территорий, а к ноябрю 1944 г. – выход на государственные границы СССР – позволили непосредственно перейти к решению задач восстановления разрушенной системы управления, экономики, социальной инфраструктуры, реэвакуации и на этой основе – постепенного преодоления разрушительных социальных и психологических последствий войны для детей и детства. Вместе с тем, переход Красной Армией государственной границы 1941 г. и начала освобождения восточноевропейских стран, включая бывших союзников Германии требовало от советской пропаганды не только смены риторики, но и кардинальной перестройки принципов работы, формирования нового образного ряда.

Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что миллионы людей, живших в условиях страшного оккупационного режима, были освобождены, но при этом не ушли в прошлое разруха, война, утраты. Освобождение территорий Советского Союза меняло и кадровый состав Красной Армии. Люди пережившие ужасы оккупации вступали в состав Вооруженных сил с целью мести противнику. Значительную часть пополнений советских фронтов в данный период составляла молодежь.

Изменения подхода официальных идеолого-пропагандистских институтов к освещению тем, связанных с детьми и детством, происходивших в 1944 г. отражают соответствующие публикации в таких газетах, как «Социалистический Донбасс» (орган Сталинского обкома, горкома КП(б)У и областного совета депутатов трудящихся), «Ворошиловградская правда» (ежедневная газета Ворошиловградского горпарткома, горсовета и городского профсовета), «Молодь Украши» (орган ЦК ЛКСМУ). В «Социалистическом Донбассе» был размещен – 81 материал, в «Ворошиловградской правде» – 74. Значительно больше публикаций, посвященных проблемам детства, было в газете «Молодь Украши», что объясняется спецификой ее профиля (270 материалов) (см. таблица 1.5). Публикации, в которых упоминаются несовершеннолетние, появлялись ежемесячно в течение всего года, что говорит о что свидетельствует о целенаправленной редакторской политике. Максимальным количество публикаций было в январе, а затем оно было сокращено во всех трех газетах. Особенно существенное, двукратное, сокращение публикаций произошло в газете «Молодь Украши» – с 46 публикаций в январе до 23 в феврале 1944 г.

Таблица 1.5. Распределение количества публикаций, посвященных несовершеннолетним, в газетной периодике Украинской ССР, по месяцам, 1944 г.

Что касается тематики, то первостепенное внимание «Социалистическом Донбассе» было уделено социальной политике (56,2 %), – сопоставимым было число публикаций, посвященных труду детей и социальной политике в «Ворошиловградской правде» (46,7 % и 44,2 %, соответственно) и в «Молодi УкраÏни» (46,9 % и 41 %, соответственно) (см. таблица 1.6). Сведения о военных преступлениях против детей и детства, к которым начиная с 1942 г. было приковано основное внимание, оказались на третьем месте в объеме информации по детской проблематике во всех рассмотренных газетах, что свидетельствует смене функциональных приоритетов пропагандистского образа военного детства.

Таблица 1.6. Распределение количества публикаций, посвященных несовершеннолетним в газетах УССР, по тематике, 1944 г.

Важную роль в переосмыслении образа военного детства и новом изменении его структуры на завершающем этапе войны в советской пропаганде и общественном сознании в целом сыграли суворовские училища. В 1943 г. с инициативой организации училищ по типу кадетских корпусов выступил генерал-лейтенант А. А. Игнатьев – видный военный деятель и теоретик Российской империи, вскоре после Октябрьской революции перешедший на сторону советской власти. Обращаясь с соответствующим предложением к И. В. Сталину, он исходил из соображений военной целесообразности: «Специфика военного ремесла требует привитие к нему вкуса с детских лет, а недостаток дисциплинированности детей в домашней и школьной обстановке вызывает необходимость создать специальные военные средние школы для подготовки нравственно воспитанных и физически развитых будущих командиров Красной Армии»[274]. В Постановлении СНК СССР от 21 августа 1943 г. «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации» акцент был сделан на социальных функциях: суворовские военные училища организовывались для детей воинов Красной Армии, партизан Отечественной войны, а также детей-сирот, чьи родители погибли от рук немецких оккупантов[275]. Редакционный совет Детского государственного издательства (Детгиза), составляя в 1943 г. перспективный план работы на три года, предусмотрел, что «новым элементом литературы должно стать изображение суворовских училищ»[276].

Сводный полк суворовцев принял участие в историческом Параде