Донбасс. Дорога домой: военно-политические заметки - Дарья Михайловна Асламова

дальше будет тикать. Зачем ему наша деревня?» А теперь зэков жалеют: «Сколько их там полегло от шальных пуль! А было время, когда „укры“ целенаправленно мочили зону. Так что зэков даже вывозили».

— Тут до линии фронта всего пятьсот метров, — рассказывает Галина, местная жительница. — Ах, как мы прежде богато жили! А сейчас в поселке осталось всего 57 человек. Я вас даже в дом пригласить не могу. Крышу разбомбило, вот шифер выдали и покрыли. Окна целлофаном закрываем. Идти мне некуда. Да и почему я должна уходить со своей земли?!

— А чем вы питаетесь?

— Огороды засаживаем. Закупорки делаем. Ну, консервы закатываем. Курей, свиней держим. Красный Крест привозит продукты раз в три месяца. Из Москвы добрые люди теплые вещи присылали. А ведь еще десять котов и пять собак надо кормить. Люди умирают, а животные остаются. Жалко.

Я уже не в первый раз сталкиваюсь в донбасских домах с огромным количеством мяукающих и лающих жильцов. Вот убьют хозяина, и все его питомцы идут к сердобольным соседям. И кто этих бедолаг выгонит?

Разрушенный дом на линии фронта. Поселок «Шахта 6/7», 2021 год

Галина, жительница поселок «Шахта 6/7». 2021 год

Галину первый раз контузило в 2014 году, когда украинские танки вошли в село, а потом их оттуда выбили ополченцы. Шальной пулей Галю ранило прямо у калитки собственного дома в 2015-м.

— Легко отделалась, — отмахивается она. — Вон моя соседка все в огороде копалась, когда бомбили. Говорила: «От судьбы не уйдешь». Так и убило ее в огороде. А мне повезло: пулю мне из плеча наши жители вытащили. Да мы все тут немножко медики. Вот у соседа Сашки отца ранили, он скорую вызвал и меня позвал на помощь. А я уже знаю, какую точку на артерии надо зажать, чтобы кровь остановить. Вообще, убитых за годы войны у нас семь человек, раненых не сосчитать. Один вот сейчас в больнице лежит после последнего обстрела. Свекровь моя в 78 лет оглохла: у нее снаряд над головой разорвался, и перепонки лопнули. Мальчик соседский четырех лет ослеп. Врачи говорят: от постоянного стресса.

Мы идем по мертвому поселку, и вдруг Галя хохочет:

— А вот наша новогодняя елка!

Из земли торчит снаряд, который мой коллега Дима тут же автоматически определяет:

— Раскрывшаяся кассета от крупнокалиберного РЗСО (реактивная система залпового огня). Ну, что-то вроде смерча. В общем, это каркас ракеты, в которой было много маленьких бомб.

— Мы ее забетонировали, — объясняет Галя, — и под Новый год наряжаем. А что? Чем вам не елка? С дождиком и блестками очень даже ничего.

Село Александровка, которое ВСУ бомбят с 2014 года

Разрушенные жилые дома в селе Александровка

Смех Гали резко обрывается. Она берет себя в руки.

— А вот и наша школа, — с горечью говорит Галина. — Хорошая была школа. 22 снаряда на нее упало. Мы там раньше в подвале прятались от бомб, а потом и подвал снарядом разнесло. Там сейчас семья живет.

Мы спускаемся в жуткий черный подвал, и Галя подает голос: «Саша, открой дверь! Свои!» И внезапно полоска света ширится, и мы попадаем в смутное блаженное тепло. Кровать с тремя шипящими кошками. Печка и даже крохотный телевизор. Высокий крепкий Саша, разнорабочий, у которого дом в селе разбомбило, и его кроткая жена Ирина. Просто дети подземелья.

— Мы всего год назад поженились, — смущенно объясняет Ирина. — Да и свадьбы никакой не было. Какие уж тут свадьбы? Раньше здесь только топчан был. А сейчас обустроились: печка, кровать, сковородки, консервы. Жить можно.

И в голосе у нее даже появляются горделивые хозяйские нотки. Мол, все как у людей. Я боюсь расплакаться. Живуч человек. И даже в аду устроиться может.

Мы выходим во двор. Галя притопывает сапожками на снегу, чтобы согреться, и вдруг глаза у нее становятся злыми:

— Знаете, мой брат три года был в плену у «укропов». Вернулся по обмену. Живой, но с простреленными ногами. Восстановился и снова ушел на фронт. Сказал: до конца буду биться. И вот я его все время прошу: поймай мне «укропа». Я его хорошо кормить буду. Обещаю. Только поселю в нашей школе, посажу там на цепь. А потом через пару месяцев спрошу: вот за что вы нас, гады, так колошматите? Что ж мы вам сделали?!

Разбомбленная школа в поселке «Шахта 6/7»

Где-то неподалеку ухают взрывы.

— Это в Гагарино, — прислушивается Галя. — Вы знаете, я боюсь тишины. По нервам бьет. Вот когда два дня тихо, прямо места себе не находишь. Что они там затевают? Потом бахнут, и все, успокоилась. Война.

Если завтра война

Все стратегические планы наступления украинской армии на Донбасс рисуют обычно на жирных салфетках в чебуречных. А лучшие чебуреки, с мясом, сыром и грибами, делаются в местных греческих кафе. Уж такова традиция. В кафе забегают донецкие ополченцы перекусить, обняться и узнать последние новости. Имен у них нет, одни позывные. Поэтому я всегда предлагаю: «А давай ты будешь Васей!»

И вот разные «васи» рисуют мне план:

— Украине нужен блицкриг с целью немедленного занятия украино-российской границы и отрезания ДНР и ЛНР от России. Три одновременных удара, которые позволят расчленить территорию Донбасса. Первый удар на южном направлении с Мариуполя на Новоазовск. Максимум час, и они на границе. Дальше пробивается коридор от Новоазовска до Успенки. И мы имеем отрезанный Донецк. Второй удар в районе села Александровка и выход к Снежному. И третий наносится между Дебальцево и Горловкой, тем самым отсекая ЛНР. В города входить не будут. Они отрежут республики от России, возьмут крупные агломерации в кольцо, а дальше будут спокойно их добивать.

— А что же наши? Не помогут? Путин ведь сказал: Донбасс не бросим.

— А тут как у летчиков. Скорость принятия решения. Вот дежурный наблюдатель видит с утра вместо бродящих туда-сюда укров что-то похожее на настоящее скопление сил перед наступлением. Докладывает по цепочке. И комбат привычно говорит: «Опять ложная тревога! Перепроверьте. У страха глаза велики». Перепроверили. Приказ: «Сцепить зубы и не поддаваться на провокации». А часики тикают. Доклад идет дальше по инстанциям и попадает наконец в Россию, где тоже, скорей всего, скажут: «А вы там не преувеличиваете? Перепроверьте». А это снова время. Понимаешь?

Донбасс, как в страшной сказке, уже