«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина - Фаддей Венедиктович Булгарин

Милостивый государь Петр Васильевич!

Благодарю вас за память, но не могу догадаться, что заставило вас в двух письмах извещать меня о подробностях кончины и похорон Гоголя! Без сомнения, занятые вашими хронологическими, археологическими изысканиями и юриспруденцией, вы никогда не читали ни благовонных сказок Гоголя, которые он сам справедливо характеризовал в своем сочинении Переписка с друзьями[2093], ни мнений о Гоголе «Северной пчелы», которая, не зная о его смерти, еще 23 февраля повторила это мнение, при представившемся к тому случае[2094]. Если Гоголь для вас и для редактора московских полицейских ведомостей[2095] кажется знаменитым писателем, то он вовсе не таким кажется мне и Н. И. Гречу. Сравнивать Гоголя с Карамзиным – и грех, и смех! Никто не нанес пагубнейшего удара чистоте, правильности русского языка и изящному вкусу, как Гоголь. Партия натуральной школы возвеличила его, а почести, оказанные ему в Москве, не делают чести ее литературному вкусу. Ведь в Москве и состарившуюся Фанни Эльслер[2096] возили на себе, по дороге, устланной коврами![2097] Москва любит благоволить кому попало. Узнав о смерти Гоголя – я перекрестился и сотворил молитву, как по каждом христианине. Лавровые листы, которые вы мне прислали с его гроба – не расцветут в потомстве, всегда справедливом. От другого я принял бы посылку этих лавров – за насмешку, но от вас получил с улыбкою, будучи уверен, что вы не читали вовеки Гоголя и мнений «Пчелы». Из ваших писем не сделаю никакого употребления и злоупотребления, за сим честь имею быть с истинным уважением и преданностию вашим покорным слугою

Ф. Булгариным[2098]

С.-Петербург, 28 февраля 1852 г.

Письма И. П. Липранди

Иван Петрович Липранди (1790–1880) принимал участие в Отечественной войне 1812 г., заграничном походе русской армии 1813–1814 гг., Русско-турецкой войне 1828–1829 гг., а в 1832 г. вышел в отставку в чине генерал-майора. В 1840–1854 гг. он служил чиновником особых поручений при министре внутренних дел. Это был энциклопедически образованный, наблюдательный, хорошо пишущий человек, владелец большой и ценной библиотеки. В 1830-х гг. он печатал исторические и этнографические статьи, а в 1850–1860-х труды по истории Отечественной войны 1812 г. и других войн, а также по истории южных славян. На позднем этапе своей деятельности он опубликовал интересные мемуары, содержащие сведения о южной ссылке Пушкина, с которым был хорошо знаком [2099].

Липранди и Булгарин были почти однолетками и познакомились во время Русско-шведской войны 1808–1809 гг., это знакомство продолжалось до смерти Булгарина. В 1831 г. Липранди поместил статью «Рассуждения о древних городах Кеве и Киевце» в журнале Булгарина и Греча «Сын Отечества и Северный архив» (1831. № 30).

1

Милостивый государь Иван Петрович!

Прошло 44 года с тех пор, как мы узнали друг друга на театре войны! Никогда Вы не слыхали, что Булгарин лжец или подлец. Вложив саблю в ножны, я 32 года ратую пером за правду[2100] и всегда рад, когда могу то напечатать, что думаю.

По городу разнесся неприятный слух, что Ваше превосходительство рекомендуете на место редактора «Полицейских ведомостей»[2101] состоящего при Вас Смирновского[2102]. Не знаю, каков он при Вас, но, будучи сотрудником «Полицейских ведомостей» при редакторе Межевиче[2103], Смирновский расхаживал по Гостиному Двору и по мастерским и грозил, что обругает купца или ремесленника, если не даст ему денег, что и исполнял в «Полицейских ведомостях»[2104]. Это всем известно! Я об этом напечатал в «Северной пчеле» под легким покровом[2105], так что дело поняли. Министерство просвещения, где служил Смирновский[2106], по Высочайшему повелению объявило мне замечание, что статья моя личность, но в бумаге своей выразилось так, что не почитает меня лжецом и клеветником[2107]. Я просил, чтоб мне позволили повести дело юридически, и хотел представить доказательства, между прочим и то, что Смирновского выгнали с бесчестием из суконной лавки Калугина и Лесникова[2108], когда он требовал денег и угрожал мщением – но министерство прекратило дело, хотя я докладывал лично графу Уварову то, что теперь говорю Вам. Назначение Смирновского редактором «Полицейских ведомостей» будет срам для литераторов и бедствием для торгового и ремесленного сословия! Зная Ваше превосходительство как самого благородного, правдолюбивого и благонамеренного человека, я говорю пред Вами сущую правду, чтоб избавить Вас от общего нарекания. Для Петербурга Смирновский в газете будет то же, что холера в домах, а наводнение на улицах! Это верно, как Бог свят! Дайте какое угодно место Смирновскому – только ради бога не давайте места редактора «Полиц[ейских] ведомостей»! Мы видели, что он делал, когда был сотрудником, а что он выдумает, когда будет редактором! Он замутит весь город! Пишу и готов присягнуть на том, что написал![2109]

Пользуюсь сим случаем для засвидетельствования Вашему превосходительству моего высокого уважения и преданности, с коими честь имею быть

Вашего превосходительства,

милостивого государя,

покорным слугою

Фаддей Булгарин

12 декабря 1851

СПб.

На Невском проспекте в доме Меняева № 93

NB Lettr[e] confidentiell[e][2110].

2

Милостивый государь Иван Петрович!

Н. И. Греч поручил Вам, по личной к Вам доверенности, уладить существующие между нами недоразумения. Я также имею полную к Вам доверенность и прошу Вас покорнейше исследовать подробно наши отношения.

1. «Северная пчела» начала издаваться с 1825 года, а дозволение на издание вышло в 1824 году. Тогда был министром просвещения Александр Семенович Шишков, жестоко ненавидевший Н. И. Греча, что известно и Гречу. Меня жаловал Шишков и был женат на моей родственнице, урожденной Нарбут, в первом замужестве Лобаржевской. Моя умная кузина[2111] уладила дело, уверив, что мое счастье зависит от соединения с Гречем, и Шишков согласился сделать представление государю о дозволении Гречу и мне издавать газету «Северная пчела», ручаясь своею особою за ее благонамеренное направление. Мало того: Шишков поехал к графу Аракчееву[2112], который любил и уважал его, и просил доложить благоприятно государю о дозволении издавать «Северную пчелу», назвав меня перед Аракчеевым родственником и даже близким своей жены. Дозволение государя воспоследовало на имя Греча и Булгарина, и бумага хранится в Министерстве просвещения[2113].

2. В 1831 году мне пришла охота жить в деревне, в моем Карлове, по польской натуре, любящей поля и леса. Я обещался присылать статьи в «Пчелу» из