Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 7. Статьи о литературе и искусстве. Обзоры. Рецензии - Николай Степанович Гумилев

Что мне до двоек и тузов?

Он вышел, вышел мой марьяж!

Ср. это ст-ние также с драматической сценой Гумилева «Игра» (№ 3 в т. V наст. изд.).

Шершеневич Вадим Габриэлевич (1893–1942) — поэт, переводчик, драматург, теоретик искусства, автор манифестов имажинизма, мемуарист. Сын известного юриста, профессора Казанского и Московского университетов, автора программы кадетской партии Г. Ф. Шершеневича. Учился филологии в Мюнхенском и Московском университетах, позже перевелся на юридический, а затем на математический факультет Московского университета, который и закончил. Начинал как символист, затем пришел к футуризму. В мировую войну был на фронте вольноопределяющимся. В 1918–1925 гг. был одной из центральных фигур в группе имажинистов. В 1926 г. издал последнюю книгу стихов с характерным названием «Итак итог» и отошел от поэтической деятельности. Во второй половине 20-х — 30-х гг. много писал для театра и кино, работал над мемуарами. Умер в Барнауле в эвакуации. О В. Г. Шершеневиче см. № 60 наст. тома и комментарии к нему.

Стр. 224. — Как иллюстрацию этой характеристики творчества раннего Шершеневича-символиста можно привести ст-ние «Маски»:

Маски повсюду, веселые маски,

Хитро глядят из прорезов глаза.

Где я? В старинной чарующей сказке?

Но отчего покатилась слеза.

<...>

Слезы личиной глухою закрою,

С хохотом маску надену свою!

Глупые маски! Стремитесь за мною,

Слушайте: пошлости гимн я пою.

<...>

Иван Генигин издавал свои сборники ст-ний в Риге в 1905–1912 гг. (см.: ПРП 1990. С. 318). В стихах он раскрывается как горячий «либерал-патриот» (ст-ния «На открытие Государственной Думы 27 апреля 1906 года», «Торжество гражданина»), энтузиазм которого, вероятно, призван восполнить отсутствие стихотворческих навыков и слабое знание языка:

Вопрос поднимется ли тут,

Что я Гекубе, что Гекуба

Мне лично? — То напрасный труд,

Вопрос могильного то трупа.

Я русский. Русский я душой

И нет пред мной иной задачи,

Как жить для родины святой,

Для Руси, для ее удачи.

(«Русь»)

40

Аполлон. 1912. № 3–4.

ПРП, ПРП (Шанхай), ПРП (Р-т), СС IV, ЗС, ПРП 1990, СС IV (Р-т), Соч III, Изб (Вече), Лекманов.

Дат.: март-апрель 1912 г. — по времени публикации.

Перевод на англ. яз. — Lapeza.

О В. Я. Брюсове см. №№ 6, 17, 24, 28, 36, 39, 46, 55, 63, 65, 72 наст. тома и комментарии к ним.

Рецензия на книгу стихов Брюсова «Зеркало теней» в «Аполлоне», «дополненная» несколькими неделями спустя рецензией в «Гиперборее», имела для Гумилева в канун объявления о создании акмеизма особое «стратегическое» значение. «Литературный Петербург, — писал он Брюсову в письме от 27 мая 1912 года, — очень интересует теперь возможность новых группировок, и по моей заметке, а также отчасти по заметке Городецкого в «Речи», Вы можете судить, какое место в этих группировках отводится Вам» (ЛН. С. 509). Действительно, в рецензии Гумилева впервые объявлялось о «новой, идущей на смену символизму, школе», причем «основанием» этой школы провозглашалось «нечто», содержащееся в творчестве Брюсова, «усвоившего характерные черты всех бывших до него школ», но так и не ставший ни для одной из них «своим». Даже самый наивный читатель не мог не понять, что «своим», по идее Гумилева, Брюсов должен был стать для акмеистов: «подтекст» здесь был кристально-прозрачен (по формулировке Дж. Доэрти, Брюсов представлен здесь в качестве разительного примера — «символиста, который на самом деле никогда не был символистом» (Doherty Justin F. Nikolai Gumilev and the Propagation of Acmeism: «Letters on Russian Poetry» // Irish Slavonic Studies. 1992. Vol. 13. P. 128)). А в рецензии Городецкого, упомянутой в цитированном письме, прямо говорилось, что же содержалось в таинственном «брюсовском нечто»: «Его [Брюсова] стих был менее музыкален, чем у Бальмонта, менее лиричен, чем у Блока, менее глубок, чем у Вяч. Иванова, но он был прост, когда ничей стих не был прост, он был умерен, когда все кругом было стихийно, он был холоден и спокоен, когда кругом горячились» (Речь. 2 апреля 1912). По мнению многих более поздних критиков и читателей, «Зеркало теней» является одним из наиболее совершенных созданий Брюсова (детальный разбор книги, с предварительным обзором ее критической рецепции, см.: Grossman, Joan Delaney. Brusov After Symbolism: Mirror of Shades // Studies in Russian Literature in Honor of Vsevolod Setchkarev. Columbus Ohio, 1986. P. 125–139). Мнение Г. П. Струве — уже безотносительно к литературной полемике эпохи — что это «из всех книг Брюсова несомненно наиболее близкая — во многих отношениях — к принципам акмеизма» (СС IV. С. 613) так или иначе разделяется и другими (см., к примеру: Максимов Д. Е. Брюсов. Поэзия и позиции. Л., 1969. С. 193–194; Брюсов В. Я. Собрание сочинений. 7 т. М., 1973. Т. 2. С. 398; о возможном влиянии лирики Брюсова на «творчество отдельных акмеистов и акмеистическую программу в целом» см. также: Лекманов О. А. Книга об акмеизме и другие работы. Томск, 2000. С. 96–101).

Усилия двух «синдиков» «Цеха поэтов» пропали втуне: Брюсов «своим» для акмеистов не стал (см. комментарии к № 56 наст. тома).

Стр. 15. — «эвфуизмом» называли изысканно-претенциозный, изобилующий перифразами (по имени героя романов английского писателя Дж. Лили Эвфуэса (греч. — благовоспитанный). Стр. 22–27. — Цитируется ст-ние «Проснувшийся Восток».

Стр. 28–30. — Дж. Доэрти отмечает особенную характерность такого «недвусмысленного отказа от символистского внимания к эсхатологическим темам» в критике Гумилева этого периода (Doherty Justin F. Nikolai Gumilev and the Propagation of Acmeism: «Letters on Russian Poetry» // Irish Slavonic Studies. 1992. Vol. 13. P. 129). Стр. 30–31, 39. — «Любовь к культуре» и «простота и ясность» мировидения оказываются, по мнению Гумилева, «акмеистическими составляющими» брюсовского творчества; ср. с известными словами О. Э. Мандельштама о том, что акмеизм является «тоской по мировой культуре». Стр. 40–41 — Имеется в виду ст-ние «Большой дорогой, шоссе открытым...» (Большой дорогой, шоссе открытым, / Широкой шиной вздымая пыль, / Легко несется автомобиль. / Смеемся рощам, дождем омытым, / Смеемся долам, где темен лес, // Смеемся сини живых небес). Стр. 42–45. — Цитируется ст-ние «Le paradis artificiel» (о роли одноименного трактата Ш. Бодлера в творчестве Гумилева см. комментарии к №№ 2, 15 в т. VI наст. изд.). Стр. 47. — Неточно цитируется ст-ние «В