Кино Ларса фон Триера. Пророческий голос - Ребекка Вер Стратен-МакСпарран

говорит, что никогда не была ему интересна до тех пор, пока не стала его пациенткой. Он отвечает, что старался ради нее, чтобы дать ей покой для работы над диссертацией, но Она ошеломляет его, заявляя, что так и не закончила ее. «Вот видишь, ты даже этого не знаешь». Она считает, что для Него ее тема «поверхностная», и, когда Она приехала в Эдем, диссертация стала поверхностной (или даже в чем-то лживой) и для нее. «Понимаю», – говорит Он, на что Она отвечает: «Нет, не понимаешь. Ты многое понимаешь, но только не это». Когда они идут пешком до Эдема, Она бежит к поваленному дереву и снимает ботинок. Ее стопы обожжены, как будто земля раскалена. Но он говорит ей: «Земля не горит. Надо идти», хотя ожог явно виден на ее стопе. Она мучится из-за «плача приговоренных к смерти», но Он замечает: «Все это очень трогательно, в самый раз для детской книжки. Желуди не плачут. Ты это знаешь не хуже меня». Ее молчаливое согласие выглядит почти страхом перед Ним. Несмотря на квалификацию психотерапевта, Его глубокие патриархальные наклонности проявляются в покровительственных ответах и резком отрицании ее правды.

Возможно, самым фундаментальным грехом человека является не гордыня, как утверждают многие теологи, а способность к самообману, лежащая в основе гордыни. Он считает, что его благородные идеалы расширяют грани понимания человеческого поведения, и уверен в том, что понимает человечество лучше, чем есть на самом деле, и таким образом обладает способностью излечить его от глубинных травм. Его мир – ложно сконструированная система, основанная на вере, что правильные ответы и поведение могут решить все проблемы, а то, что не может быть верифицировано, не может и существовать. В своем самообмане Он даже не может себе представить, что не понимает Ее. Он использует свою силу вслепую, и когда наступает последнее испытание, кажется, что его патриархальная натура побеждает. Самообман подпитывает зло, невольно попадая под его власть. Однако мне траектория развития этого персонажа кажется несколько иной.

Пророческий голос в библейской традиции заставляет столкнуться с нашими идолами и нашим грехом. В «Антихристе» Его идолы – это собственный разум, карьера психотерапевта и патриархальная власть, которой Он наслаждается, хоть и верит в то, что является глубоко заботливым либеральным гуманистом (см. ниже). Идол разума наделяет его непризнанной силой, о которой он даже не подозревает, что чрезвычайно опасно. Бог призывает Иезекииля обвинить израильтян мужского пола и князей в злоупотреблении патриархальной властью по отношению к родителям, женщинам, чужеземцам, сиротам, вдовам. Иезекииль выступает против их непристойных поступков, ростовщичества и неправедной выгоды (Иез 22:9–12, 15, 25–29), ставших возможными благодаря жестокому патриархату. Не ощущая никакой духовной опасности, Он утверждает, что Она может победить страх, высокомерно заявляя: «Помни, что разум может представить, то он может и совершить». Такую снисходительную демонстрацию власти дающий может считать любовью или сочувствием, но принимающего она лишь заставляет возводить стены негодования и гнева. Эти нити греха уже сплетены между Ним и Ею. Он не признает их, но для Нее это источник горечи и несвободы, что, вероятно, ускоряет ее реакцию на Эдем прошлым летом. И наоборот, Она может приписать, по крайней мере, часть своего гнева по поводу материнства и сопутствующих ему обязательств отсутствию мужа и его страсти к карьере, его спокойному характеру и авторитетной роли психотерапевта, которые она трактует как отсутствие у Него любви. Нина Пауэр[87] метко предполагает, что «Антихрист» подрывает «бездумное принятие современной рациональности» и фасады «заботливого либерального гуманизма», изображая последствия «космического рассогласования» между признанными иерархическими подразделениями – человеком и природой, женщиной и мужчиной (White and Power, 2009). Независимо от того, как произошло первоначальное проклятие, я полагаю, что история об Эдеме в «Антихристе» целенаправленно раскрывает его влияние как на Него, так и на Нее. Для Него это проклятие является патриархальным импульсом к контролю, которому Он не может противиться или даже заметить, как бы ни хотел. Хотя фильмы пророчествуют против многих разновидностей зла, включая эту, центральный объединяющий вопрос – это вера в существование зла и его ужасающих последствий во всех аспектах человеческой жизни.

В своем режиссерском комментарии к «Антихристу», записанному с Мюрреем Смитом, фон Триер описывает Его как идеалиста, который твердо уверен в том, что его подход к психотерапии эффективен. Мы видим, что он искренне верит в свои либеральные идеалы сострадания и равноправия – он высказывается в поддержку темы ее диссертации, позволяет Ей отправиться в Эдем для работы над ней, и выражает возмущение ее убеждением о злой природе женщин. По Его словам, Она всегда была жесткой и независимой девушкой, чем он явно восхищается. Однако из-за этого он ошибочно убежден в том, что не пытается контролировать ее и уделяет своей семье достаточно времени. Если обратить пристальное внимание на Его телесные и вербальные реакции на Нее, становится ясно, что он любит ее. Мы предрасположены критиковать любые намеки на патриархат и сопутствующее ему поведение из-за неизмеримой боли, которую он продолжает причинять, но из-за этого мы можем упустить тот факт, что эта борьба рассматривается многими мужчинами именно как проклятие, как нечто такое, что они хотят искоренить в себе. Многие женщины аналогичным образом борются с чувством несвободы в материнстве, а некоторые одновременно и наслаждаются патриархальной защитой своего супруга, и презирают ее. Она насилует его в сарае, крича, что он собирается бросить ее, и даже на это он отвечает: «Но я люблю тебя». Я полагаю, что использование в фильме образов Эдема представляет эти чувства, как опутанные проклятием, следы которого существуют в каждой культуре в истории, но их существование не является нормальным порядком вещей.

Если понаблюдать за Его физическими реакциями на Нее с отключенным звуком, то Он кажется на удивление нежным и теплым на протяжении большей части фильма, но определенно сохраняющим контроль над ситуацией. В сцене, где Она просыпается и говорит, что он отстранился от нее и Ника, Он наблюдает за ней, спящей, нежным взглядом. Саманта Мортон пишет: «Уиллем Дефо поразил меня своим трагическим спокойствием и внутренней болью. Я была заворожена постоянной напряженной борьбой двух умных людей, смешанной с ужасающими обстоятельствами» (Brooks, 2009). Вне зависимости от Его рационального подхода и недоверия к «Ее» Эдему и несмотря на свой выдающийся самоконтроль, Он любит ее. Он едет в Эдем только для того, чтобы помочь ей, хотя, вероятно, помогая ей исцелиться, он исцелится сам. Он постоянно нежно обнимает ее в постели, безоговорочно соглашается на ее сексуальные требования, никогда открыто не обвиняет