Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

мог, — потребовал доказательств нахождения отца в живых. Изабелла вызвала проводившую бальзамирование тела женщину. Хотя наверняка мы не способны узнать, что же оказалось сказано, тем не менее, легко вообразить, что Эдвард был целиком осведомлен об условиях дальнейшего существования родителя. Он понял, и его трон, и жизнь матушки, не говоря уже о жизни отца, зависят от сокрытия от кого бы то ни было продолжения Эдвардом Вторым влачения земной юдоли и не совершения чего-либо, угрожающего возлюбленному Изабеллы. С этого момента и молодой человек, и королева в политическом отношении полностью зависели от Роджера.

*

Успех заговора в крепости Беркли изменил для Мортимера абсолютно все. Отныне он мог позволить себе использовать свою власть открыто. Больше года прошло с тех пор, как Роджер и Изабелла завладели королевскими печатями, но лишь сейчас вельможа дерзнул использовать их против Генри Ланкастера. 23 декабря, три дня спустя после похорон в Глостере, Роберт де Холланд, первый враг всей партии ланкастерцев, был восстановлен в правах над принадлежащими ему землями. Союз, возглавлявшийся Деспенсерами и Эдвардом Вторым, пришел к завершению.

Роджер не рвал с ланкастерцами просто из-за неприязни к главе партии или из мести за то, что его оставили в 1322 году. Трещина стала плодом политики примирения, которую он стремился проводить по отношению к Шотландии. Мортимер желал твердого и постоянного решения, обеспечившего бы границы и сэкономившего бы расходы на грядущие войны. С этой целью он отправил в октябре к Брюсу делегацию с предложением признать независимость страны. Брюс в обмен на суверенитет Шотландии предложил 20 тысяч фунтов стерлингов. Большая часть условий являлась для англичан приемлемой, а именно, — восстановление границ и необходимость брака сына Брюса, Давида, с дочерью Изабеллы, Джоан, взаимный оборонительный союз, должный связать оба государства и прекращение жителями Туманного Альбиона выпадов против Шотландии при папском дворе. Однако он совершил оговорку, которую никогда бы не приняли живущие на севере английские лорды: Брюс потребовал, дабы они отказались от своих прав на шотландские владения, желая провести ясное размежевание между высшей знатью собственного государства и Англии.

Это обернулось настоящей проблемой. С английской точки зрения, английский лорд мог обладать землями во Франции, являясь, таким образом, равно как французским, так и английским вельможей. Мнение Брюса, совершенно противоположное, было выношено путем горького опыта. Если английские лорды могли называться также и шотландскими, то кому они окажутся должны принести клятву в верности во время войны? Разумеется, эти господа примкнут к более могущественному английскому монарху. Таким образом, Роджер настаивал, чтобы Генри Ланкастер, Генри Перси и Томас Уэйк, среди прочих, отступились от претензий на потерянные шотландские владения. Северяне оскорбились, но Мортимер отказался к ним прислушиваться. Соглашение с Брюсом являлось жизненно важным в вопросе мира с Шотландией, а договоренность с обитателями севера — менее значительной.

После отпразднованного в Уорчестере Рождества Роджер и Изабелла направились на север в Йорк, дабы присутствовать при заключении королем союза с Филиппой де Эно. Девушку сопровождал в Англию ее отец, граф Уильям де Эно, теперь борющийся с подагрой, и дядюшка, сэр Жан. В пятницу, 30 января, пятнадцатилетний суверен женился на своей шестнадцатилетней нареченной в соборе при благословении архиепископа Йоркского и епископа Хотэма. Повод для радости имелся у всех. Изабелла и Роджер были счастливы укрепить связь с династией Эно, а жители Эно — увидеть дочь своего графа, выходящей за короля. В течение нескольких дней происходили банкеты, балы и турниры, воплотив в полный рост идеал средневекового рыцарства. Потом все же пришлось вернуться к политическим проблемам.

Парламент собрался в Йорке 7 февраля с единственной важной темой Шотландии на повестке. Помимо этого существовали и другие актуальные вопросы, такие, как причина представления себя Адамом Орлетоном при папском дворе в качестве кандидата на недавно освободившуюся кафедру в Уорчестере вопреки пожеланиям Роджера и продолжающееся заточение вдовы Хью Деспенсера, Элеонор де Клэр, которую велели освободить из Тауэра вместе с ее детьми и имуществом. Но в сравнительном масштабе случившееся виделось результатом мелким. Лишенные владений северные лорды с горечью отказались уступить свои шотландские претензии. Их возражения разделили Совет на сторонников Генри Ланкастера с одной стороны и сторонников Мортимера и Изабеллы с другой. Споры разгорались целый месяц, тем не менее, решение получалось одно: король станет поддерживать политику Роджера, и независимость Шотландии превратится в действительность с согласия или без оного ланкастерцев. Слабость влияния Генри Ланкастера предъявили всем.

*

Недавно обретенная власть Роджера не побуждала его сразу же добиваться для себя внушительных пожалований земель и рычагов воздействия. Он все еще опасался предстать единственным проводником монаршей политики. В отличие от Деспенсера, Мортимер не нуждался в прямом надзоре за имениями, городами и людьми для осуществления своего правления. Его пожалования себе больше совершались с мыслями о состоянии семьи. 2 сентября 1327 года Роджер ходатайствовал о небольшом даре для Изабеллы Мортимер, а на следующий день повел речь о предмете значительнее, — о праве вступить в брак со вдовой покойного графа Пембрука для второго по старшинству сына, Роджера. В течение следующих шести месяцев Мортимер взял на себя только одну должность административного характера — главного хранителя мира в Херефордшире, Шропшире и Уостершире. Он позволил себе лишь один личный подарок — усадьбу Черч Стреттон, и то по просьбе графа Кента, и одно опекунство — над наследником графства Пембрук. Хотя последний выгодный дар предполагал, что Роджер надеялся на владения Пембруков также, как Деспенсер на графство Глостер, у него не было возможности стать графом. Взаимоотношения Мортимера с членами семьи позволяли думать, что он ищет скорее будущего политического сотрудничества, чем личного земельного обогащения. Очевидность влияния Роджера связывалась не столько с пожалованиями ему, как человеку, сколько с выполнением им руководящих полномочий и назначениями его на должности в правительстве.

Спустя шесть месяцев после смерти короля Мортимер потребовал предъявить ему количество совершенных Эдвардом пожалований. Тут не было ничего нового, к тому же Роджер осуществлял подобные полномочия еще с 1308 года. Но теперь пожалования принялись расти, сначала скромно, потом в большом числе и равно повышаясь по стоимости. В октябре 1327 года Роджер ходатайствовал, чтобы Джону Виарду, его телохранителю, пожаловали разрешение на сооружение бойниц в усадьбе Стантон Харкурт, подаренной тому господином. В декабре Мортимер просил, дабы и настоятель, и братия монастыря Уормсли получили позволение на распоряжение определенными землями. Неофициально присвоив себе право выносить решения по делам несправедливо пострадавших от задержаний при Хью Деспенсере, Роджер выдвинул сотни имен менее важных личностей, для кого потребовал прощения неисполнимых штрафов. В том же месяце он