Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

просил, дабы мастеру Томасу де Чандлосу разрешили приобрести усадьбу Лугвардин. В январе Мортимер ходатайствовал о пожаловании Ричарду Ле Гейту, опекуну переправы Конвей, о получении Ричардом де Хаукслоуи должности каллиграфа Королевской Скамьи, о позволении населению Ившема взимать в течение трех лет деньги на замощение их улиц, а также о даровании его соратнику Джону Виарду права бесплатно держать во владениях кроличьи садки. В феврале 1328 Роджер требовал пожалования подобного права для Томаса Гарни, дарования земли для Джона Моваса, назначенного Хью Морвиллем лесником Инглвудского массива, назначения лесником массива Галтрес Уильяма де Эйти, и еще разрешения сохранить ежегодный доход в 40 фунтов стерлингов Джерарду Д, Алспею за помощь Мортимеру в совершении побега из Тауэра. Роджер равно просил о назначении регулярных пенсионных выплат Ричарду де Клеобери, старому повару Эдварда Первого и Эдварда Второго, тоже поспособствовавшего его побегу из Тауэра. В марте Мортимер позаботился о даровании горожанам Монтфорда в течение пяти лет права взимать плату за возведение крепостных стен, о пожалованиях Томасу де Веру, своему дальнему родственнику и монахам аббатства Билдвас. В их монастыре могли жить члены семьи Роджера или ушедшие на покой сподвижники, когда-то составлявшие его домашнюю свиту. Такой тип покровительства, всегда остававшийся в границах небольших сумм, обеспечивал Мортимеру внушительное число соратников. Благодаря ему Роджер удовлетворял требования уже существующих приверженцев и подпитывал взаимоотношения с вновь прибывшими. Подобное поведение было точным отражением того, что ожидалось от крупного магната, и, хотя Роджер действовал в масштабе крупнее позволенного ему при правлении Эдварда Второго, тем не менее, просчитывал, как бы не вызвать чью-либо зависть или обиду. В некоторых документах он ходатайствовал о даре себе вместе с другими баронами и графами, включая графа Суррея, Джона де Кромвелла и Гилберта Талбота, давними его соратниками. Но такие официальные ходатайства являлись только малым отражением власти Мортимера. Намного значительнее оказывались пожалования, совершаемые по отношению к друзьям Роджера, союзникам и сторонникам, осуществляемые благодаря его воздействию на Изабеллу и, что еще важнее, благодаря воздействию на короля. Заметно, что все дары друзьям и союзникам Мортимера, вне зависимости от духовного или светского их положения, делались за счет личной печати (личной печати монарха). В книге не найдется достаточно места, дабы перечислить здесь полный перечень людей, извлекших для себя выгоду, но несколько примеров особенно важно упомянуть. Джону де Хотэму, епископу Или, простили в январе 1328 года его долги в Ирландии. Джону де Фиенну, французскому кузену Роджера, укрывшему того в 1323 году, в феврале разрешили продать его усадьбы в Англии. В тот же месяц Джон Виард, телохранитель Мортимера, получил пропуск для безопасного путешествия за границу с целью паломничества. В марте граф Кент добился крупного пожалования усадьбами, прежде принадлежавшими Хью Деспенсеру. Это последнее пожалование интересно тем, что, по-видимому, Роджер назначил себя единственным распорядителем всех территорий и прав, ранее числившимися за семьей Деспенсеров, и, вероятно, лично установил, что следует отдать графу Кенту (мужу кузины Мортимера). Какие-то из пожалований, скрепленных королевской печатью, были значительны и весомы, какие-то — мелки и имели исключительно административное значение. Но все они совершались, предположительно, королем, и не при одном из них имя Роджера не появляется в качестве покровителя. Другими словами, его защита относилась непосредственно к центру администрирования, и Мортимер применял свое влияние не только в личных целях, как магнат, но также исполняя полномочия правителя, по могуществу сравнимого с сувереном.

Неофициальная и приближенная к королевской власть Роджера простиралась равно на назначения на крупные государственные посты. В январе 1327 года Джона де Хотэма сделали канцлером. В том же месяце товарища Мортимера по восстанию 1322 года, епископа Орлетона, назначили казначеем. Наследник Хотэма по должности канцлера в июле 1328 года оказался еще одним близким другом Роджера. Им стал Генри де Бургхерш, епископ Линкольна, на чьей племяннице женился сын и наследник Мортимера. Когда Орлетона заменили на должности казначея, после отъезда его в марте 1327 года в Авиньон, место занял сначала Генри де Бургхерш, а потом, когда тот стал канцлером, Томас де Чарлтон, брат долговременного союзника Роджера, Джона де Чарлтона, и дядюшка зятя Мортимера. Примечательно, — все эти люди являлись членами избранного кружка прелатов, собранных Роджером вокруг себя в начале его службы. У Мортимера образовались личные официальные связи с каждым из них еще, по меньшей мере, с 1319 года, а с де Хотэмом, как минимум, — с 1309 года.

Перечисленные выше назначения интересны тем, что показывают, — Роджер обладал в правительстве властью еще до заговора в замке Беркли. Единственная важная должность, которая окажется не занятой креатурой Мортимера, — это Хранитель Королевской Печати. С 26 октября 1326 года она принадлежала Роберту Уивиллу (позднее епископу Солсбери), личному чиновнику Изабеллы, относящемуся к духовным лицам. Представляется, что сначала Изабелла проводила политику позволения Роджеру назначать в правительство министров, тогда как сама она присматривала за личной королевской печатью. Таким образом молодая женщина передала Мортимеру большую часть ответственности за правительство, в то же время сохраняя за собой право наложения вето в собственных интересах и в интересах своего сына. Тем не менее, долго подобное положение не продлилось. 1 марта 1327 года Уивилл был замещен Ричардом Эйрмином. Должность переходила из рук в руки до 24 апреля 1328 года, когда печать получил Адам Лимберх. Никто из двух мужчин не замечен в тесных личных связях с Изабеллой.

Относительно менее значимых властных должностей Роджер обладал таким же, если не гораздо весомым влиянием, чем Изабелла. Возможно, что только благодаря ранее проводимой им политике умиротворения Генри Ланкастера произошло назначение управляющим королевского хозяйства Джона де Роса. В марте 1328 года, два месяца спустя после успешного завершения заговора в крепости Беркли, де Роса сняли с поста, назначив на него Джона Малтраверса, пусть и временно. Это продвижение по службе определялось не столько вознаграждением Малтраверса за участие в заговоре замка Беркли, сколько сдерживанием ланкастерцам доступа к Эдварду Третьему. Другое ключевое назначение в королевском хозяйстве, сделанное Роджером, относилось к Гилберту Талботу, ставшему в августе 1327 года управляющим монаршим двором. Вдобавок, Мортимер контролировал сохранение мира, назначения шерифов и хранителей, опекающих замки. В апреле 1328 года он лично ходатайствовал о назначении своего выдвиженца шерифом Англси. Прекрасным примером безымянного осуществления Роджером влияния в назначении хранителей крепостей является назначение в ноябре 1327 года сэра Хью де Турпингтона опекуном Ньюкасл Эмлин в Кармартеншире, бывшего ключевой цитаделью в надзоре за Южным Уэльсом (верховным судьей которого числился Мортимер), и защита земель в графстве Пембрук (охраняемого нашим героем). С самых вершин иерархии в королевской службе вплоть