Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Иванов

сказала автору: «В целом Ваша монография по теории относительности мне понравилась. Только почему, упоминая про Альберта Эйнштейна, Вы не указываете его отчества?»… Академик Лысенко отдыхает…

Во время лёгкой «разминки» прощупываю соискателя.

– Ваша работа написана по истории западных исповеданий. Одну из глав предваряет эпиграф – четверостишье Осипа Мандельштама. Почему Вы поместили его строки в своё сочинение, посвящённое протестантизму? Он что – был англиканским епископом или лютеранским суперинтендантом?

– Лютеранским.

Мне всё ясно, как говорится, «тушите свет».

Примерно в эти же годы никому тогда не известный армейский капитан Виктор Резун (Суворов) держал экзамен в Военно-Дипломатическую академию, где готовили кадры для ГРУ (Главное разведывательное управление). Вот фрагмент его диалога с экзаменаторами.

– Кто такой Чехов?

– Это снайпер из 138-й стрелковой дивизии 62-й армии.

– А Достоевский?

– Странные вопросы. Кто не знает Достоевского? Николай Герасимович Достоевский – генерал-майор, начальник штаба 3-й ударной армии [346] .

Есть такое понятие – «профессиональный кретинизм». В случае с Мандельштамом он был «непрофессиональным». Ещё два-три подобных вопроса, и «клиническая картина» ясна. Члены совета высказываться не торопятся, – кому охота связываться с «тёмной лошадкой»? Соискателя просят на время удалиться, и я беру слово.

– Однажды одно высокое лицо – я не имею права назвать имени, – но очень высокое лицо, читало доклад в Хельсинкском дворце конгрессов (там, где когда-то были подписаны «Хельсинкские соглашения»). Речь шла о межцерковных отношениях, и в докладе было упомянуто о первом православно-лютеранском собеседовании «Арнольдсхайн-1» (ФРГ, 1959 г.). Дойдя до этого хитрого слова, высокое лицо запнулось, а потом с трудом выговорило: «Арнольд Хаим!», после чего, поведя усами, недовольно посмотрело на своего референта: что это мне подсунули! И всем стало ясно, что высокое лицо только озвучивает доклад, и что писали его другие люди.

В этом нет ничего зазорного – общеизвестно, что людям такого уровня доклады пишут спичрайтеры. Главное – владеть терминологией (кстати, владыка Никодим владел ею блестяще). А мой «подзащитный» не владеет материалом, зато обрёл гордыню и возомнил себя «высоким лицом».

С аналогичной проблемой в своё время столкнулся заслуженный профессор ЛДА Н.Д. Успенский. Это была попытка одного из таких «заочников» получить кандидатскую степень за не им написанное сочинение на тему: «Христианское учение о страхе Божием». В тексте докладной записки Николая Дмитриевича Учёному Совету ЛДА была такая фраза: «Подкупами, обманом Совета, угрозами и шантажом прокладывается путь диссертанту, избравшему своей темой страх Божий».

Решение совета было единодушным, невзирая на неизбежный гнев митрополита Антония: работу признать блестяще написанной, выразить благодарность «неизвестному автору», а «заказчику» в присуждении степени отказать.

Одним из таких «неизвестных авторов» был в своё время околоцерковный писатель А.Э. Краснов-Левитин. По его словам, с 1962 г. он начал писать магистерские и кандидатские диссертации для архиереев и некоторых священников: «За свою жизнь я написал две магистерские и около 30 кандидатских диссертаций. Так что я дважды магистр богословия и 30 раз кандидат» [347] .

Казалось бы, позор! Скандал! И был бы жив владыка Никодим, лжеавтора он в 24 часа перебросил бы из-за границы на сельский приход. Но от тогдашнего архиерея никаких «оргвыводов» не последовало; ведь отбор кандидатов на заграничное служение был иным, и митрополит Антоний ничего не решал.

Слово Виктору Суворову. «Много позже я узнал, что тех, кто ответил правильно больше чем на 90% вопросов, сюда не принимают. Очень умные не нужны. И всё же, главное в экзаменах – это не установить уровень знаний. Совсем нет. Способность усваивать большое количество информации в короткое время при сильном возбуждении и при наличии помех – вот что главное. А кроме того, устанавливается наличие или отсутствие чувства юмора, уровень оптимизма, уравновешенность, способность к интенсивной деятельности, устойчивость настроения и многое другое» [348] .

Прошли годы, в августе 1991-го «цирк сгорел», и «клоуны» со Старой площади разбежались. Одним из первых «течь в трюме» учуял поэт Александр Межиров, автор стихотворения «Коммунисты, вперёд!». Ещё в 1989 г. Александр Петрович, верный своему пламенному кличу, уехал в Америку. (Лучше «сидеть на вэлфэре» в Бостоне, чем стоять в голодных очередях в Москве.) Когда-то, в разгар перестройки, я прочитал в «Новом мире» стихи Межирова:

«Что ж ты плачешь, старая развалина,

– Где она, священная твоя

Вера в революцию и в Сталина,

В классовую сущность бытия…».

Каково же было моё удивление, когда я узнал, что эти стихи написаны аж… в 1971 г.! (У охотничьих собак это называется «верхнее чутье».)

За рубежом началось массовое бегство советской агентуры. Резидентура западных стран в СССР начала почти открытые попытки вербовки ведущих специалистов разведки и контрразведки. До 20% личного состава советской агентуры за рубежом стали перебежчиками в течение нескольких дней [349] . Лубянку трясло от реформ, летели головы, ломались судьбы. А наш «мандельштамовед в рясе» до сих пор (2008 г.) машет кадилом на приходе в столице «одной неназванной страны» Северной Европы. (По крылатому выражению Святейшего Патриарха Алексия II – «требоисправители и кадиломахатели»). В этой стране есть своя Автономная православная Церковь, и клирики обеих юрисдикций часто встречаются на приёмах, празднествах, конференциях. Как рассказывали некоторые «автономные», наш «литературовед» давал им понять: «Ребята! Не Москва ль за нами?». Но не в стихах, а в прозе.

– Советую с нами дружить. Будут проблемы – мы поможем.

Имея в виду его папашу, вспоминаю классическое: «Яблочко от яблоньки…». Но не будем так строго их судить, ведь они – жертвы коммунистического режима. Виноваты «вредные гены»: Геннадий Зюганов и Геннадий Селезнёв…

Затрагивая тему отношений к властям, владыка часто цитировал слова апостола Павла: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16). А некоторые клирики из его тогдашнего окружения простодушно развивали тему – ведь Сам Христос говорил: «Стяжите друзей от мамоны неправды» (Лк. 16:9). Впрочем, от самого владыки ссылку на эти слова мне слышать не приходилось.

Не нам судить о тех временах; можно лишь сопоставить сказанное (безоценочно) со словами папы римского Пия XI. Комментируя заключение Латеранского соглашения (1929 г.) с Муссолини, он заметил: «Для блага Церкви я готов заключить договор даже с диаволом». Как оценивать, к примеру, действия сельской учительницы на оккупированной немцами территории, когда она шла в гебитскомиссариат просить дрова для замерзающей школы? И ей – без разницы, что гебитскомиссариат, что гэбистский комиссариат, – лишь бы спасти детей. Так и владыка неизбежные контакты с КГБ характеризовал как