Тормозной путь - Владимир Волков

По окончании основного доклада прозвучало несколько хорошо подготовленных сопроводительных выступлений, по результатам чего была принята единогласно поддержанная всеми заключительная резолюция, и каждому участнику совещания была вручена брошюра по улучшению идеологической работы в массах в свете решений последнего в этом году пленума ЦК КПСС. На выходе эта женщина прошла мимо Виктора и сразу поспешила в туалет – видимо, возникла необходимость. Он заметил отсутствие на её правой руке обручального кольца. Значит, она свободна и с ней можно познакомиться, но нужно ли ему это? Скорее всего, нет, и он вместе с появившимся рядом с ним парторгом прошёл к автомобилю. В салоне было тепло – Виталий Максимович хорошо поддерживал тепловой режим двигателя. На обратной дороге можно было заметить, что некоторые участки проезжей части были почищены, но кое-где можно было проехать только на автомобиле с полным приводом.

Они въехали во двор гаража, уже когда начало темнеть. Работа в цехе продолжалась, поскольку на эту неделю был введён двухсменный график работы. В кабинете Виктора ожидала пачка почтовых сообщений и проект приказа о премировании работников по итогам года. В почтовых отправлениях уже начали приходить поздравления с приближающимся Новым годом. В проекте премиального приказа он немного уменьшил сумму у себя и настолько же увеличил её своей секретарше Люде – пусть девчонка порадуется, что её здесь ценят.

До конца текущего года оставалось совсем немного дней, и можно было подвести некоторые итоги, согласно которым производственный план был выполнен и никаких по этому поводу тревожных вопросов не возникало. Причиной для беспокойства была только одна мысль о прохождении его диссертации по инстанциям в ВАКе, но ожидать оттуда каких-либо известий было рано, так как ориентировочный трёхмесячный срок для таких дел ещё не истёк. Однажды вечером Виктор позвонил в Ульяновск Варе, поздравив её с наступающим Новым годом, и высказал своё желание на эти праздничные дни к ней приехать, но она ответила, что собирается съездить к родителям в деревню, а он, если захочет, может приехать к ней в другое время. В последний день старого года он, обменявшись поздравлениями со всеми друзьями и сотрудниками, остался один в своей комнате, получая текущую информацию посредством радио и телевидения.

1981

Как всегда, первый день наступившего года характеризовался окружающей тишиной и редко появляющимися прохожими на улице, однако к вечеру оживлённая человеческая деятельность выходила на прежний устоявшийся уровень. К концу второй недели января был выполнен и доставлен в автоуправление отчёт о финансовой деятельности предприятия. В институте началась зимняя сессия студентов заочного обучения, и Виктору пришлось несколько раз съездить туда, чтобы провести занятия. В остальном ему приходилось заниматься только текущими делами предприятия. Ближе к концу января Люда, зайдя к нему в кабинет, сказала, что с ним хочет поговорить какой-то человек не из их местности. Виктор сказал, чтобы тот проходил, и к нему зашёл невысокий щуплый человек примерно его возраста. Разместившись на стуле, он показал на телефон:

– Можно его отключить?

– Какой смысл?

– Я всё сейчас объясню.

Виктор вынул из гнезда телефонный штекер и показал ему.

– По паспорту моё имя Барух, но я хочу, чтобы по-русски меня называли Боря. Я пришёл, чтобы попросить помощь для одного человека, находящегося сейчас в трудной жизненной ситуации.

– Кто же этот человек и что у него за трудности?

– Простой еврей, которому, чтобы уехать в Израиль, надо уплатить большую сумму за полученное в Союзе образование. Часть денег мы нашли, но этого не хватает, поэтому я здесь, у тебя прошу помощи.

– Но я же не еврей.

– Всё равно ты хороший человек, как мне сказали те, кто тебя знает.

– И кто же это такие?

– Я пока могу назвать только одно имя – Амалия. Надеюсь, тебе это что-то говорит?

– Говорит, но я о ней ничего не знаю – где она, что с ней?

– Она в Израиле, живёт в Эйлате с родителями, мужем и ребёнком.

– А её сестра?

– Берта уехала в Штаты, живёт там, где-то в Калифорнии, с мужем и детьми, насколько знаю. Хочешь, я организую тебе телефонный разговор с Амалией?

– Было бы неплохо, только сам понимаешь, провода не везде изолированы.

– Знаю, она тебе позвонит, и вы же не будете говорить о политике.

– Хорошо, какая помощь тебе сейчас нужна?

– Если можно, сто рублей или хотя бы сколько сможешь.

Такой суммы в бумажнике Виктора не оказалось. Он открыл сейф, где хранил свои наличные сбережения, отсчитал купюры и вручил их Боре.

– Спасибо. Ты никогда не пожалеешь, что помог евреям, уверяю тебя.

– Хорошо, если так.

– Вы, русские, часто путаете понятия настоящего еврея и так называемого жида. Уверяю тебя – жидов, в том числе среди русских людей, более чем достаточно.

– Согласен.

– Так вот, настоящий еврей никогда не забудет помощи, которую ты ему оказал, и, если тебе будет нужно в чём-то помочь, он всегда тебе поможет.

– Спасибо, но пока у меня всё нормально.

– Не зарекайся – жизнь изменчива и полна катаклизмов. Живя сегодня, мы не всегда можем предсказать, что будет завтра.

Боря собрался уходить, но Виктор его спросил:

– Куда ты сейчас собираешься – в город?

– Да, пока до райцентра, потом в город, оттуда люди меня до Москвы отвезут.

– На улице мороз, а ты в лёгкой куртке, замёрзнешь?

– Да, холодновато, но как-нибудь выдержу.

– Давай я тебя до райцентра довезу, оттуда до города тёплые автобусы ходят.

Они спустились в гараж, Виктор открыл бокс и выкатил оттуда «москвич», прогрел двигатель и пригласил Борю сесть рядом. Подъехав к автостанции, Виктор дал Боре немного мелочи на билет до города, он с благодарностью её принял, после чего зашёл в поданный на посадку тёплый «Икарус». На обратном пути в своей памяти Виктор последовательно воспроизводил все события, связанные с живущей теперь в Израиле Амалией. Он познакомился с ней в Москве, будучи аспирантом, привлечённым к общественной работе в качестве агитатора во время проведения какой-то избирательной кампании. Тогда он в составе группы агитаторов обходил квартиры в подшефном доме на улице Усиевича для уточнения списка жильцов. В одной из квартир их встретили не очень дружелюбно, и одна молодая девушка – как потом выяснилось, та самая Амалия – высказала ему претензию, что она может не пойти на голосование в качестве протеста, что им не дают разрешения на выезд из страны. Старшая сестра Берта её попыталась одёрнуть, но Амалия стала приводить доводы о притеснениях евреев, которые в Союзе живут хуже других. Тогда Виктор