Тормозной путь - Владимир Волков

нежелательности проведения банкетов после диссертационных защит, в связи с чем было принято решение, что члены совета могут просто пообедать в отдельном зале столовой, а диссертанты могут отметить прошедшее событие отдельно от совета где угодно. Расходы, естественно, шли за счёт диссертантов, но это не подлежало никакому разглашению. После заседания совета Виктор познакомился с Ириной, поскольку теперь у них предстояла работа с секретарём совета по оформлению итоговой документации и отправки диссертационных комплектов в ВАК для утверждения. В качестве группы поддержки Ирины выступали её родители – отец Алексей Игнатьевич, отставной военный из числа старших офицеров, и мать Алина Даниловна, судя по всему, домохозяйка. Отец Ирины предлагал Виктору отметить результаты защит в каком-нибудь ресторане, но он отказался, мотивируя тем, что выпивать ему нельзя, так как он за рулём, да и делать это надо не в таком утомлённом состоянии.

На обратной дороге Виктор ощутил наступление сильной усталости и даже склонялся к мысли остановиться, чтобы отдохнуть, но найти подходящего места не получилось, и он, не особенно торопясь, доехал до своего предприятия. Рабочий день ещё не кончился, и все люди были на местах. Зайдя в кабинет, он попробовал разобраться с разложенными на его столе бумагами, но мысли работали нечётко, и он, отключившись от документов, пересел на диван и в расслабленном состоянии попытался там отдохнуть. Открыть глаза его заставил тревожный голос зашедшей в кабинет Люды:

– Виктор Константинович, вам плохо?

– Нет, Люда, просто сильно устал. Давай с этими бумагами я завтра разберусь и где что надо – напишу и подпишу, ты не против?

– Нет, конечно, но завтра суббота.

– Ничего страшного, у меня завтра никаких других дел не будет, так что в понедельник утром все эти бумаги будут у тебя.

– Давайте я вам хотя бы пульс проверю, – она села с ним рядом, взяла его руку и положила себе на колени: – Пульс частый, вам отдохнуть надо.

– Наверное. Пойду к себе в общежитие, а ты здесь за меня покомандуй.

Проходя по цеху, он заметил, что столовая ещё не закрылась и, вспомнив, что не мешало бы поужинать, зашёл туда. Подкрепившись, Виктор ушёл в свою комнату, где можно было полностью отключиться от всего насущного, чтобы утром снова возвратиться в режим способности что-то делать. В субботу он просмотрел документы, по которым выполнил все требуемые формальности. Утром в понедельник он провёл планёрку, после чего уехал в институт для окончательного оформления аттестационного дела. Ездить в институт пришлось и в последующие дни, но к концу недели все документы были вычитаны, проверены, скомпонованы и отправлены почтой в Москву. В институте ему приходилось встречаться с Ириной и её отцом, в общении с которым Виктор не отрицал возможности встречи взамен несостоявшегося банкета.

Через неделю Виктор получил присланную по почте открытку со штампом из ВАК с извещением о том, что документы по его диссертации приняты для дальнейшего рассмотрения. Теперь для него с одной стороны наступала возможность расслабления и некоторого мыслительного отдыха, но с другой стороны ощущался период напряжённого ожидания: каково будет отношение экспертов к рассмотрению его диссертации, будет ли достаточно имеющихся в его деле отзывов, либо диссертация будет направлена на экспертизу так называемому чёрному оппоненту. По экспертизе содержания диссертации у него особых беспокойств не возникало, но в качестве серьёзного минуса выступал показатель его возраста, так как обычно на защиту докторских выходят люди в районе пятидесяти, а ему ещё порядком не было и до сорока лет. Конечно, такие мысли занимали определённое место в его оперативной памяти, но текущие события, по которым надо было принимать какие-то решения, их вытесняли. В декабре приходилось интенсифицировать рабочий процесс предприятия, чтобы выйти на нужные показатели в выполнении производственного плана, отчего приходилось выдавать распоряжения о переходе на двухсменный режим. Так или иначе, но все такие манёвры давали результат, снимающий беспокойство относительно выполнения плана, что также давало возможность для некоторой мыслительной разгрузки.

В один из таких декабрьских дней ближе к середине рабочего дня Люда, заглянув к нему в кабинет, попросила его снять телефонную трубку. Виктору показалось, что голос человека с другого конца провода он где-то слышал.

– Виктор Константинович, добрый день! Это начальник районной милиции из Липецкой области, надеюсь, вы меня помните по нашей встрече годичной давности?

– Да – Андрей Фёдорович, если не ошибаюсь?

– Совершенно верно. Я решил вам позвонить в связи с тем, – если вы не против, я напомню, – что, когда вы были у меня в кабинете, от вас я услышал фразу, что тому выродку дадут семь лет тюрьмы и в конце первого года его зарежут сокамерники.

– Да, помню, это как-то непроизвольно у меня тогда вырвалось.

– Так вот, всё в точности произошло, как вы сказали. На суде ему дали семь лет, и вот совсем недавно пришло сообщение, что его в какой-то стычке зарезали сокамерники.

– Даже не знаю, что вам ответить. Иногда приходится на себе ощущать действие чего-то неведомого. Может, это был тот случай.

– Видимо, так. Не обижайтесь, что я по этому поводу вам позвонил.

– Нисколько, наоборот, спасибо за информацию, буду размышлять.

– Хорошо, всего доброго. Если окажетесь в наших краях – буду рад вас видеть.

– Спасибо, вам тоже всего доброго.

Положив трубку, Виктор ощутил наличие ещё одного повода для размышления. На протяжении своего относительно короткого опыта он мог припомнить несколько случаев, когда какая-то неведомая сила отключала его стремление совершить что-то рискованное – типа не идти на сложный обгон, или неизвестно по каким причинам сбавить скорость на обледенелой дороге, или не ввязываться в драки с выяснением отношений. Ещё на первом году аспирантуры у него возник конфликт с соседом по общежитию, который предпочитал зимой спать с открытым окном, не считаясь с мнением соседей по комнате. Дело дошло до драки с последующей разборкой на уровне совета аспирантов, после чего их расселили, и конфликт был улажен. Месяца через три, заходя в институт, он заметил на доске объявлений некролог на того самого бывшего соседа по комнате, с которым у него был конфликт. Другой аналогичный случай у него произошёл во время проведения эксперимента на автополигоне в подмосковном Дмитрове с более старшим аспирантом, жителем Москвы, Валерой, который всячески его унижал и в глазах всех остальных позиционировал себя более чем высокомерно, несмотря на то что хороших знаний у него не было. Чтобы выполнять работу, Виктору приходилось терпеть такие унижения и периодически проклинать этого Валеру, который, в отличие от всех остальных аспирантов, ездил на своём автомобиле. Где-то спустя полгода появилось