На линии огня - Михаил Сидорович Прудников

— Ну и напрасно. А то поговорили бы. Дорога быстрее бы пошла. Глядишь, я бы тебе чего рассказал, ты бы мне что поведал — вот и доехали.　

— Ты лучше сам мне чего-нибудь расскажи, — усмехнулся Луйко. — Я не говорун. Я больше слушать люблю.　

Сергей не стал ломаться, охотно принялся рассказывать о «цели» своей поездки в Полоцк — о каком-то обещании большого начальника, которого он хочет разыскать там, о планах перебраться в Молдавию, потому что он намерен выращивать виноград, о своей «припадочности», благодаря которой он ни на что больше не годен, о каких-то услугах тому самому начальнику.　

Так незаметно доехали до города. На базарной площади, где предатель оставил привязанной лошадь, расстались. Впрочем, так считал Луйко. Сергей шел теперь за ним в отдалении и намерен был лишь убедиться, что Луйко направляется в полицию или в жандармерию, а то и в гестапо.　

Однако предатель направился совсем не в ту сторону, где находились эти учреждения, и у Сергея вновь возникло сомнение, правильное ли он принял решение.　

Они давно миновали центр города, Лубянникову все труднее было оставаться незамеченным, а Луйко вдруг стал проявлять беспокойство. Он несколько раз резко оборачивался назад, и Сергей едва успевал укрыться за деревом.　

Лубянников догадался, что Луйко кружит вокруг одного дома, явно заброшенного, слепо глядевшего на мир заколоченными окнами. Очевидно, уверившись в безопасности, предатель подошел к окну и передвинул на нем доску, поменял ее положение. После этого он решительно зашагал к центру города, но опять не зашел ни в жандармерию, ни в полицию, а прямиком направился к базару.　

На полоцком базаре Лубянников передал наблюдение за Луйко «Ларисе», страховавшей его в городе, а сам вернулся к заброшенному дому. С величайшей предосторожностью он забрался на чердак, вынул мох между балками перекрытия. Теперь, случись в доме быть посторонним людям, все происходящее в нем стало бы слышно и на чердаке.　

Ближе к сумеркам в доме появились два человека в штатском. Одни из них говорил по-русски с сильным акцептом. Они разговаривали о малозначащих вещах, и лишь одно проскользнуло в их разговоре, порадовало Сергея; пришедшие ждали Луйко. Предатель явился, когда совсем стемнело. Он подробно изложил полученное им в Ветрино предложение и удосужился похвалы того, кто хорошо говорил по-русски.　

— Вы поступили правильно, господин Луйко. На следующей встрече скажете, что можете организовать такой обоз, но попросите плату побольше. Торгуйтесь и якобы для установления окончательной цены выясните, когда, куда надо будет подать обоз, как долго его станут использовать. Но ни в коем случае не задавайте прямых вопросов. Они должны быть следствием вашего желания поживиться и следствием вашего опасения, что вас обманут. Вы хорошо поняли меня?　

Предатель ответил неразборчиво, но было понятно, что он соглашается. В таком же роде инструкция продолжалась около получаса, затем Луйко ушел.　

И тогда Сергей услышал едва ли не самое интересное Диалог звучал так:　

— Мы перетончили в прошлый раз. За этой встречей надо будет проследить тщательно. После истории с Алексеем я не верю ни одному русскому.　

— Но ведь вы сами приказали предоставить Алексею полную свободу и не спугнуть его слежкой.　

— Слежка слежке рознь. Он не только взорвал школу, но и успел уйти.　

— Обращаю ваше внимание, что сейчас совсем другой случай. Алексей был наш враг, и мы шли за ним, как за врагом, а Луйко — наш друг. Если слежку за ним обнаружат, операция лопнет.　

— А если эту операцию ведем не только мы, но и партизаны?　

— Не думаю. Им действительно нужны телеги для вывоза детей. Если они поверят, что нам ничего неизвестно об обозе, то мы получим возможность уничтожить и детдом, и партизан.　

— Вы считаете, что наблюдение за Луйко излишне?　

— Я больше привык полагаться на ваши решения.　

— Хорошо, я подумаю.　

На этом разговор оборвался, послышались шаги уходящих людей, и внизу стало тихо.　

Переждав немного, Сергей осторожно покинул чердак, но удаляться от дома не стал — его документ не позволял ночных передвижений, и он коротал время в полуразрушенном сарае.　

В назначенный час Луйко пришел на условленное место один. И все же из тактических соображений бойцы решили избежать этой встречи с предателем. Лишь спустя сутки они столкнулись с ним якобы случайно. Предатель довольно умело выполнял поручение своих хозяев — страстно торговался, обиняком выясняя время, когда понадобится обоз, когда его надо подать, как долго он может понадобиться, нужны ли возчики и прочее. Боец, который вел этот торг, «давал информацию» понемногу, как будто в запальчивости, рассерженный неуемным аппетитом Луйко.　

Наконец, сторговались, ударили по рукам.　

Гитлеровское командование было убеждено, что этим обозом партизаны воспользуются для вывоза детей через полтора месяца: затребованный немалый обоз был тому надежной гарантией. На самом деле операция по спасению детдома была проведена значительно раньше, в полной неожиданности для врага и в направлении, так и оставшемся ему неизвестным. А предатель Луйко, как и положено, получил свое по заслугам.　

Многие воспитанники детдома до сих пор с благодарностью вспоминают партизанского командира Николая Павловича Комлева.　

К огромному сожалению, Николай Павлович не дожил до Победы. Он пал смертью храбрых при разгроме гарнизона в Юратишках, и после него командование отрядом принял М. А. Рыбаков.

4. ОТРЯД «ЗА РОДИНУ»

История подполья на оккупированной территории — не только страницы, посвященные тесному взаимодействию подпольщиков с партизанами, не только факты пополнения ими партизанских подразделений, но и случаи, когда подпольная организация становилась, если того требовала обстановка, базой нового соединения партизан.　

Именно так на основе молодежной группы «За Родину» образовался еще одни отряд бригады «Неуловимых».　

В наши дни вся страна знает о краснодонской «Молодой гвардии», ставшей символом героизма комсомольцев и пионеров в годы войны, о многих других десятках организаций, мужественно боровшихся с оккупантами.　

Одна из таких организаций в первые же дни оккупации возникла в Полоцком районе Белоруссии. Когда спустя много лет секретаря этой подпольной организации Геннадия Лысенка спросили, как возникла молодежная группа «За Родину», он сказал, что накануне войны в районе проходило открытое комсомольское собрание, посвященное подготовке к спартакиаде. На нем крепко сдружились ребята из разных деревень района. С началом войны комсомольцы в стремлении найти свое место во всенародной борьбе потянулись друг к другу, прежде всего к комсомольскому вожаку — Геннадию Лысенку. Лысенок понимал, что необузданная горячность ребят может оказаться гибельной, принесет больше вреда, чем пользы. И тогда, чтобы сплотить всех воедино, он решил, пренебрегая опасностью, провести ночное собрание в