Иван Тургенев. Жизнь и любовь - Полина Ребенина

ничего не делаю, – что мне почти нечего сообщать приятелю: я ничего не знаю и не ведаю, в строгом значении этого слова».

25. «Накануне»

27 сентября 1859 года Тургенев возвращается в Россию. Он едет через Петербург и Москву прямиком в Спасское. В тиши Спасского легче вспыхивает в душе та искра, которая разгорается пламенем творческой работы.

Идея романа «Накануне» возникла давно, подал ее сосед Тургенева по имениям Василий Каратеев. Еще в 1855 году он как-то пришел к Ивану Сергеевичу и протянул ему тетрадку со словами: «Возьмите эти наброски и сделайте из них что-нибудь, чтобы не пропало бесследно, как пропаду я!» Каратеев собирался на Крымскую войну, и было у него предчувствие, что с этой войны он живым не вернется. Тургенев принялся его разубеждать и долго отказывался взять записи, у него было много текущей работы – нужно было закончить роман «Рудин», впереди было написание «Дворянского гнезда». Однако сосед настаивал, и Тургенев оказался вынужден принять рукопись.

Через три года Тургенев снова приехал в Спасское и узнал, что, к несчастью, предчувствие соседа оказалось верным, родным пришло известие о его гибели. Об этом он сообщает своим друзьям: «Единственный сосед, которого мы имели, добрый и милый малый, недавно умер. Грустно мне вспоминать об этом» (31 марта 1859 года). И тогда он снова обратился к оставленной соседом тетрадке: «Очутившись в той же деревне и в той же обстановке, как во время моего знакомства с Каратеевым, я почувствовал, что уснувшие впечатления зашевелились; я отыскал и перечел его тетрадку…» Беглыми штрихами в ней был намечен сюжет, которым теперь и воспользовался Тургенев в романе «Накануне». Будучи в Москве, Каратеев встретил девушку, которая сначала ему симпатизировала, но потом полюбила болгарина, студента Московского университета.

Рукопись Каратеева не сохранилась, но русские, болгарские и французские ученые смогли восстановить историю жизни Николая Катранова, который явился прототипом тургеневского Инсарова. Он родился в 1829 году в городе Свиштове в небогатой купеческой семье. В 1848 году в составе большой группы болгарских юношей Катранов приехал в Россию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Здесь сформировались и окрепли его революционно-освободительные убеждения, связанные с идеей избавления балканских славян от турецкого ига. Начавшаяся в 1853 году русско-турецкая война всколыхнула освободительные стремления балканских славян, их надежды на избавление от турецкого рабства. В начале 1853 года Катранов окончил университет и уехал с русской женой Ларисой на родину. Но внезапная вспышка туберкулеза заставила их вернуться в Россию, откуда по рекомендации врачей Катранов отправился на лечение в Венецию. Здесь он простудился и скоропостижно скончался 5 мая 1853 года. Н.Д. Катранов был талантливым юношей: он писал стихи, занимался переводами, пропагандировал освободительные идеи среди русских друзей.

Тургенев горячо принялся за работу. Работает он упорно изо дня в день, к концу октября роман «Накануне» готов, и Тургенев с удовлетворением ставит последний росчерк на рукописи: «Закончено 25 октября». Осталось роман начисто переписать – и можно отвозить в издательство.

Несмотря на интенсивный литературный труд, Тургенев находит время, чтобы писать письма близким людям: дочери, Полине Виардо, графине Ламберт, Анненкову, Боткину, Фету, Толстому. Переписка всегда очень много значила для Тургенева и давала ему возможность выговориться, высказать свои мысли и чувства, избежать мучительного чувства одиночества. Вынужден он заниматься и делами хозяйственными, он решил освободить своих мужиков от барщины и раньше других перевел их на оброк. Но за это благодеяние он никакой благодарности от своих мужиков не получил. «А деньги мне крайне нужны, при теперешних моих больших расходах – и при оказавшемся нежелании моих мужичков платить мне оброк, – тот самый оброк, за который они хотели быть благодарны по гроб дней», – писал он Анненкову 19 ноября 1860 года.

* * *

Переписав начисто свой труд, Тургенев отправляется в Москву, ведь он пообещал М.Н. Каткову издать роман в его журнале «Отечественные записки». Впервые печатает он свое произведение не в некрасовском «Современнике», а в другом журнале.

Этому были веские причины: Тургенев, который был всегда привержен старым друзьям, с горечью видел, как прежние связи с редакцией журнала «Современник» постепенно рвутся. Этот журнал был во многом его детищем, Иван Тургенев принимал активное участие в его создании, и главный редактор Некрасов, когда был болен, просил именно Тургенева подменить его и взять «Современник» в свои руки. Тургенев не смог этого сделать, и тогда у руля «Современника» во время своего отсутствия Некрасов поставил Чернышевского. С этого времени все изменилось, в редакцию «Современника» вслед за Чернышевским пришли его единомышленники – Добролюбов, Михайлов, Сераковский. Они не были писателями в классическом смысле слова, однако проявили себя как непримиримые яростные критики и революционные демократы. Они смело свергали авторитеты и критиковали всех подряд, особенно литераторов из дворян: Аксакова, Гончарова, Тургенева, Толстого и даже самого Пушкина. Они признавали лишь тех писателей, которые своими произведениями прославляли и призывали к революции, всю остальную литературу считали устаревшим хламом.

Во главе шеренги разрушителей встал экс-обожатель Тургенева публицист Николай Чернышевский, который всего за два года до этого (1856) писал Некрасову: «Пусть бранят кого хотят (речь шла о статье Михаила Каткова), но как осмелиться оскорблять Тургенева, который лучше всех нас и, каковы бы ни были его слабости (если излишняя доброта есть слабость), все-таки честнейший и благороднейший человек между всеми литераторами!» Первое время Тургенев все еще верил в дружелюбность Чернышевского и приветствовал его статьи «Очерки гоголевского периода в развитии русской литературы», которые резко осудили тургеневские друзья Дружинин, Анненков и Боткин. Но Чернышевский не успокоился и вскоре стал нападать на Тургенева, он ударился в желчное отрицание и теперь совершенно не переносил изысканную и размеренную прозу «старого мастера». Еще более активным в группе иконоборцев был молодой, больной туберкулезом критик большого таланта – Николай Добролюбов. К Тургеневу он относился пренебрежительно, и когда тот пытался дружески заговорить, то резко обрывал его: «Иван Сергеевич, мне скучно разговаривать с вами, оставим!»

Положение Некрасова как редактора становилось все более затруднительным. Он должен был заботиться о том, чтобы сохранить участие в своем журнале виднейших писателей того времени И. Тургенева, Л. Толстого, А. Островского, Д. Григоровича, А. Дружинина, хотя сознавал, что разрыв с ними станет раньше или позже неизбежным. Все громче начали раздаваться голоса, обвинявшие Чернышевского в стремлении «перессорить журнал со всеми сотрудниками». Первым ушел Дружинин, которому претил исключительно «боевой настрой» нынешнего журнала, этот критик-эстет отстаивал теорию «чистого искусства», свободного от политических веяний. Лев Толстой встал на сторону Дружинина и выразил Некрасову сожаление, что