Виктор Васнецов - Екатерина Александровна Скоробогачева

изображал виды, знакомые с детства, – окрестные луга и перелески, приволье которых открывалось из окон их дома в Рябове, баньку, речной откос, где ребенком он находил окаменелости моллюсков, кораллов и коллекционировал их[565]. Как дорогую ему память детства хранил незамысловатые предметы из их дома в Рябово: чернильницу, перьевую ручку, магнит, а также офорт «Село Рябово» (1885), несколько своих этюдов, написанных с натуры в окрестностях Рябово масляными красками, как, например, «Скворец. Вид из окна столовой на север» (1918–1924, из серии «Моя Родина»), «Село Мухино»[566] (1900) – на этюде рукой Аполлинария Васнецова сделана надпись: «С. Рябово 1900 – июль после 28 лет отсутствия (1878 г.), слова крестьянина из дер. Вахруши: – вицёй бы вас! Поштё отцёво гнездо бросили? (вятское произношение)»[567]. Серия вятских пейзажей, выполненная в довольно необычной для Аполлинария Васнецова технике, украшала одну из комнат его квартиры, а ныне включена в экспозицию Мемориального музея-квартиры художника.

По сей день в гостиной музея-квартиры сохраняется не только обстановка тех дней – антикварная мебель красного дерева в стиле ампир 1830—1840-х годов, но и завершающие убранство комнат изящная потолочная лепнина, осветительные приборы в стиле модерн. Дополнением интерьера служат предметы мебели неорусского стиля, созданные по рисункам хозяина дома. Прежде чем нарисовать эскиз, он изучал историю не только подобного вида мебели, но и мельчайших деталей интерьеров, несомненно, в свое время был одним из лучших знатоков и архитектуры, и декоративно-прикладного искусства Древней Руси. Художник создавал мебель в неорусском стиле и для себя, и на заказ, при этом из возможных пород древесины отдавал предпочтение, как правило, дубу. Немало мебели по эскизам Аполлинария Васнецова изготавливал в своей вятской мастерской Аркадий Васнецов, а их переписка позволяет судить, насколько они поддерживали друг друга, насколько неравнодушно относились к взаимным замыслам, творческим свершениям, жизненным событиям. Так, в 1896 году Аполлинарий Михайлович писал брату:

«16 августа 1896 года.

Здравствуй, Аркадий!

Получил ли ты мое письмо, в котором я говорил о шкафах на выставке[568], об их неудаче происшедшей от течи. Дело в том, что поправить здесь их почти нет возможности, т. к. и не знаешь их и негде. Лучше, чтобы их взять в Вятку и исправить шкапы и тогда уж выслать их в Москву на Виктора. Шкаф можно поставить у Мамонтовых, а буфет у Виктора[569], и там он найдет покупателя. Твои шкафы понравились, но комиссии присуждающей премии (с одним из них я говорил вчера), большинству нет, и большинство это ослы архитекторы по большей части из немцев, но по настоянию двух, а именно того, с которым я говорил, и еще одного художника присудили тебе бронзовую медаль»[570].

Во многом аналогичное по содержанию письмо Аполлинария Васнецова датировано 1899 годом:

«19 мая 1899 (?) года.

Здравствуй, Аркадий!

Как живешь, можешь? Я как-то послал тебе письмо, где извещал тебя о замках, что таковых, как прежде, не нашел, врежь какие-нибудь получше из тех, что найдешь в Вятке. Посылай оба шкафа. Сегодня нашел покупателя на другой шкаф в лице Морозова, того самого, который купил у меня картину и тем поправил мои делишки, а главное, поднял мой дух, и теперь я работаю с большей энергией, а главное, не связан на лето сидеть в Москве. Шкаф вполне готовый из темного дуба высылай по след[ующему] адресу налож[енным] платежом 200 р[ублей] вместе с пересылкой, так что плата за пересылку будет в числе 200 р[ублей].

Адрес: Москва, б. Трехсветительский пер. Сергею Тимофеевичу Морозову[571] – собств[енный] дом. Шкаф, смотри, чтобы не был где-нибудь треснут и упакуй лучше, а то в прошлом немного потерлась столешница, поэтому пролож[и] толще в местах соприкосновения с планками. Пошли через Булычева[572] и поскорее: я сказал ему, что шкаф уже готов, а тот, что для магазина, и пошли туда, т. к. я говорил уже о нем, и если его опять продашь, то обидятся, и больше ставить туда неловко.

<…> Магазин Мамонтовых: Москва, Петровские линии, магазин “Русские работы”»[573].

О такой же трогательной заботе художника о брате, его служебных делах, о реализации предметов мебели, им сделанных, свидетельствует и фрагмент его письма, отправленного Аркадию Михайловичу несколько месяцев спустя:

«…Можно сказать тебе приятные новости, что весь твой свободный товар, т. е. буфет и два шкафа покупает Сав[ва] И[ванович] для Парижской выставки[574]. Когда лучше выслать – сам знаешь, с пароходами теперь или весной. Если теперь, то торопись, а главное – укупорь основательнее, чтобы вещь не ерзала в ящике и не терлась. Про буфет сказал, что стоит 800 рублей, а про шкафы – не знаю. Что твои дела по самоуправлению Вяткой? Кажется, Поскребышев[575] уехал [неразборчиво], т. к. Сав[ва] Ив[анович] говорил, что видел его по делу о железной дороге на Вятку…»[576]

Живя в Москве, Аполлинарий Михайлович часто мысленно обращался к родной вятской стороне. В квартире художника также многое о ней напоминало. Здесь можно было видеть пейзажи самого хозяина, в том числе вятские, и живописные произведения его бывших учеников: Михаила Клодта[577], Ивана Ендогурова[578], Вячеслава Бычкова[579], Софьи Кувшинниковой[580], Николая Крымова[581]. Среди них пейзаж Николая Крымова, подаренный наставнику, пожалуй, особенно необычен, поскольку написан в технике пуантилизма. Интересен тот факт, что Аполлинарий Михайлович в целом не признавал новаторских стилей начала ХХ века, считая, что писать следует в реалистических традициях, а всевозможные живописные эксперименты, начиная с импрессионизма, – это не искусство. Однако работу своего ученика, который, напротив, много экспериментировал в поисках собственного художественного «почерка», принял с благодарностью и нашел ей достойное место в экспозиции гостиной[582].

Именно здесь бывали многие известные художники, ученые, музыканты начала ХХ века: прежде всего, Виктор Васнецов, Василий Поленов, с концертами выступал Федор Шаляпин, часто заходил писатель Владимир Гиляровский, которого с хозяином объединяла любовь к старой Москве. Так Аполлинарий Васнецов собирал вокруг себя близкий круг художников-единомышленников. Гостей встречали хозяин, его супруга, чей портрет кисти живописца Алексея Исупова[583] и ныне украшает гостиную Музея-квартиры, и сын Всеволод. Исупов – также ученик Аполлинария Васнецова, его земляк, вятич, яркий живописец, чье имя в настоящее время, к сожалению, полузабыто в России, но довольно известно в Италии, где он прожил несколько десятилетий.

Не только Исупов, но и другие ученики Аполинария Михайловича по пейзажной мастерской МУЖВиЗ нередко бывали в гостях у своего талантливого наставника. Преподавание, которому он отдал многие годы, многое значило для Аполинария Васнецова, не менее, чем его столь активная в эти годы общественная деятельность, во многом по примеру старшего брата Виктора. Об этом позволяет судить их эпистолярное