Николай I - Иона Ризнич

окно, которое выходило в сам зал. Николай Павлович вспоминал: «Зал этот был оштукатурен, и в нем находились только античные позолоченные стулья да занавеси из малиновой камки, так как он предназначался, в сущности, для игр; комната эта, пока я не научился ходить, была обтянута в нижней части стен так же, как и самый пол, стегаными шерстяными подушками зеленого цвета; позднее эти подушки были сняты. Стены были покрыты белой камкой[3] с большими разводами и изображениями зверей, стулья – с позолотой, обитые такой же материей; в глубине стоял такой же диван с маленьким полукруглым столом маркетри[4]; две громадные круглые печи занимали два угла, а между окнами помещался стол белого мрамора с позолоченными ножками. Затем следовала спальня, в глубине которой находился альков; эта часть помещения, украшенная колоннами из искусственного мрамора, была приурочена к помещению в ней кровати, но там я не спал, так как находили, что было слишком жарко от двух печей, занимавших оба угла…»

В некоторых детских комнатах стены украшали прекрасные фрески в античном стиле, а пол был паркетным, «великолепного рисунка», сделанный «из пальмового, розового, красного, черного и другого дерева, в некоторых местах сильно попорченный ружейными прикладами и эспонтонами[5] моих старших братьев», – сообщает нам Николай Павлович.

«Спали мы на железных кроватях, которые были окружены обычной занавеской; – продолжал свое описание император, – занавески эти так же, как и покрышки кроватей, были из белого канифаса[6] и держались на железных треугольниках таким образом, что ребенку, стоя в кровати, едва представлялось возможным из нее выглядывать; два громадных валика из белой тафты лежали по обоим концам кроватей. Два волосяных матраса, обтянутых холстом, и третий матрас, обтянутый кожей, да две подушки, набитые перьями, составляли самую постель; одеяло летом было из канифаса, а зимою ватное из белой тафты. Полагался также белый бумажный ночной колпак, которого мы, однако, никогда не надевали, ненавидя его уже в те времена. Ночной костюм, кроме длинной рубашки, наподобие женской, состоял из платья с полудлинными рукавами, застегивавшегося на спине и доходившего до шеи».

Раннее детство Николай проводил в играх со своим младшим братом Михаилом и сестрами. Других детей к великим князьям долгое время не пускали, а общества сверстников юному Николаю явно недоставало! Когда в 1799 году Николай на лестнице увидел сына своей придворной дамы, госпожи Адлерберг, то он кинулся к мальчику, схватил его за руку и хотел вести в детскую, чтобы показать ему свои игрушки, коих было очень много, и вместе играть. Однако это простое и естественное детское желание противоречило придворному этикету: Володенька Адлерберг был ниже великого князя по положению, и их дружба могла не понравится строгой Марии Федоровне. Ситуацию спасла мисс Ливен: она вмешалась и, взяв на себя ответственность, отвела обоих мальчиков в игровую комнату. Надо сказать, что между мальчиками завязалась крепкая дружба, которую они пронесли через всю жизнь.

Но в какие игры играли тогда маленькие великие князья? Что хотел показать юный Николай маленькому Володе?

В дворцовых документах упоминаются: фортепиано красного дерева, гармоника, деревянное ружье, маленькие литавры, деревянные шпаги, несколько механических игрушек – автоматонов, сделанных братом мисс Лайон, который их самостоятельно вытачивал и налаживал. Были среди игрушек фигурки солдат и гвардейцев, а один раз Павел подарил сыну пачку гравюр с изображением русских солдат в старой форме.

Николай и Михаил любили играть в часовых – они часами стояли в карауле друг перед другом. Строили крепости, причем Николай на прогулках сооружал из земли целые редуты.

Для забавы великого князя служили и комнатные животные: пара канареек и маленькая собачка. Надо сказать, что животных Николай очень любил и никогда не проявлял к ним жестокости, равно как и его младший брат. Лишь раз мальчики, играя во дворе, из любопытства разрубили пополам дождевого червя. Когда однажды Николай и Михаил увидели, как в парке какой-то крестьянский мальчик бьет старую лошадь, они тотчас вмешались и запретили ему так поступать. Повзрослев, Николай держал в своих комнатах собак, которых очень любил.

Были в детской и книги, но в основном французские: журналы для детей, журналы для юношества, жеманные рассказы Антуанетты Дезульер и пасторали Жан-Пьера Клари де Флориана. А из русских книг поначалу была только Псалтырь. Потом один из воспитателей – генерал Федор Исаевич Ахвердов – принес великим князьям четырехтомник «Золотое зеркало для детей, содержащее в себе сто небольших повестей для образования разума и сердца в юношестве». Это был лучший образец детской литературы того времени, основанный на немецком оригинале Иоахима Кампе.

Иногда царских детей вывозили в город на прогулку. «Наш выезд представлял из себя позолоченную шестиместную карету, которой предшествовали два гвардейских гусара; позднее впереди ехали два вестовых в сопровождении конюшенного офицера с вестовым; два лакея – сзади за каретой. В праздничные дни карета была в семь стекол, т. е. вся прозрачная, кроме спинки. Две англичанки с детьми на коленях занимали заднее сиденье, две дежурные дамы помещались против них», – вспоминал император.

Воспитатель Ламздорф

«Отец мой нас нежно любил», – утверждал Николай Павлович, добавляя, что и дети «очень любили отца и обращение его… было крайне доброе и ласковое». Но тем не менее, подыскивая для своих сыновей воспитателя, император Павел Петрович остановил свой выбор на человеке, мало подходившем для этого. В 1800 году он назначил на эту должность генерала Матвея Ивановича Ламздорфа, предупредив: «Не сделайте из моих сыновей таких повес, как немецкие принцы». И верный служака исправно выполнил приказ, приложив все усилия к тому, чтобы Николай Павлович вырос в Николая «Палкина».

Происходил Ламздорф из древнего дворянского рода, переселившегося в XV веке из Вестфалии в Ливонию – историческую область на восточном побережье Балтийского моря. «Матвей Иванович» – это русификация, а по-немецки его имя звучало как Густав Матиас Якоб Фрайхерр фон дер Венге, граф Ламбсдорф. На военной службе он состоял с восемнадцати лет, принимал участие в русско-турецкой войне, был адъютантом графа Салтыкова, затем командовал кирасирским полком. Он занимал эту должность десять лет, а в 1795 году был произведен в генерал-майоры. После присоединения к России Курляндского герцогства, Ламздорф стал правителем этой новой области.

Ламздорф был женат, и супруга родила ему девять детей, но сам бравый генерал, постоянно занятый делами службы, в их воспитании почти не принимал участия. К тому же он не отличался ни острым умом, ни хорошим образованием. Поэтому внезапное назначение его директором шляхетского кадетского корпуса, а спустя год – воспитателем великих князей выглядело по меньшей мере странно. Однако, учитывая любовь Павла к казарменной дисциплине, решение