Королева скандала - Пол Джилл

Эрнест сосредоточил все внимание на тарелке с супом, и разговор пошел дальше.

После обеда король подал знак одному из ожидавших слуг, и тот принес, перекинув через руку, рулон ткани.

— Подарок для вас, миссис Раффрей, — сказал король.

Мэри уставилась на ткань, онемев от неожиданности. Шерстяная ткань прекрасного качества с рисунком ярких оттенков фиолетового, теплого розового и абрикосового цветов была очень мягкой на ощупь.

— О боже мой… — начала говорить Мэри.

— Она привезена из Индии. Я подумал, что этот материал еще больше подчеркнет ваш эффектный цвет волос. Уоллис подсказывает мне, что ее портниха может сшить вам из него наряд любого фасона.

— Ваше величество, я крайне польщена, — пролепетала Мэри. — Это невероятно щедро с вашей стороны.

— Вовсе нет, — улыбнулся король, довольный реакцией. — Каждый друг Уоллис также и мой друг. А теперь кто желает пройти в проекционный зал посмотреть «Гранд Нэшнл»?

Ежегодные скачки на лошадях прошли неделей раньше, но у короля они были записаны на пленку со звуком, чтобы его гости тоже смогли увидеть это событие. Их проводили по коридору, а потом вверх по лестнице в комнату с бархатными креслами, установленными в четыре ряда перед экраном. Мэри завороженно смотрела, как слуга взял бобину с пленкой, вставил ее в проектор и заправил, намотав конец на вторую бобину. Послышался треск, а потом на экране появилось изображение рывками двигавшихся лошадей и их тренеров, переминавшихся возле барьера на старте.

Король комментировал происходящее, объяснял стратегии всадников, описывал степень сложности каждого барьера и вкратце рассказал биографию жокея, ставшего фаворитом забега, Фульке Уол-вина.

— Любитель, я вам скажу… Бывший военный из девятого уланского полка. Вы посмотрите, как финишировал! На двенадцать корпусов раньше. Надо было ставить деньги на него. Ставки десять к одному.

— Денег у тебя и без того хватает, милый. — Уоллис погладила его по руке.

Мэри посмотрела на Эрнеста, но тот не шелохнулся.

После просмотра скачек король спросил, не желают ли они полюбоваться картинами.

— У нас есть Рембрандт, Рубенс, ван Дейк, Гейнсборо… — Он повернулся к Мэри. — Какую живопись вы предпочитаете, миссис Раффрей?

Она мимоходом широко улыбнулась Эрнесту.

— Я поклонница современного американского искусства, но мне также нравится и портретная живопись. Эти портреты Рембрандта, на которые смотришь — и кажется, что герой вот-вот сойдет с полотна и заговорит с тобой, — они безупречны.

Король пошел рядом с Мэри, Уоллис держалась по другую сторону, а Эрнест двигался позади.

— В таком случае я должен показать вам портрет матери Рембрандта. Я уверен, что вам понравится.

Уоллис возразила:

— Дэвид, может, пусть лучше Эрнест с Мэри побродят вдвоем, чем мы будем устраивать им официальную экскурсию. Я тебе гарантирую, они абсолютно благонадежны.

Щеки Мэри залились краской: если бы только она знала!..

Уоллис улыбнулась ей:

— Ты ведь не собиралась улизнуть с Рембрандтом подмышкой, правда?

— Я об этом подумала, — пошутила Мэри, — но потом заметила тех стражей с ружьями у парадной двери.

— С нами все будет в порядке, — перебил ее Эрнест. — Не смеем вас задерживать.

Когда они остались одни, Мэри вздохнула с облегчением. Их четверку было сложно описать словами. Уоллис постоянно изображала веселость, Эрнест был молчалив и сердит, король, казалось, не замечал никакого напряжения в обстановке, а сама Мэри терзалась чувством вины.

Все было так, будто они уже стали разными парами после того, как общение Уоллис с королем стало своей близостью напоминать отношения, какие обычно бывают между мужьями и женами. Если Уоллис разведется с Эрнестом и выйдет замуж за короля, сможет ли Мэри стать женой Эрнеста? Останутся ли они друзьями в будущем?

Для чего их всех пригласили в эти выходные? Может быть, чтобы проверить, насколько легко их взаимоотношения смогут принять новую форму, которая будет устраивать всех?

Мэри тешила себя этой мыслью на протяжении всего их пребывания в замке. Мэри и Эрнест, Уоллис и Дэвид… Может, именно так все и было предначертано?

Глава 51

Лондон. Апрель 1936 года

Вернувшись на Брайнстон-Корт, Мэри с Уоллис стали проводить все время вместе: делали покупки, завтракали или обедали, укладывали волосы у парикмахера, встречались с друзьями. Мэри решила заказать из подаренной королем ткани костюм — тунику и юбку вроде наряда Уоллис от Мейнбохера, поскольку свободный крой хорошо смотрелся на ее не очень стройной фигуре.

— Надеюсь, мистер Бохер не узнает, что мы собираемся скопировать один из его фасонов, иначе он будет иметь зуб на меня, — сказала Уоллис, но с удовольствием одолжила свой оригинал портнихе, чтобы она сделала выкройку.

Под разными предлогами Уоллис каждый вечер убегала проведать короля, украсив себя великолепным колье, браслетом или брошью, которыми он ее одарил, и оставляла Мэри ужинать с Эрнестом. Мэри такой расклад подходил как нельзя лучше, потому что она наслаждалась обществом каждого из них в отдельности, но чувствовала себя неловко, когда они оба оказывались в одной комнате.

Двадцатого апреля у Мэри был сороковой день рождения, и друзья условились, что Уоллис возьмет ее на официальный обед в «Ритц», а Эрнест организует развлечение на вечер. Когда официант провожал их к столику, Мэри заметила, что несколько гостей ресторана, повернув головы, смотрели на Уоллис и та приветственно помахала рукой компании, сидевшей за одним столом. В Лондоне она явно стала известной личностью. Они сели за столик, и Уоллис заказала два бокала шампанского.

— Идеальный напиток во второй половине дня, — сказала она. — От шампанского невозможно опьянеть слишком сильно. За тебя, Мэри. Я надеюсь, следующее десятилетие твоей жизни будет чудесным.

У Мэри был с собой подарок, который Уоллис преподнесла ей чуть раньше: коричневая лайковая сумочка с черепаховой застежкой V-образной формы. Этот аксессуар придавал облику Мэри изысканности, и за непринужденной беседой она поглаживала обновку, вдыхая запах новой кожи.

— Как там Эрнест? — спросила Уоллис. — Думаешь, «положение» его очень расстраивает? — Это слово стало их новым условным обозначением.

Мэри сморщила нос:

— Ты знаешь Эрнеста. Он никогда не говорит о чувствах.

— Неужели он тебе ничего не сказал? Прямо совсем ничегошеньки?

Мэри покачала головой:

— Я так понимаю, он предоставляет сделать выбор тебе. Если ты хочешь быть рядом с королем Англии, он, вероятно, считает, что не сможет тебе помешать.

Уоллис произнесла с сожалением в голосе:

— Эх, если бы он ударил кулаком по столу года два назад. Некоторые мужчины так бы и сделали, но Эрнест явно чтит монархию.

— А ты разве не почитаешь своего короля? — лукаво улыбнулась Мэри.

Уоллис фыркнула, пригубив шампанское, и поднесла к липу салфетку. Она смеялась и кашляла одновременно.

— Вот смотри, что ты наделала! — хихикала она. — Мне в нос ударили пузырьки.

Через два часа подруги вышли из отеля, и, как только они переступили порог, улица огласилась звуками, похожими на стрельбу, и яркими вспышками. Мэри вцепилась в руку Уоллис, перепугавшись, что их обстреливает какой-то сумасшедший.

— Не бойся, — сказала Уоллис. — Это фотографы. Просто продолжай идти и смотри строго вперед.

Они сели в такси под непрекращающимся обстрелом ярких всполохов и громких хлопков, производимых фотоаппаратами.

— И часто такое происходит? — спросила Мэри взволнованно. — Откуда они узнали, что ты там?

— Наверное, им позвонил кто-нибудь из гостей ресторана. Неприятно, когда о каждом твоем телодвижении начинают писать в газетах. «Подруга короля миссис Симпсон завтракает в „Ритце"», — напишут они. Кому это интересно?

— Я всегда была уверена, что ты как-то прославишься, Уолли, но сомневаюсь, что кто-то из нас мог бы подумать о таком.