Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

«Вы хорошо знакомы с троими», и мы немного поговорили о Журавлеве. Я проводила его до трама, он пригласил меня на Страстной неделе: «Приезжайте, я буду свободен, и мы поговорим, только позвоните мне, пожалуйста» (л. 12).

24 марта.

Были на выставке «Мир искусства»[31]. Очень понравилось. В этом году она несравнимо лучше, интереснее. Остроухов, Билибин, Добужинский, Митрохин, Сомов, Браз, Рерих и даже Петров-Водкин, который перестает быть таким ярким. У него очень сносная картина «Атака»[32]. Рерих нравится своей сказочностью, а Сомов – великолепный портретист. Нравится манера рисовать у Митрохина. Ушли с выставки в 12 ½ час<ов>. На Марсовом поле был парад[33]. Мы взобрались на бревна и, стоя на них, слушали: «Коль славен…», «Вечную память» и «Марсельезу». Потом войска проехали мимо памятника Суворову. Один солдат повесил на руку статуи большой венок, и <все?> повернули к английск<ому> посольству. Там на балкон вышел сэр Бьюкенен[34], его жена и дочь. Солдат держал речь, которой мы, к сожалению, не слыхали. Адъютант Бьюкенена сказал: «ответ на Вашу речь будет разослан всем полкам». Войска кричали «ура». Статские махали шляпами и фуражками. Настроение было повышенное, бодрое, и мы с Юлей[35] пожалели, что не ходили вчера на похороны[36]. Все полки были со знаменами и лозунгами, понравилась надпись на одном: «Свободной России от вольного казачества». Были с надписями по-украински. Есть и такие: «Искупаем коней наших в крови германской», «Да здравствует свободный Дон» и т. д. Во время парада один казак проскакал почти рядом с Анной Ник<олаевной> с шашкой наголо в руке. Ан<на> Ник<олаевна>, улыбаясь, спросила у него: «Теперь вас бояться не надо?» Он засмеялся: «Не надо!» (л. 13)

27 марта.

Утро провела в Уч<или>ще, выдавала и разбирала выигрыши. Все перенесла опять в класс. Мих<аил> Як<овлевич> выиграл слона с барабаном и скверную вазочку, Марк Конст<антинович> – бюст Гоголя. Завтра заседание, будем говорить о клубе. Думаю съездить к Руд<ницк>им, а послезавтра – к Марку Конст<антиновичу> (л. 14).

29 марта.

Костя звонил к Марку Кон<стантиновичу>. Он занят, просил позвонить в пятницу утром.

4 апреля.

Звонили Мар<ку> Кон<стантиновичу>, он уезжает в Финляндию[37], просил позвонить Журавлеву, котор<ый> сообщит всем остальным (л. 16 об.).

11 апреля.

Был Марк Кон<стантинович>, сказал, что завтра приедут мальчики прощаться с нами, т<ак> к<ак> они уезжают на лето. Просил Костю напечатать ему 60 штук повесток – извещение членов-сибиряков о собрании. После уроков и даже на немецком ур<оке> печатали втроем – Юля, Костя и я (л. 18 об.).

17 апреля.

Завтра праздник, по нов<ому> стилю 1 мая, а послезавтра 6 уроков, из них 4 ур<ока> математики. Дана анкета о реформе школы. Очень интересная, буду писать. В четверг первая лекция Дьяконова[38] «О народном представительстве». Следующую читает Гессен[39]. Мар<к> Кон<стантинович> будет читать «Историю революцион<ного> движения в России», а Мих<аил> Як<овлевич> – «О революции» (л. 21 об.).

26 апреля.

С Мар<ком> Кон<стантиновичем> шла до трама, говорили о его лекции у нас в субботу (в 12 ч<асов> дня) и о других лекторах. Услыхав мой отзыв о них, М. К. сказал: «Я боюсь читать!». У трама к нам подошла цыганка и начала «гадать» – сказала, что он поедет в дальнюю дорогу (уезжает в Сибирь!), получит письмо (сегодня получил), говорила про барышню, кот<орую> он очень любит. М. К. спросил: «А я женат?» – она не ответила. Когда он уехал, цыганка пристала ко мне: «Вот ты его провожала, он по тебе страдает, и ты по нем. Я тебе погадаю». Я ушла поскорее (л. 26 об.).

29 апреля.

К 12 час<ам> пошли в Уч<илище>, разговаривали с Марк<ом> Кон<стантиновичем>; он назначил нам встречу в понед<ельник> в 12 час<ов>, он расскажет, как записывать песни, сказки (народную поэзию). Читал нам лекцию «О революц<ионном> движении в России в 19 веке». Присутствовало очень немного, вели себя очень шумно (л. 27 об.).

1 мая.

Мар<к> Кон<стантинович> объяснял, как записывать, и проверял наши записи. Очень интересно! У него заседание гуман<итарной> комиссии, он немного задержался с нами. <…> Сегодня М<арк> К<онстантинович> привез в Уч<илище> книги, и в пакете были программы для собирания народной поэзии, и все это оставил в вагоне трама. Поэтому мы пошли к Полит<ехническому> ин<ститу>ту, где трамвайное кольцо трамвая <так!> и получили от дежурного пакет. Каждый из <нас?> взял себе по программе, а книги «Сборник инструкций и программ по исследованию Сибири»[40] – две, одна в кружок и вторая – мне, на которой была такая надпись: «На добрую память будущей исследовательнице России – милой Тэзи Степановой. Лесное – 1 мая 1917 года – подпись». Даже «милой» написал! 9 мая он уезжает в Сибирь (л. 28 об.).

6 мая.

Обедали у Ан<ны> Ник<олаевны>. После обеда поехали с Костей к Анат<олию> Эсперовичу[41] и Марк<у> Кон<стантиновичу>, но ни одного не застали дома. Марку Конст<антиновичу> оставили длинное послание, начал его Костя, я поблагодарила его за журнал «Старые годы», написала, что у меня есть подробный конспект статьи Врангеля[42], сделанный мне Мих<аилом> Як<овлевичем> в Публ<ичной> б<иблиоте>ке[43]. Костя сказал мне: «Зачем это написала, он прочтет и поморщится!» Марк Кон<стантинович> был на собрании сибиряков. Билета жел<езнодорожн<ого> еще не достал, и вряд ли 9‑го мая он уедет. <…> Когда были у Мар<ка> Кон<стантиновича> в комнате, я видела у него на диване газету «Дело народа»[44]. Ура! Значит, с<оциалист>-р<еволюционер>! Кот[45] в записной книжке написал М. К. свой и мой адреса летние, а я добавила: «До свидания! Пишите!» (л. 29 об.)

Отдельная глава биографии М. К., охватывающая 1917‑й и начало 1918 г., – его активная деятельность в качестве секретаря Общества изучения Сибири. Эту должность передал ему во второй половине 1916 г. Э. К. Пекарский, временно исполнявший секретарские обязанности. В течение 1916 г. М. К. регулярно посещает собрания Общества изучения Сибири, а к концу года становится их активным участником. 11 ноября он рекомендует (совместно с Н. В. Некрасовым[46]) в члены Общества А. С. Гинтовта-Дзевалтовского; 2 декабря составляет протокол (несостоявшегося в этот день) общего собрания; 4 декабря участвует – «с совещательным голосом» – в заседании правления, проходившем в квартире В. В. Радлова[47], а 16