Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

Становились популярными различные истории, например о том, как бесстрашная девочка приручила вспыльчивого деда – короля. Георг V, как известно, наводил ужас на своих детей и персонал. В присутствии же Елизаветы из него можно было вить веревки. Архиепископ Кентерберийский вспоминал, как внучка и по совместительству «конюх» важно водила по комнате короля, исполнявшего на четвереньках роль лошади, держа его за бороду. «Он любил обоих внуков, сыновей принцессы Марии, – вспоминала графиня Эйрли, – но Лилибет всегда была его самой большой привязанностью. Он играл с ней, чего я никогда не наблюдала в отношении его собственных детей. Он любил, чтобы она находилась рядом»18.

Устоять было трудно: Елизавета была ангелоподобным ребенком с естественным и живым воображением, особенно во всем, что касалось лошадей. Обожание короля приняло образ шетлендского пони по имени Пегги, подаренного четырехлетней внучке.

Веру в способность принцессы разгладить насупленные брови монарха можно рассматривать как отголосок средневекового поверья о целительной силе королевского прикосновения. Вся нация обсуждала в феврале 1929 года здоровье короля, отправившегося на курорт в Богноре на южном побережье Англии, чтобы восстановиться после болезни, которая едва не свела его в могилу. Двухлетняя принцесса развлекала дедушку своей болтовней на протяжении всего путешествия, и о ее роли в выздоровлении короля говорилось очень много.

Георгу V нравилось, что маленькая Елизавета стала называть его «Дедушка Англия». Девочка всегда внимательно слушала его разговоры о принципах долга, добропорядочности и трудолюбии. Постоянное пребывание в компании взрослых привело принцессу к раннему и несколько скороспелому взрослению. Как-то, гуляя с архиепископом Кентерберийским Космо Лэнгом в парке Сандрингема, она попросила его не затрагивать тему Бога. «Я уже все о нем знаю», – важно заявила девятилетняя Елизавета 19.

Первой подругой Елизаветы за пределами узкого семейного круга стала Соня Грэм-Ходжсон. Принцесса встретила дочь рентгенолога короля на прогулке в саду Гамильтон. «Хочешь поиграть со мной?» – спросило Соню грациозное создание голосом, похожим на колокольчик. Они были одного возраста и играли во французский крикет под бдительным надзором своих нянь. После этого они встречались почти ежедневно до тех пор, пока принцесса не переехала в Букингемский дворец. Долгое время Елизавета считала Соню своей лучшей подругой. Она даже посвятила ей свой неоконченный роман «Счастливая ферма», который писала в восьмилетнем возрасте. Дарственная надпись гласит: «Соне, моей маленькой подружке и любительнице лошадей»20. У Сони остались счастливые воспоминания об этой долгой дружбе: «Она была милой девочкой, и с ней было весело. Она обладала хорошим чувством юмора и живым воображением»21. Большинство игр не обходилось без лошадей, но иногда они воображали, что их пригласили на большой бал, и тогда девочки серьезно обсуждали, что они наденут. До начала второй мировой войны они вместе брали уроки танцев, и Елизавета присутствовала на 21-м дне рождения Сони в качестве почетного гостя. После того как Елизавета взошла на престол, они не потеряли связь и время от времени встречались на вечеринках или за чашкой чая.

21 августа 1930 года у Елизаветы появилась подруга совсем другого рода. В тот день родилась ее сестра Маргарет Роуз. Произошло это в замке Глэмис – родовой резиденции Боуз-Лайон, графов Стратмор и Кингхорн в Шотландии. Когда с формальностями было покончено и новый министр внутренних дел Джон Роберт Клайнс лично засвидетельствовал факт рождения младенца в северной семейной цитадели, Елизавету привели к новорожденной. Она надлежащим образом выразила свой восторг, особенно когда поняла, что перед ней не кукла, похожая на настоящего младенца, а живая, хоть и спящая сестра. Тысячи людей, в том числе из Глазго и с юга Шотландии, приняли участие в празднованиях в замке Глэмис, где в честь новорожденной устроили праздничный фейерверк 22.

Как и рождение старшей сестры, произошедшее за несколько дней до всеобщей забастовки, появление Маргарет стало светлым пятном на темном фоне экономических проблем, с которыми столкнулась нация после обвала фондовой биржи в октябре того года.

Некоторое разочарование, вызванное рождением второй девочки, а не мальчика, еще раз выявило уязвимость конституционной позиции Елизаветы. Всерьез обсуждались варианты двойной коронации сестер и даже передачи первого места в порядке наследования престола младшей сестре. Это вызвало такой накал страстей, что король назначил формальное расследование этой непростой ситуации. Победил здравый смысл, и право первоочередности осталось за Елизаветой.

Герцогиня Йоркская скоро столкнулась с другой конституционной тонкостью, связанной с привилегией быть членом королевской семьи. Ей пришлось смириться с тем, что окончательное решение о том, как назвать второго ребенка, принимали дед и бабушка, то есть король Георг и королева Мария, а не родители. Первоначально Йорки хотели назвать дочь Энн Маргарет, так как герцогине нравилось сочетание Анна Йоркская. Свекру же и свекрови больше нравились имена Маргарет Роуз, поскольку среди предков семьи была шотландская королева Маргарет. Их мнение оказалось решающим. И это был не единственный случай, когда монархи вмешивались в воспитание принцесс. Матери пришлось прикусить язык и заняться новорожденной. Ей не терпелось рассказать о ней друзьям и родным. В письме к архиепископу Кентерберийскому Космо Лэнгу она писала: «Дочь номер два просто очаровательна. Рада сообщить, что у нее огромные голубые глаза и железная воля, а это самые необходимые качества для леди! И если ей удастся замаскировать волю и в полной мере воспользоваться глазами, то все будет в порядке»23.

Маргарет Роуз стала еще одним «персонажем документальной пьесы о королевской семье». Превратившись в квартет – «нашу четверку», как говорил о своем семействе герцог, – они стали для британцев символом домашнего очага. В нестабильное время массовой безработицы и бедности они представляли собой идеал простой, порядочной и благочестивой семьи, которая жила скромно и разумно. Несмотря на то что Йорки занимали огромный роскошный городской особняк рядом с Гайд-парком, с бальным залом и электрическим лифтом, тот факт, что супруги предпочитали свой уютный дом модным клубам, снискал им популярность.

Примером сплоченности нации и королевской семьи может служить подарок, приподнесенный принцессе Елизавете по случаю ее шестого дня рождения жителями Уэльса, наиболее угнетенным населением королевства. Это был миниатюрный коттедж с соломенной крышей размером в две трети обычного дома, сконструированный Эдмундом Уиллмоттом. В чудесном «Маленьком домике» (Y Bwthyn Bach) имелись электричество, водопровод и настоящий туалет.