Максим Литвинов. От подпольщика до наркома - Вадим Викторович Эрлихман

Моше (Мошко), Герш и Шабтай; последний сделался раввином в соседнем местечке Ружаны и прославился благочестием. Что касается Моше, родившегося около 1830 года, то он стал отцом нашего героя. Правда, не сразу – судя по метрическим книгам, сохранившимся в архиве Белостока, от первой жены Эльки у него родились сын Абрам-Янкель и дочь Ципа. После смерти Эльки в 1867 году Моше женился вторично и стал отцом еще трех сыновей (Меера, Гдали и Шепселя-Вигдора) и двух дочек Риви и Эсфири (Эстер). Его новую жену звали Хана (в русифицированном варианте Анна) Гиршевна, а вот с ее девичьей фамилией возникает неясность. Часто ей приписывают фамилию Финкельштейн, что на идише означает «искрящийся камень» (то есть кремень). В антисемитских пафлетах самому дипломату дают «настоящую» фамилию Литвинов-Финкельштейн. чтобы подчеркнуть его еврейство – ведь фамилия Литвинов была не столько еврейской, сколько русской или украинской. Но наш герой никак не мог носить эту двойную фамилию (как и Валлах-Финкельштейн, тоже порой называемую), поскольку в Российской империи фамилия практически всегда присваивалась по отцу.

Базарная площадь в Белостоке. Открытка 1910 г.

Известно, однако, что в 1920 году (а возможно, и в другие годы) Литвинов встречался в Европе со своим братом, которого звали Исаак Финкельштейн. Известно также, что в Англию в 1908 году он въехал с паспортом на имя некоего Давида Мордковича Финкельштейна[34]. Паспорт мог быть поддельным – у опытного подпольщика их всегда была целая пачка, – но мог и принадлежать кому-либо из родственников, например покойному мужу матери. Выдумщик Поуп в данном случае, вероятно, был прав, сообщая в своей книге, что у супругов Валлах «было три группы детей: от ее первого мужа, его первой жены и от их собственного брака»[35]. Он сообщает также, что мать Меера – «трудолюбивая маленькая женщина с добрым лицом и большим сердцем» – имела девичью фамилию Перло, то есть Жемчугова.

Сначала отец был хлеботорговцем: ездил с фургоном по соседним деревням, скупал там зерно и вывозил на продажу в Пруссию. Потом прогорел из-за большой конкуренции и завел оптовую торговлю аптечными товарами на улице Школьной (сохранилась его реклама в газете 1870-х годов). Это дело тоже не пошло на лад, и в конце концов Моше Валлах стал служащим в конторе богатого банкира Элиху Малоха (он же Илья Мейлах). Сохранились любопытные воспоминания Пуа Раковской (1865–1955) – участницы сионистского движения, которая в юности жила в Белостоке по соседству с Валлахами. По ее словам, Моше Валлах (в тексте Волох) «был не только весьма ученым человеком, но и «маскилом», умником в полном смысле слова»[36]. Имеется в виду его принадлежность к Га-скале – реформаторскому течению в иудаизме, которое поощряло стремление евреев приобщиться к европейской науке и культуре.

Еще более хвалебно пишет о Валлахе-старшем Поуп: «Он был образованным человеком, интересовавшимся современной литературой, особенно Тургеневым, Достоевским и Толстым, с тщательно собранной библиотекой, и в каком-то смысле его дом был центром притяжения белостокской интеллигенции. Люди заходили к нему за книгами и усаживались вокруг самовара, чтобы обсудить свежие новости из Санкт-Петербурга и Москвы или последние публикации Александра Герцена и Михаила Бакунина. Часто споры по типично русскому обычаю затягивались до позднего вечера»[37]. Насчет Бакунина автор явно перебарщивает – вкусы у провинциалов были попроще, и тут скорее можно верить выходцу из Белостока Шейнису: «В домах местной разноязыкой интеллигенции читали надрывные стихи Надсона, передавали друг другу маленькие рисованные портретики Софьи Перовской и Андрея Желябова, тайком ставили любительские спектакли, в которых раздавались робкие монологи против тиранов»[38].

О количестве братьев и сестер Литвинова имеются разные свидетельства. Кое-что на этот счет говорится в донесении киевской полиции, где речь идет о его отправленном в мае 1902 года письме из тюрьмы: «Адресатка Рахиль – родная сестра Валлаха, по мужу Вейнберг, проживающая в г. Лодзи; упомянутые в письме Цецилия и Эстра повидимому тоже сестры Валлаха»[39]. Рахиль, как и упомянутая в другом документе Фейга Вайслиц, могла быть дочерью или просто родственницей Ханы Валлах. Цецилия – сводная сестра Меера Ципа, а Эстра – его родная младшая сестра Эсфирь, родившаяся в 1877 году. Метрические записи о рождении остальных сестер и братьев нашего героя, как и его самого, не сохранились. Известно, что его старшая сестра Ривка уже в начале 1890-х годов покинула империю вместе со своим женихом, бежавшим от воинской повинности, – о них еще будет повод вспомнить.

Купеческая улица – деловой центр Белостока. Открытка 1903 г.

Родственники Литвинова упоминаются и в изданной в 1936 году неким «Гансом Андерсеном» антисемитском памфлете с длинным названием «Литвинов: террорист, заговорщик, уголовник и контрабандист, ныне советский комиссар иностранных дел»[40]. Этот типичный продукт нацистской пропаганды собрал все доступные данные о семье наркома. Со ссылкой на британскую «Дейли экспресс» там говорится, что его сестра жила в 30-х годах в Варшаве, где «домовладелец выкинул ее на улицу, поскольку она не могла уплатить сто марок долга. В тот раз она горько жаловалась, что ее знаменитый брат ничем ей не помог»[41]. Далее упомянут младший брат Литвинова Савелий (Шепсель), ставший незадолго до этого известным всей Европе – о нем тоже будет сказано далее. Говорится и о другом брате, который «откликается на имя ребе Янкеля Валлаха и проживает в Белостоке, Лодзи и Варшаве». Автор брошюрки живописует, как однажды этот бедный раввин пришел на железнодорожный вокзал, чтобы увидеть своего брата, проезжавшего через Белосток в Женеву: «Ему позволили несколько минут пообщаться с ним на платформе. Он много говорил о деньгах, которыми могущественный Меер Валлах мог бы с ним поделиться, но тот лишь дал ему сигару и поспешил обратно в вагон»[42]. Далее сказано, что сын раввина Азриэл смог добраться до Москвы, где пытался встретиться с дядей, но дочка последнего Татьяна отказала ему.

Донесение о революционной деятельности М. Валлаха с упоминанием его родных. (Из открытых источников)

Эта любопытная история упоминается и в «Белостокской памятной книге» – собрании историй о еврейском Белостоке и его уроженцах, которое было вывезено уцелевшими после войны жителями города в США и там издано. Там цитируется интервью, взятое польским журналистом у раввина Янкеля Валлаха – «седовласого патриарха в длиннополом черном одеянии и меховой шапке». На вопрос, помогал ли ему брат когда-нибудь, он ответил: «Нет, никогда! Однажды я сильно заболел и написал ему,