На линии огня - Михаил Сидорович Прудников

и некоторыми созвучными словами, однако они быстро поняли друг друга, и вскоре пожилой мужчина «колдовал» над его ногой, а женщина собирала на стол.　

Прислушавшись к словацкой и русской речи, хозяин и Саша обнаружили, что могут без труда объясняться, если станут произносить слова помедленнее. Хозяин рассказал, что неподалеку от деревни базируется польский партизанский отряд полковника Томека, а южнее, километрах в пятидесяти, — чехословацкий отряд.　

Такая осведомленность и откровенность удивили Сашу, и он тут же решил, что при выполнении своего задания прежде всего займется вопросами конспирации.　

Народное средство оказалось чудодейственным, нога быстро зажила, и уже на следующий день в сопровождении хозяина Саша отправился к полковнику Томеку. Его беспокоило то обстоятельство, что среди польских партизан в эти дни было пять различных политических формирований, а к какому из них склоняется полковник Томек,　Саша не знал.　

Полковник встретил его радушно. В беседе они, по обоюдному молчаливому согласию, не касались политических убеждений, ограничиваясь общей целью борьбы с фашизмом. Томек сразу же согласился помочь в организации лагеря для нового отряда, но Саша высказал и просьбу об оружии и боеприпасах. Затем полковник познакомил его с партизанами — бывшими солдатами и офицерами Красной Армии, среди которых было шестеро русских, четверо казахов, узбек и украинец.　

Встреча получилась весьма сердечной, Саша видел в глазах соотечественников слезы и сам едва сдерживал их.　

— Будем драться вместе, товарищи? — спросил он.　

— Еще как будем! — заверили бойцы.　

Томек помог Саше связаться с чехословацким отрядом под командованием Ивана Кмеча, а тот в свою очередь связал его с другими польскими и чехословацкими отрядами, в рядах которых сражались представители нашего народа. Кроме того, Иван Кмеч познакомил Сашу с начальником областной жандармерии майором Ваисом, убежденным интернационалистом. Пользу от такого знакомства трудно переоценить — впоследствии Ваис давал Саше важнейшие сведения и каждый раз вовремя предупреждал о грозящих опасностях.　

Новый партизанский отряд назвали «Заря», насчитывал он семьдесят пять человек восьми национальностей Советского Союза. Только в течение недели партизаны «Зари» взорвали три вражеских эшелона, уничтожив при этом двести пятьдесят фашистов. Затем они перенесли удар на шоссейную дорогу, где напали на колонну автомашин с живой силой и техникой. В этом бою было убито шестьдесят гитлеровцев и взято в плен четырнадцать. И снова Саша тут же сменил цель. Пока его бойцов взбешенные каратели искали и ждали на дорогах, отряд разгромил четыре пограничные заставы в районе Старая Любовня и Литманово, получив при этом значительные трофеи.　

Буквально ураганом прошел отряд «Заря» по району. Вскоре и враги звали его командира Сашкой-казахом. Теперь даже слух о нем повергал гитлеровцев в трепет. А самое главное — теперь уже они не могли разглагольствовать, как прежде, о том, что представители мусульманских народов Советского Союза воюют под страхом смерти и якобы ждут не дождутся своего освобождения　с помощью фашистов.　

Диверсия следовала за диверсией, но внимание Саши все больше привлекал замок в Новом Сочу. Уж больно заманчив был этот объект, о котором от майора Ваиса и из других источников он знал, что там базируются огромные вражеские склады с резервными запасами вооружения и динамита. Можно было не сомневаться, что фашисты держали этот динамит для уничтожения коммуникаций, различных зданий и туннелей в случае отступления.　

Замок усиленно охранялся, все подходы к нему были перекрыты.　

Майор Ваис пока что не мог дать полной информации о замке в Новом Сочу, а дополнительная разведка также не располагала исчерпывающими данными, необходимыми для проведения операции. Нужен был «язык». После консультации с майором Ваисом был намечен объект — полковник гитлеровской инженерной службы Вольф, часто наезжавший в замок. Правда, график его приездов был неизвестен, а нести постоянное дежурство на круглосуточно охраняемой дороге было и опасно, и практически малоосуществимо. Саше пришла счастливая мысль: сделать полковнику Вольфу «вызов» — взорвать мост над горной рекой, восстановление которого потребовало бы участия инженерных войск и профессионалов мостового дела. Дело было сделано, и разведка доложила, что Вольф действительно не замедлил явитьсяк месту диверсии. А уже вечером полковник Вольф, насупясь, сидел перед Сашей. Не зная, кто захватил его в плен, полковник держался браво. Однако вскоре фашистского вояку пришлось поддерживать: узнав, что он попал в руки Сашки-казаха, полковник обмяк и с трудом шевелил губами. Нет, вовсе он не отказывался давать информацию, просто он никак не мог справиться с нервами и обрести подобающее столь высокому офицерскому чину осмысленное выражение лица. Впервые в жизни Саше пришлось уговаривать врага с помощью ласковых интонаций в голосе, ибо он заметил, что только они имели действие и успокаивали Вольфа.　

— Господин полковник, — чуть ли не с нежностью говорил ему Саша, — мы гарантируем вам жизнь, если вы подробно ответите на наши вопросы. После этого вы сами сделаете выбор: захотите, сможете вернуться и гарнизон, не захотите — мы отправим вас через фронт.　

— Лучше в плен, — пробормотал полковник, неприятно сжимаясь в комок.　

— Как пожелаете, — согласился Саша. — Но сначала вам следует рассказать, что вы знаете о складах в Новом Сочу.　

— Три тысячи тонн динамита, — только и сказал полковник, как его вновь словно парализовало.　

— Послушайте, полковник, — опять принялся уговаривать Саша. — Я имел дело со многими вашими коллегами, и ни один из них не вел себя так некрасиво. Стыдитесь, полковник, вы же офицер доблестного рейха. Возьмите себя в руки!　

Но Вольф, как ни силился что-то сказать, не мог. Тогда комиссар отряда Рудаков, кажется, поняв причину замешательства врага, решил сам допросить полковника.　

— Ты выйди, — сказал он Саше. — А то доведешь его своим присутствием до разрыва сердца. Может, без тебя он разговорится.　

Как ни странно, Рудаков оказался прав: уход Саши возымел свое действие. В отсутствие командира «Зари» Вольф подтянулся и постепенно обрел возможность отвечать членораздельно. Он обозначил на карте гнезда охраны, режим патрулирования, расположение складов во внутреннем дворе замка и даже, осмелев и вполне освоившись в чужой обстановке, попробовал дать консультацию по выбору способа минирования.　

Комиссар, не выдержав, рассмеялся:　

— С этим мы разберемся сами.　

Лав исчерпывающие показания, Вольф с беспокойством спросил:　

— Вы, правда, не убьете меня?　

— Мы свое слово держать умеем, — ответил Рудаков. — Вы, кажется, выбрали плен?　

— Да, да! — подтвердил Вольф. — Возвращение в гарнизон для меня равносильно смерти. Мне не простят, что я был в руках партизан.　

Информация, полученная от полковника Вольфа, приводила к безусловному, по неутешительному выводу: штурм замка в Новом Сочу не мог принести успеха даже при условии совместных действий «Зари» с польскими и словацкими партизанскими отрядами. Запрос в Центр о присылке бомбардировочной авиации тоже исключался, поскольку склады