Редактор. Закулисье успеха и революция в книжном мире - Сара Б. Франклин

описывала, объясняла и чествовала богатую и разнообразную кулинарную культуру Китая. Когда она прочла рукопись Куо, то поняла, что нашла как раз такой текст. Куо была талантлива не только у плиты, но и за письменным столом. «У нее был дар к языку, – рассказывала впоследствии Джудит. – Она писала о том, как сделать кусочки курицы “бархатистыми” и “покрыть их скользкой пленкой”. Ее слова можно была практически съесть – они были настолько соблазнительными».

Милли Оуэнс оказывала Джудит надежную поддержку, которая была ей необходима. В феврале 1972 года, отослав последнюю рукопись на тщательную проверку Оуэнс, редактор писала ей: «Хвала небесам, что я могу отдать ее в ваши компетентные руки, потому что у меня неприятное ощущение, что ей по-прежнему нужен зоркий взгляд и большое количество здравого смысла»[663]. Основной задачей Оуэнс было следить за последовательностью и ясностью каждого рецепта в книге. Однако Джудит также попросила ее высказать свое мнение по поводу более масштабных аспектов вроде общей структуры, организации, терминологии, темпа, стиля, содержания и тона вступления к каждому рецепту. Отослав Оуэнс рукопись Мадхур Джаффри, в сопроводительном письме Джудит написала, «что нужно сделать с книгой Джаффри», и попросила ее предложить идеи для названия[664]. «У меня правда ощущение, что она перевезла эти блюда в Америку так же, как сама переехала из одной страны в другую». Поэтому Джудит считала, что «название должно быть личным».

Еда стала для Джудит убежищем, местом, в котором она чувствовала себя в безопасности. «Мой маленький кокон», – называла она ее. Еда также стала горнилом, проходя через которое Джудит росла и трансформировалась. Это происходило не отдельно, а вместе с ее авторами кулинарных книг, большинство которых были женщинами, и к тому же исключительными. «Они не были домохозяюшками, – объяснила мне Джудит. – Чтобы быть теми, кем они были, требовалась храбрость». Джудит хотела, чтобы кулинарные книги устанавливали тесную связь с читателями и становились частью их кругозора и жизни. Джудит сказала мне, что «прорыв случился благодаря тому, что мы создавали, творили кулинарные книги, которые воодушевляли и стимулировали. Которые по-настоящему учили чему-то. А когда научишься какой-то технике, то больше не нужно перечитывать все пять страниц. Она ведь уже здесь», – говорила она, указывая на свою голову.

13

В палату № 905 непрерывным потоком текли подарки[665]. Дик принес Джудит тюльпаны. Альфред Кнопф прислал ей весенний букет. Его вторая жена Хелен (они поженились в Рио в апреле 1967 года, меньше чем через год после смерти Бланш[666]) прислала желтые тюльпаны, а кузина Джудит, Джейн Гантер, – азалию. В палате стояли розы от всемирно известного пианиста Артура Рубинштейна и его жены Нелы: Джудит приобрела его мемуары в двух томах для «Кнопфа». Боб Готтлиб и его жена Мария прислали Джудит горчичницу, ее тетя – тапочки, а Джеймс Бирд вместе с Чайлдами – дюжину мини-бутылочек шампанского, как бы заранее произнося тост за выздоровление Джудит. На дворе была суббота, 26 февраля 1972 года, и Джудит приходила в себя после анестезии в больнице Ленокс-Хилл.

Двумя неделями ранее редактор находилась на работе в самый обычный день, как вдруг у нее началось кровотечение, пока она стояла у рабочего места своей ассистентки Нэнси Николас. Кровь потекла внезапно и очень сильно, залив ее ноги алым. «У нее хлестала кровь», – вспоминала Николас[667]. Но вместо того чтобы поехать в больницу, по словам ассистентки, Джудит «пошла в уборную», а затем «вернулась за свой стол». Николас «это казалось невозможным», учитывая, сколько крови только что потеряла ее начальница. Но Джудит закончила рабочий день как ни в чем не бывало.

Менструация так и не перестала приносить Джудит проблемы. Спустя долгое время после того, как она потеряла надежду на рождение детей, она узнала, что у цикличной агонии, которую она испытывала, и невозможности зачать была причина и название – эндометриоз. У больных им женщин эндометрий – слой крови и ткани, который каждый месяц уплотняется внутри матки, готовясь принять оплодотворенную яйцеклетку, – разрастается за ее пределами. Эндометриоз вызывает воспаление, чрезмерные кровотечения, тошноту и усталость во время менструаций, а также зачастую приводит к хроническим болям и бесплодию. Его причины остаются невыясненными. И хотя варианты лечения примерно 10 % женщин и девушек репродуктивного возраста, страдающих от заболевания, улучшились, на момент написания данной книги средства устранения этой проблемы все еще нет[668].

Вечером после того инцидента Джудит обратилась в больницу за помощью. Ей сказали идти к своему врачу. На следующий день гинеколог Джудит сообщила ей, что единственное решение – это радикальная гистерэктомия (удаление матки, шейки матки, яичников и фаллопиевых труб). На работе Джудит об этом никому не рассказала. Эндометриоз долго оставался недостаточно изученным и в целом игнорировался медицинским сообществом. Симптомы, о которых говорили женщины, страдавшие данным заболеванием, зачастую считались психосоматическими и гораздо менее болезненными, чем их описывали пациентки[669]. По мере того как все больше женщин начали работать, врачи стали называть эндометриоз «болезнью карьеристки»[670]. Медицинские работники полагали, что, откладывая замужество и беременность ради карьеры, женщины сами вызывали у себя это заболевание. Скептицизм врачей заставлял многих женщин молчать о болезни из-за ее табуированности и стыда.

Две недели между походом к гинекологу и операцией Джудит придерживалась своего обычного плотного графика[671]. Два дня спустя после визита к врачу она улетела в Бостон на встречу с командой «Французского шеф-повара» на студии канала WGBH. Она провела бо́льшую часть выходных в Кембридже у Чайлдов, в воскресенье поехала в Ипсуич, где отобедала с Джоном Апдайком, а затем села на поезд до Нью-Йорка. Следующая рабочая неделя прошла как обычно, хотя Джудит отменила свои вечерние планы. В субботу, 19 февраля, они с Диком поехали в Коннектикут пообедать с его дочерью Бронвин, а вечером дома принимали у себя мать Джудит, Филлис, и ее тетю Хильду. Во вторник, после того как Джудит вернулась домой с работы, к ним на ужин пришла вторая дочь Дика, Памела, со своей семьей.

Джудит не объяснила своей ассистентке, что происходит[672]. Она сказала лишь, что какое-то время ее не будет в офисе, и попросила Николас перенаправлять почту, которая будет приходить в «Кнопф», на ее домашний адрес. Вечером 24 февраля Джудит легла в больницу. На следующее утро ей сделали операцию.

Следующие несколько дней палата Джудит ломилась от посетителей. По вечерам Дик приносил приготовленный им ужин, чтобы они поели вместе, и оставался до тех пор, пока Джудит не уставала от разговоров и не была готова лечь спать. В воскресенье, 5 марта, Джудит выписали, и она вернулась домой. Вынужденный отдых дался редактору нелегко, особенно