Мария Монтессори. Дорога победительницы. В одиннадцати действиях с прологом и эпилогом - Андрей Маркович Максимов

Однако Монтессори пишет и совсем про другое: «Дети и мы – это два отличных друг от друга вида психической личности»[101]. Да и книга, цитаты из которой мы столь часто воспроизводим, называется «Дети – другие».

Так все-таки: такие же или другие?

Как дословно отвечала на этот вопрос Монтессори, я не знаю. По сути, ее ответы понимаю.

Однако для того, чтобы точнее понять позицию Монтессори, нам важно уяснить: какой смысл вкладывают в это противопоставление «дети такие же – дети другие» иные психологи, в том числе и современные.

Совсем другие, непохожие

(Интерлюдия)

Вот, например, Лариса Суркова издала книгу, которая называется «Ребенок от 8 до 13 лет: Самый трудный возраст».

Вы можете себе представить издание, которое называется «Старик от 75 до 90 лет: самый трудный возраст»? Вряд ли. Во всяком случае, убежден, что тут же начали бы раздаваться вполне справедливые крики: мол, вы ущемляете стариков; нельзя человеку тыкать его возрастом и так далее…

Старикам нельзя – детям можно. Привыкли.

Назовите взрослого человека – «переросток», – он обидится.

Детей называют «подростки» – привычно, нормально.

Понятие «переходный возраст», о котором говорит Суркова, придумали взрослые, а не дети. Как бы ни играл в этом возрасте гормон, переходный возраст не может привнести в человека то, чего у него нет.

Гормональный взрыв – процесс неизбежный, физиологический, он способен обнажить в человеке то, что до поры лежало под спудом страхов.

Например, если ребенок живет в атмосфере отсутствия уважения; если его – извините за мой французский – «чморят» все, кому не лень, – то вполне возможен бунт в подростковом возрасте.

В этом случае взрослые станут привычно кричать: «Вот, сложный возраст! Пубертат!»

На самом же деле сложным было детство, а переходный возраст эти сложности обнажил.

Вывод о том, что в проблемах переходного возраста виноват сам ребенок, придумали взрослые, чтобы снять с себя ответственность за проблемы выросшего дитяти.

Ребенок стал неуправляемым?

Возраст виноват. Ну не мы же, родители!

Что же делать с этим неуправляемым комком подростковых нервов?

Ответ очевиден: дрессировать.

«А можете, например, научить заполнять ребенка квитанции за коммунальные услуги, – советует Лариса Суркова. – Это хороший способ показать, как важно, например, выключать свет, когда выходишь из комнаты»[102].

Вот она – дрессировка в действии.

Попробовала бы так женщина дрессировать своего мужа… Уверен: такой брак долго бы не продлился. С мужем – нельзя. А с ребенком – пожалуйста.

Отношение к мужу – как к человеку.

К ребенку – как к недочеловеку.

Как говорится, «почувствуйте разницу».

Все люди – люди. Но это вовсе не отменяет того факта, что у них – разная психика. Понятно, скажем, что с дедушкой и с внуком мы будем говорить по-разному, но и с тем и с другим будем беседовать как с людьми.

Монтессори настаивала: учитель не имеет права быть высокомерным по отношению к ребенку. Она считала, что у наставника не должно быть честолюбия и предубеждений, когда он заранее считает ученика ниже себя.

Монтессори предлагала педагогу научиться вырабатывать состояние интеллектуального спокойствия, этакого духовного смирения. Ведь духовное смирение, духовная чистота – это то, что свойственно детям. Если учитель приблизится к этому состоянию, ему будет легче понять ученика.

Так стоит ли учить ребенка заполнять квитанции, дабы таким образом воспитывать его? А может быть, мы это делаем вовсе не для воспитания, а чтобы и ему, и себе показать собственное превосходство? Мы умеем то, чего не умеет дитя – так учись!

Вечная «радость» во взаимоотношениях с подрастающим поколением: учись, малыш, делать то, что умею я! Учись у меня! Однако сам я ничему учиться у тебя не буду…

Нам трудно вступить с детьми в партнерские отношения, нам всегда нужно быть выше их. И это не их проблема, а нас, взрослых.

Монтессори призывала помнить: ребенок – это человек. Не стоит его уничижать высокомерием; не стоит его ни наказывать, ни поощрять – и то и другое бессмысленно; не стоит давать ему постоянное ощущение, что он от вас зависит, и, как следствие, манипулировать им.

Да, у ребенка есть свои особенности. Так у каждого из нас они имеются, но это не мешает нам относиться друг к другу по-человечески.

Как для человека глубоко и искренно верующего, для Марии Монтессори было очевидно: все люди – равны, все люди – рабы Божии. И они требуют одинакового уважения, вне зависимости от возраста.

Дисциплина – это активность

Как оглянешься назад, в смысле в историю, так и создается ощущение, будто все времена делятся только на две группы: либо люди в тревоге ждут трагедию, либо трудные и печальные времена уже наступили.

Сто раз читал фразу: «Мы живем в нелегкие дни», причем относилась она к разным временам. И никогда не доводилось прочесть: «Мы живем в радостное время!»

Но та эпоха, о которой рассказываем мы, действительно была пронизана трагическими тревожными ожиданиями. К власти в разных странах начали приходить фашисты – партия, которая, кроме тревог и разрушений, больше ничего принести не могла.

В Испании после всех перипетий, о которых мы рассказали, к власти пришел генерал Франко. Его девиз: «Один вождь. Одно государство. Один народ». По сути, он строил фашистское, безусловно диктаторское государство.

В Германии к власти приходят фашисты. В воздухе сразу начинает тревожно ощущаться приближение войны.

В 1922 году Италию возглавил дипломированный преподаватель младших классов Бенито Муссолини. Об их взаимоотношениях с нашей героиней мы расскажем в свой черед. Пока же Мария Монтессори назначена государственным инспектором школ Италии. Она еще верит, что с помощью Муссолини, – человека, не чуждого, как ей кажется, проблемам педагогики, она сможет делать свое дело.

Открывает школы. Читает лекции. Много. Ничего принципиально в лекциях не меняет, лишь углубляет свою систему.

Но, как известно, важен не только текст, но и контекст. Ее выводы о том, что только свободный человек может проявить все то лучшее, что заложено в нем Господом; что абсолютное послушание превращает человека едва ли не в механизм; что в отсутствие свободы никакое воспитание невозможно, – в эти годы звучат иначе, чем раньше. В них читается не просто новый взгляд на воспитание, но во многом вызов происходящему в стране.

В государствах, где все больше и мощнее «расцветала» диктатура, Мария Монтессори говорила о недопустимости палочной дисциплины, о свободе и об осознанном, а не подкаблучном воспитании.

Побывав в школе Монтессори и изучив ее метод, американская журналистка Шейла Рэдис написала книгу с замечательным названием «Новые дети».

Конечно, в школе