Дорогой мужества - Д. Хренков

«Тарас по нескольку раз, — вспоминает бывший санинструктор полка Елена Семеновна Дворскова, — перечитывал отцовское письмо, читал его солдатам, радовался, как мальчик. И мы все радовались вместе с ним. Общее у нас в то время было все — и горе и радость».　

Свое первое письмо в освобожденный родной край Рымар писал за час до атаки. Вот она, короткая солдатская весточка: 　

«Папа, пишу тебе в ночь перед боем, завтра пойдем освобождать нашу Родину до конца. Орлы мои горят стремлением в бой…»　

Он сам был орлом, гордым и смелым…

Письмо Тараса Рымара отцу

Остров — узел важнейших коммуникаций — считался ключом к Прибалтике. Вот почему ставка фюрера приказала оборонявшим город частям во что бы то ни стало удержать его в своих руках. После боя 17 июля фашистам удалось закрепиться на господствующих высотах от Горохового озера до реки Великой.　

Прорывать немецкую оборону в центре хребта — значило брать город ценой больших потерь. Генерал решил предпринять обходный маневр. Часть капитана Клименко стремительным ударом с фланга пробила брешь в обороне гитлеровцев. Поддержанные огнем гвардейских минометов, солдаты завязали бой за высоты.　

Батальон Рымара наступал с фронта и решительно теснил врага. Бойцы вклинивались в боевые порядки немцев настолько дерзко, что были случаи, когда гитлеровцы, заблудившись в тумане, заходили «в гости» к комбату. Один из таких «гостей», ошеломленный и подавленный случившимся, рассказал о том, что дорога к подвесному островскому мосту не заминирована.　

Это была оплошность врага, и Рымар немедленно ею воспользовался. Подняв батальон по тревоге, он бросил его по шоссе к мосту. Фашисты заметили атакующих лишь в двухстах метрах, но было уже поздно: рымаровцы уже неслись по первому пролету моста. Единственное, что враги успели сделать, — это подорвать второй пролет. Он переломился и коснулся бурлившей от разрывов мин и снарядов реки. Погибла группа лейтенанта Бертела, первой ворвавшаяся на пролет. Но сотни солдат перебрались на другой берег.　

Рассказывая о дальнейшем ходе боя, красноармейская газета «За победу» писала:

«Сразу же за мостом наши подразделения развернулись. Капитан Антонюк повел своих стрелков к железнодорожной станции, Рымар устремился направо. Немцы продолжали отстреливаться. Бойцы врывались в дома и очищали их от противника. Вскоре враг был дезорганизован. И хотя он имел численное превосходство, но уже не в силах был приостановить напора атакующих. К тому же наши бойцы и офицеры вошли в неудержимый азарт. На подразделение Рымара шел лобовой атакой полк немецкой пехоты. Наши расстреливали их в упор. А когда кончились патроны, Рымар сам повел своих стрелков на штурм. С ошеломляющим «ура» врезались в ряды неприятеля, дрались врукопашную. Сотни трупов остались на месте отчаянных схваток. И только небольшой группе немцев удалось уцелеть».　

К полудню 21 июля Остров был полностью очищен от немецко-фашистских захватчиков.　

За Островом последовал Тарту. Затем батальон Рымара из Эстонии был переброшен на болотистый участок шоссейной дороги Валга — Рига. Отсюда и совершил свой последний путь «сын древнего Острова» в город, ставший для него родным и близким… Пятьдесят солдат во главе с генералом сопровождали тело героя к берегам Великой.　

Тарас Рымар погиб 20 октября 1944 года. Небольшой осколок разорвавшейся мины сразил насмерть героя, отдававшего последние распоряжения перед атакой.

В. Топильский

НА ЗЕМЛЕ, ВОСПЕТОЙ ПУШКИНЫМ

Как бесконечно дороги и милы нашему сердцу пушкинские места! Села Михайловское, Петровское, Тригорское, река Сороть, гладь зеркальных озер, тишина зеленых дубрав. И над всей этой бескрайней широтой русских равнин возвышается на горе белокаменный, с устремленным в голубое небо остроконечным шпилем, Успенский собор. Этот уголок земли был для Пушкина олицетворением необъятной и страстно любимой им Родины. И где бы ни был поэт, куда бы ни забрасывали его превратности судьбы, он всегда мысленно возвращался к Михайловскому, Тригорскому. В альбоме П. А. Осиповой Пушкин писал:　

Но и в дали, в краю чужом,　

Я буду мыслию всегдашней

Бродить Тригорского кругом,　

В лугах, у речки, над холмом,　

В саду под сенью лип домашней.　

Здесь, за стенами старинного Святогорского монастыря, выстроенного еще во времена Ивана Грозного, под сенью вековых дубов, тенистых лип и тополей, похоронен поэт.

Вместе с экскурсантами из Ленинграда поднимаемся мы по сложенной из огромных валунов лестнице, ведущей к Успенскому собору-музею, и останавливаемся на площади на восточной стороне собора. Края площади обрамлены белоснежной мраморной балюстрадой. В центре возвышается простой, изящный белый мраморный обелиск с нишей и урной посредине. На широком гранитном цоколе высечена золотыми буквами надпись:

«Александр Сергеевич Пушкин. Родился　в Москве, 26 мая 1799 года, скончался в С.-Петербурге, 29 января 1837 года».　

Торжественны и неповторимы эти минуты встречи с Пушкиным. Они тревожат и волнуют сердца. Невольно на память приходят пушкинские стихи. В них дерзновенный протест против рабства и угнетения, стремление увидеть свою родину свободной и счастливой, вера в русский народ. О, как любил Пушкин будущую Россию, и она всем сердцем полюбила его!　

Больно было слушать нам рассказ экскурсовода о разбое фашистов, в годы войны осквернивших эти святые места: 2 июля 1941 года фашистские самолеты, словно черные вороны, стаей пролетели впервые над Пушкинскими Горами. Они сбрасывали бомбы на холм, на монастырь-музей, на вековой парк-заповедник. Они ни с чем не считались. Одна бомба разорвалась недалеко от могилы поэта, образовалась огромная воронка, осколками был поврежден священный пушкинский обелиск…　

— Неужели они посмели тронуть могилу нашего Пушкина?! — восклицает взволнованная рассказом экскурсовода Ольга Муштукова — работница фабрики «Скороход».

— Посмели, милая девушка!　

В подтверждение своих слов экскурсовод показывает небольшую дощечку со словами: «Могила Пушкина заминирована, входить нельзя. Ст. лейтенант Старчеус». Дощечка эта была поставлена у входа к могиле поэта передовым отрядом советских саперов утром 13 июля 1944 года.　

Рассказ экскурсовода вернул меня вдруг к тому далекому, тревожно-радостному дню, когда мы после жаркого боя на заре собрались у могилы поэта…　

«ТОВАРИЩ, ВЕРЬ…»　

Оперативная сводка Советского Информбюро сообщала:

«В течение 13 июля западнее города Новоржев наши войска овладели районным центром Пушкинские Горы, а также с боями заняли более 30 других населенных пунктов, в том числе крупные населенные пункты Вороничи, Лугово, Натахново, Горино, Чухно и железнодорожную станцию Тригорское».　

Долгой и тяжелой была дорога воинов-фронтовиков, прежде чем они поднялись на пушкинский холм и обнажили свои