Троцкий: Жизнь революционера - Джошуа Рубенштейн

Сегодня, спустя почти столетие после большевистской революции и десятки лет после его смерти, Лев Троцкий, как и идеи, вдохновлявшие его самого и всю его деятельность, кажутся все более далекими. Революция, для успеха которой он так много сделал, рухнула под грузом своего исторического наследия. С нами остается убедительный образ бескомпромиссного революционера, блестящего журналиста, яркого историка и публициста, который никогда не поступился своей верой в догмы марксизма, никогда не сомневался в необходимости использовать насильственное принуждение как инструмент исторического прогресса, никогда не задался вопросом, может ли воображаемая им пролетарская диктатура в реальности стать выходом из всех политических, экономических и социальных затруднений.

Годы, проведенные им в изгнании, его откровенная критика Сталина, судьбы четырех его детей и его собственная гибель в результате покушения заслуживают большего, чем скупое сочувствие. Подвергаясь нападкам и угрозам, оставшись практически беззащитным, Троцкий стал слишком человеческой фигурой, объектом насмешек как советских, так и западных политических лидеров. Сам он, в свою очередь, никогда не отрекался от своего призвания – быть революционером. Его мужество и решимость были источником его обаяния в той же мере, в какой они стали причиной его гибели. После отрешения от власти Троцкий, вопреки страхам Кремля и надеждам своих сторонников, более не представлял для Сталина реальной угрозы. Но он ни за что не соглашался отречься от революции, которая сначала предала, а затем уничтожила его. Он не мог отречься от самого себя.

Пояснение к источникам

Исследуя жизнь и деятельность Льва Троцкого, я опирался на многочисленные первичные источники. Он был плодовитым писателем, и ни одна его биография не может быть полной без внимательного ознакомления с книгой его воспоминаний «Моя жизнь», с его описаниями революционных событий «1905 год» и «История русской революции», а также с его книгами о Ленине и Сталине. Репортажи Троцкого периода Балканских войн были изданы в переводе на английский в сборнике The War Correspondence of Leon Trotsky: The Balkan Wars, 1912–1913 («Военные письма Льва Троцкого: Балканские войны 1912–1913 гг.») под редакцией Джорджа Вейсмана и Данкана Уильямса. Кроме того, мне выпала честь провести несколько недель в Библиотеке Хоутона Гарвардского университета, где хранится большой архив его документов, в том числе письма и статьи, написанные в среднеазиатской ссылке и в изгнании за рубежом. Я часто обращался к материалам, хранящимся в архиве Исследовательского института идиша (YIVO) в Нью-Йорке. Я также работал с материалами в архиве и библиотеке Института Лавона по исследованию рабочего движения в Тель-Авиве.

Мне бы хотелось особо отметить общение с двумя людьми, которые лично знали Троцкого. Его внук Эстебан Волков пригласил меня в Музей Троцкого в Мехико и любезно поделился со мной воспоминаниями о своем деде. В Нью-Йорке я встречался с Лиллиан Поллак; будучи политической сторонницей Троцкого и поддерживая дружбу с сестрами Агелофф, она навещала его в Мексике в конце 1930-х гг. Возможно, это последние люди, хранящие о Троцком живую память.

Существует обширная литература о Троцком, созданная людьми, знавшими его лично. Мне бы хотелось особо упомянуть книгу Г. А. Зива «Троцкий: характеристика (по личным воспоминаниям)», две книги Макса Истмена – Leon Trotsky: The Portrait of a Youth («Лев Троцкий: Портрет молодого человека») и Since Lenin Died («С тех пор, как умер Ленин») – «От революции к тоталитаризму. Воспоминания революционера» Виктора Сержа, а также «Жизнь и смерть Льва Троцкого», которую Серж издал вместе с вдовой Троцкого Натальей Седовой.

Помимо этого, я пользовался большим количеством вторичных источников, в первую очередь знаменитой трехтомной биографией Троцкого, написанной Исааком Дойчером и публиковавшейся в 1950-е и 1960-е гг. При том, что Дойчер был великолепным писателем и провел обширные и беспримерные в истории вопроса исследования, я считаю, что в своих работах он чрезмерно снисходительно относится к поддержке Троцким и Лениным жестоких политических репрессий в годы их пребывания у власти. Местами, когда речь заходит о политической проницательности Троцкого, биография Дойчера превращается в агиографию. Кроме того, я не согласен с оценкой Дойчером Сталина и его наследия.

Еще одним богатым источником информации была книга The Social and Political Thought of Leon Trotsky («Социальная и политическая мысль Льва Троцкого») Баруха Кней-Паца – несомненно, самое исчерпывающее описание теоретических взглядов Троцкого. Работы Роберта Вистриха, в том числе его биография Троцкого и книга Revolutionary Jews from Marx to Trotsky («Евреи-революционеры от Маркса до Троцкого»), дали мне много пищи для размышлений. Биографический очерк Ирвинга Хоу послужил образцом того, как в сжатой форме изложить жизнь Троцкого и его деятельность как журналиста и теоретика марксизма. Было полезно ознакомиться и с другими, более недавними работами, посвященными жизни Троцкого – Джоэля Кармайкла, Иана Тэтчера, Дмитрия Волкогонова, Роберта Сервиса и Бертрана Пэтноуда, – поскольку они использовали материалы, к которым у Дойчера не было доступа. Хотя я не всегда согласен с их выводами – Сервис, в частности, часто подвергает характер и личность Троцкого необоснованной критике, которую я не разделяю, и, как мне кажется, упускает из виду многогранность отношения Троцкого к своему еврейскому происхождению, – их работы помогли мне получить более полное представление о различных аспектах его жизненного пути. Книга Trotsky and the Jews («Троцкий и евреи») Иосифа Недавы содержит подробный обзор всех источников, связанных с отношением Троцкого к своим еврейским корням и к испытаниям, которые при его жизни выпадали на долю других евреев. Я часто обращался к этой книге, чтобы сориентироваться в проблематике, время от времени не соглашаясь с Недавой в оценке тех или иных обнаруженных им материалов. Магистерская диссертация Иосифа Кестера, представленная к защите в Тель-Авивском университете и посвященная еврейским мотивам в жизни Троцкого (на иврите), также оказалась весьма полезной, как и дипломная работа Леонарда Рубинштейна, которую он с отличием защитил в Уэслианском университете.

На английском языке существует огромное количество книг, рассказывающих о событиях Русской революции. Я основывался на работах Адама Улама, Александра Рабиновича, Орландо Файджеса, Михаила Геллера, Александра Некрича и Рекса Уэйда. Кроме того, я периодически обращался к книге Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», к книге «Записки о революции» Николая Суханова, а также к воспоминаниям Владимира Войтинского Stormy Passage («Бурный переход»). Все трое в 1917 г. находились в Петрограде и видели Троцкого в действии в разные исторические моменты.

«Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны 1918–1922 гг.», вышедшая на русском языке в Москве в 2007 г. под редакцией Л. Б. Миляковой, оказалась ценным источником сведений о том, как образ Троцкого использовался для нападок на уязвимые группы еврейского населения.

Книга Лесли Чемберлен Lenin’s Private War: The Voyage of the Philosophy Steamer and the Exile of the Intelligentsia («Личная война Ленина: путешествие “философского парохода” и изгнание интеллигенции») дает важную информацию об отношении Троцкого к независимым российским интеллектуалам. Элизабет Вуд из Массачусетского технологического института, сотрудничающая с гарвардским Центром российских и евразийских исследований имени Дэвиса, обратила мое внимание на свою книгу The Вaba and the Сomrade: Gender and Politics in Revolutionary Russia («Баба и товарищ: гендер и политика в революционной России»), в которой она обсуждает работы Троцкого, посвященные русским народным традициям и быту. Книга Игала Халфина Intimate Enemies: Demonizing the Bolshevik Opposition, 1918–1928 («Внутренние враги: демонизация большевистской оппозиции, 1918–1928 гг.») демонстрирует малоизвестные примеры того, как издевались над Троцким и другими оппозиционерами. Геннадий Эстрайх из Нью-Йоркского университета рассказал мне об эпизодах из жизни Аврама Кагана и его газеты «Форвертс», которые были связаны с деятельностью Троцкого, а доктор Генри Коэн поделился статьей из журнала Esquire об отношениях Троцкого и нью-йоркских официантов. Павел Ильин любезно сообщил мне информацию о переименовании городов и поселков в честь советских лидеров. Максим Шрайер из Бостонского колледжа привлек мое внимание к поэме, написанной в честь Троцкого его двоюродной племянницей Верой Инбер.

Под редакцией Терри Бразерстоуна и Пола Дьюкса вышел сборник The Trotsky Reappraisal («Переоценка Троцкого»), содержащий множество достойных внимания публикаций, в том числе очерк Валерия Бронштейна (внучатого племянника Троцкого) о судьбе родственников Троцкого под властью Сталина.

Очерк Уильяма Чейза под заголовком «Троцкий в Мексике. К истории его