Король пиратов. Удивительная история Генри Эвери и зарождение Золотого века пиратства - Шон Кингсли

свою «полицию мысли» за границу, когда в 1701 году стал основателем и первым президентом Общества распространения Евангелия, занимавшегося миссионерской работой. В целом архиепископ проповедовал:

Папство – это мать многочисленных порождений высшего Зла. Но я не намерен впадать в отчаяние при его проявлениях… Я был бы очень небрежным сторожем, если бы не предупредил вас об опасности и не предостерег вас не прислушиваться к указаниям слепых и лукавых советчиков, которые заведут вас в яму погибели. Возможно, вы скажете, что это было своевременным предостережением, когда у нас правили два короля-паписта, а теперь, когда у нас протестантский глава над протестантским телом, это может показаться ложной тревогой; но я придерживаюсь обратного[595].

Жесткость Тенисона в подавлении папизма поддерживала небольшая группа влиятельных лиц, объединившихся в стремлении сделать все возможное для защиты королевства. В то время как король Вильгельм отслеживал католическую угрозу, архиепископ принимал суровые собственные меры с целью нейтрализовать приверженцев римской церкви. Агенты Тенисона проникли в Главное почтовое управление, где тайно перехватывали письма католиков, отправленные адресатам внутри страны и за границей, чтобы архиепископ мог их прочитать. Томас Тенисон, подобно Даниелю Дефо и Генри Эвери, был готов пачкать руки ради блага страны[596].

Когда преподобный Джеймс Ричардсон потревожил свое начальство в библиотеке, архиепископ занимался чтением писем, которые Генри Эвери «одолжил» у почтовой службы в Фалмуте. В библиотеке Тенисон хранил приспособления, позволявшие вскрывать и запечатывать письма так, чтобы никто об этом не догадался, и писать поддельным почерком, скрывая истинного автора. Однажды граф Шрусбери, заглянув в библиотеку без предупреждения, застал архиепископа за работой над двумя перехваченными письмами, рядом находился «набор удобных инструментов для этого дела; но и у него, и у меня недостаточно ловкие пальцы, он обещал привлечь человека, за чью верность может ручаться и кто уже искусен, он будет помогать ему в его занятиях». Шрусбери добавил:

Архиепископ знает, как устроить механизм для имитации руки, но считает это столь опасным искусством, что, если только Его Величество не прикажет ему, я полагаю, что он желал бы никому его не открывать, чтобы оно умерло вместе с ним, поскольку он уверен, что является сейчас единственным живым человеком, в совершенстве владеющим этим секретом[597].

Дефо как раз и задумал создание тайной конторы, чтобы «эффективно наладить переписку со всеми частями Англии и всего мира, и при этом сами служащие не знали бы, что они делают». План должен был заложить «основу такой разведки, какой никогда не было в Англии»[598].

Свое письмо граф Шрусбери адресовал Уильяму Бентинку, графу Портленду – другу и стороннику архиепископа. Их многое объединяло. Когда в декабре 1694 года королева Мария II заболела оспой и умерла, Тенисон и лорд Портленд вместе выносили из комнаты потерявшего сознание короля Вильгельма. Сейчас граф Портленд находился в центре разведывательной сети. Его агенты собирали информацию для разведки короля в Париже, Берлине, Амстердаме, Вене и Мадриде[599]. Граф начал разворачивать разведывательную сеть для Вильгельма в 1687 году. Монарху из Оранского дома постоянно требовалась информация об угрозах в Англии и событиях за рубежом, и для писем частично использовались невидимые чернила и шифры[600]. Архиепископ Кентерберийский, Даниель Дефо и Генри Эвери образовали самую удивительную несвятую троицу. Когда в 1700 году Эвери и Дефо оказались в корнуолльской глубинке, оба они состояли на службе у графа Портленда.

Сплетничающие лондонцы разносили по салонам и кофейням слухи еще об одной причине тесной дружбы между королем, графом Портлендом и Дефо. Особенно близки были Вильгельм и Бентинк. Когда 8 марта 1702 года король находился на смертном одре, перед кончиной он позвал графа. Больной Вильгельм, у которого уже не хватало сил говорить, «схватил его руку и приложил ее к своему сердцу с изъявлением самой нежной привязанности». Также в тот день в помещении, где умирающий монарх получал духовные наставления, находился архиепископ Томас Тенисон[601].

Вызов графа Портленда неудивителен. Бентинк, голландский аристократ всего на год старше Вильгельма, поступил к нему на службу в шестнадцать лет и на протяжении трех десятилетий являлся ближайшим другом, советником и самым надежным политическим союзником принца Оранского. Было ли в этих отношениях что-то большее? Даже друг и защитник короля епископ Гилберт Бёрнет признавал, что «у него не было пороков, кроме одного, в котором он был очень осторожен и скрытен». Другой автор выразился менее тонко: «Если одного коварного голландского невежу за изнасилование девушки повесили в соответствии с законом, то чего же заслуживает тот, кто мужеложствует с графом»[602].

Будучи союзником этих людей, Даниель Дефо ничего не мог с этим поделать и, как обычно, бескомпромиссно защищал графа Портленда в памфлете «Чистокровный англичанин»:

Британии служил он десять лет

И заслужил монарха уважение,

Но в Англии не в моде награждение[603].

Не слишком ли яростно протестовал Дефо? Некоторые современники считали писателя-пропагандиста, имевшего тайный доступ к королю, бисексуалом[604]. Король Вильгельм III, граф Портленд и Даниель Дефо, безусловно, входили в необычайно тесную группу тайных агентов. Как показывает пример шпионской группы «Кембриджская пятерка», передававшей информацию Советскому Союзу во время Второй мировой войны и во время холодной войны, истории известны шпионы-гомосексуалы[605]. Возможно, правду мы уже никогда не узнаем.

Письмо Генри Эвери «преподобному мистеру Джеймсу Ричардсону, библиотека на Ориндж-стрит, церковь Святого Мартина в полях, Лондон» удивляло не только фактом, что король пиратов жив и здоров спустя четыре года после исчезновения; оно раскрывало истинную природу этих сонных книжных полок. Расположение выбирали тщательно: Ориндж-стрит находилась на месте бывших конюшен герцога Монмута[606], который, как надеялись Дефо и его друзья, свергнет короля-католика Якова с престола Англии. Дефо даже отправился в изгнание после участия на стороне Монмута в обреченном на провал Седжмурском сражении в 1685 году. Именно Седжмур и повешение его старых школьных друзей и соратников убедили Дефо в том, что для успеха в борьбе с врагом необходима надежная разведка.

На Ориндж-стрит симпатизировали делу борьбы с папистами. История улицы привлекла агентов короля Вильгельма. Когда Тенисон, Портленд, Эвери или Дефо посещали библиотеку, из окон не подглядывали глаза недоброжелателей.

Ориндж-стрит являлась не просто «тайным местом», а настоящей фабрикой шпионов. Пока школьники внизу занимались латинскими глаголами, в тихой верхней комнате вскрывали перехваченные письма, оценивали сведения и писали сообщения поддельным почерком. Одним из таких агентов был новичок Генри Эвери – мускулы и мозги компании, хотя