Кавалеры ордена «Победа» - Валентин Александрович Рунов

Это тоже был своеобразный расчет имевшихся возможностей, расчет, позволявший создавать лучшие условия для реализации своего замысла. С этой целью по его решению применялись различные приемы маскировки и дезинформации вражеского командования.

Так, имитацией сосредоточения двух танковых армий и танкового корпуса в полосе 1-й гвардейской и 18-й армий при подготовке Львовско-Сандомирской операции у противника создавалось впечатление о наличии основной ударной группировки на станиславском направлении (в действительности она действовала на львовском и рава-русском). Показ ложной группировки войск на восточном берегу Вислы в январе 1945 года, откуда враг мог ожидать наступления на Краков, ввел противника в заблуждение относительно направления главного удара фронта. Применение дымов при форсировании Днепра, в операциях на Правобережной Украине и в Восточных Карпатах, а также при форсировании Нейсе позволило скрыть от противника характер истинных действий войск.

Известно, что одной из форм введения противника в заблуждение является отход от шаблона в применении сил и средств. Ярким примером таких действий стало решение Конева на проведение разведки боем не за сутки до начала наступления, к чему уже привык противник, а ранним утром первого дня Висло-Одерской операции. Тогда же, чтобы обмануть противника, с переходом главных сил в атаку применялись демонстративные действия с использованием макетов, вызывающих на себя огонь вражеской артиллерии.

Достижение внезапности, по убеждению маршала Конева, одно из главных условий успеха в операции и бою. По его оценке, внезапность заключается в выборе времени, приемов и способов боевых действий, позволяющих нанести противнику удар тогда, когда он менее всего его ожидает, и там, где противник его не ждет. «Внезапность тесно переплетается с военной хитростью. Она позволяет захватить на поле боя инициативу, поставить свои войска в более выгодное положение даже при отсутствии превосходства над противником, требуя постоянной творческой мысли, большой организаторской работы командиров и штабов», – подчеркивал Конев на разборе одной из операций.

Эффективному решению задач разгрома противника в операциях, проведенных Иваном Степановичем Коневым, в немалой степени способствовали те методы руководства войсками, которые им применялись как при подготовке, так и в ходе ведения боевых действий.

Практика Великой Отечественной войны убедительно свидетельствует, что Иван Степанович умел организовать труд коллектива, мобилизовать подчиненных на творческую работу. Не менее важная его черта – стремление предоставить максимально возможное время для организации боевых действий командирам, штабам, другим органам управления соединений, частей и подразделений.

Жесткий контроль, сочетаемый с оказанием практической помощи, учебой подчиненных – следующая особенность стиля деятельности Конева. Не менее характерная черта – тяга к работе на местности, к постоянному общению с личным составом. «И.С. Конев, – подчеркивал А.М. Василевский, – как только примет решение на операцию, едет в войска – армии, корпуса, дивизии и там, используя свой богатейший опыт, тщательно готовит их к боевым действиям». Желание видеть поле боя, оказывать помощь подчиненным проявлялось у него и в ходе проводимых сражений. Во время штурма Калинина и Харькова командующий находился на наблюдательном пункте, откуда просматривалась панорама боя. В горячие дни Корсунь-Шевченковской операции он вылетел туда, где противник пытался контрударами и контратаками пробить брешь в перемычке окруженной вражеской группировки.

В определении места командующего в руководстве войсками и методов его работы небезынтересна Львовско-Сандомирская операция. При ее подготовке маршал Конев периодически выезжал в войска, находясь на фронтовом командном пункте в основном в вечерние часы. В ночь перед наступлением он переместился на фронтовой наблюдательный пункт, поддерживая связь с подчиненными при прорыве обороны противника по радио и с помощью проводных средств. С началом ввода в сражение подвижной группы Иван Степанович выехал на командный пункт общевойсковой армии, в полосе которой решалась эта важная задача. Своеобразен его подход к определению места командующего на заключительном этапе этой операции, когда бои на западном берегу Вислы отличались особой ожесточенностью. Плацдарм и районы переправ подвергались сильному артиллерийскому обстрелу и авиационному воздействию противника. В этих условиях командующий войсками фронта перенес свой наблюдательный пункт непосредственно в район боевых действий.

«Так сейчас нужно, – пояснил он члену Военного совета генералу К.В. Крайнюкову. – Это не показная храбрость, а необходимая целесообразность. Неудобно же командарму или командиру корпуса находиться позади командующего войсками фронта. Они сами продвинутся вперед и, в свою очередь, подтолкнут подчиненных…»

Так оно и получилось. Наблюдательный пункт фронта, приближенный к войскам, ведущим боевые действия, вызвал своеобразную цепную реакцию в организации управления войсками: командные и командно-наблюдательные пункты объединений, соединений и частей были приближены к сражавшимся на плацдарме подразделениям. В результате этого улучшилось руководство боевыми действиями, повысилась устойчивость прохождения оперативно-тактической информации. Немаловажное значение имел и чисто моральный фактор, что положительно сказалось на исходе боя.

В качестве примера, в определенной степени характеризующего стиль работы маршала Конева, можно привести заседание Военного совета фронта 7 августа 1944 года. На нем подводились первые итоги боевой и политической деятельности советских войск на территории Польши. Как вспоминают очевидцы, открывая заседание, командующий войсками фронта подчеркнул: «Вопрос мы обсуждаем очень важный. Но не забывайте, что обстановка на Сандомирском плацдарме чрезвычайно напряженная. Предлагаю сразу же после заседания совета всем направиться туда. Прошу выступать сжато, конкретно и по существу вопроса».

Конев в своей деятельности широко опирался на штаб, командующих (начальников) родов войск, партийно-политический аппарат, другие органы управления. Он всегда учитывал деловые предложения подчиненных, ценил коллективный разум, хорошо понимал место и роль в бою общевойскового штаба, специалистов родов войск и служб. 10 июня 1942 года, например, командир 5-й отдельной инженерной бригады специального назначения полковник И.Г. Старинов доложил ему предложения по созданию спецформирований для действий на вражеских коммуникациях. Одобрив предложения, Конев направил их Верховному Главнокомандующему, а автора (спустя несколько дней) – к К.Е. Ворошилову, которому было поручено Ставкой ВГК принять решение по данному вопросу. В итоге 1 августа нарком обороны подписал приказ о создании отдельных гвардейских батальонов минеров для действий во вражеском тылу.

Прислушивался Иван Степанович и к советам, рекомендациям. Вспомним в этой связи декабрь 1941 года. На КП фронта поступила шифрограмма от заместителя начальника Генерального штаба: «…проводимое Вами наступление на всем участке фронта на пяти разобщенных направлениях малоэффективно. Предлагаю взять Калинин, после чего, развязав себе руки… рокировать силы на Торжок». Так и поступил командующий войсками фронта, осознав разумность совета.

Творческий почерк полководца во многом определяется чертами его характера.

Окружающие Ивана Степановича люди отмечали ясность ума, высокий профессионализм, смелость в мыслях, силу воли, бодрость духа, жизнелюбие, самокритичность, целеустремленность этого военачальника. «Мне нравился его здравый смысл в суждениях, реалистический, разумный и масштабный подход к решению вопросов», – писал известный советский авиационный конструктор А.С. Яковлев. «Строгая официальность в решении служебных вопросов, сильный