Стивен Кинг за железным занавесом (история книг С. Кинга в СССР и России, 1981-2025) - Ернар Шамбаев

Стивен Кинг на Дальнем Востоке

Стивен Кинг добрался и до Хабаровска.

В январе 2004 года в Доме народного творчества в Хабаровске открылась выставка с лаконичным названием – «Грани». В выставочных залах ощущалось легкое дрожание воздуха между реальностью и воображением, между суровой дальневосточной землей и мирами, рожденными западной литературой. Эта выставка стала диалогом двух поколений художников – Виталия Краснера и его сына Алексея, диалогом, в котором неожиданно прозвучало имя Кинга.

Алексей Краснер – не профессиональный живописец. По образованию он инженер-строитель, и рисование для него – хобби, творческий импульс, потребность самовыражения. Его картины рождаются из фантазии и обостренного художественного чутья, унаследованного от отца, Виталия Давыдовича, преподавателя детской художественной школы, живописца и писателя.

Книги Кинга и Толкина были прочитаны запоем и вызвали к жизни целую серию фэнтезийных полотен – «Темная башня», «Дорога на Исенгард», «Прибытие Блэйна», «Уленшпигель и духи Земли». «Я представил персонажи сказок не совсем в привычном виде», – говорит Краснер-младший[74].

Выставка в Хабаровске показала, как миры Стивена Кинга могут прорастать в российском воображении Дальнего Востока – как трава сквозь камни. Но в случае с Краснерами этот росток дал интересный плод: мрачноватая, порой зловещая вселенная Кинга в исполнении Краснера-младшего встретилась с эпичностью дальневосточного пейзажа Краснера-старшего («Зимняя сказка», «Закат над Амуром», «Каменная россыпь», «Утренний штиль» и «Осень на Хехцире»).

Таким образом, выставка «Грани» стала точкой соприкосновения Востока и Запада, локального и глобального, личного и общемирового. Неважно, где вы читаете Кинга – в Нью-Йорке, Лондоне или в лесной тиши Хабаровска. Важно, что его истории заставляют воображение работать, пробуждают желание переосмыслить свою реальность через призму литературного и фантастического.

Дети кукурузы

Когда Стивен Кинг писал рассказ о зловещем городке Гатлине, что в штате Небраска, он вряд ли подозревал, что в СССР имелись свои дети кукурузы.

С 24 мая по 4 июня 2005 года в галерее «Борей» в Санкт-Петербурге прошла персональная выставка живописи Нины Флоровской с говорящим названием – «Дети кукурузы». По словам Флоровской, это прямая отсылка к одноименному рассказу Стивена Кинга – готическому хоррору о детях-фанатиках, вырезавших всех взрослых в городе и поклоняющихся суровому божеству, прячущемуся среди кукурузных полей. Однако в данном случае речь идет о совсем иной кукурузе – о той, что была символом утопического сельскохозяйственного будущего при Хрущеве, о «царице полей», которую насаждали по всей стране как культурную идею и почти религию.

К началу 2000-х реалистическая живопись в художественной среде считалась анахронизмом и архаикой. Концептуализм и постмодернизм заняли доминирующие позиции, и кураторы, работавшие с актуальным искусством, включали живописные полотна в экспозиции скорее как «знак качества» – свидетельство того, что художник умеет владеть кистью.

«Дети кукурузы» Флоровской – это двадцать пять портретов мальчиков и девочек конца 1950-х – начала 1960-х годов, написанных по старым фотографиям. На картинах – дети, родившиеся давным-давно. Кто-то из них узнаваем: в «Ленке-лыжнице» зрители узнавали черты художницы Елены Серебряковой, а в «Андрюше-зайчике» – сходство с мужем Нины Флоровской, Андреем Юрьевым. Но задача выставки заключалась не в документальности и не в портретной точности. Скорее – в передаче атмосферы времени и попытке взглянуть на советское детство через призму сегодняшнего опыта.

«Дети кукурузы» – выращенные на идеологии, питавшиеся лозунгами и коллективными иллюзиями, дети эпохи, которая декларировала счастливое детство как норму и повсеместное достижение. Но холсты Флоровской не поддерживают эту иллюзию. Наоборот, многие ее герои кажутся зрителю чахлыми, болезненными, испуганными, забитыми, внутренне зажатыми. Отчасти – из-за недетской серьезности, которую передает художница. Отчасти – из-за общего психологического фона: детства как дисциплины, а не свободы.

Проект оказался резонансным. Галерея, усыпанная белыми листами бумаги, стала местом для многочисленных отзывов. Зрители включились в диалог, оставляя эмоциональные и философские комментарии. Кто-то обвинял художницу в очернительстве советской действительности. Другие, напротив, благодарили Флоровскую за честность и за возвращение к образам, давно вытесненным из повседневного сознания.

Выставка стала поводом обсудить не столько прошлое, сколько то, как мы его видим. Ведь визуальные воспоминания – это не то же самое, что документальное свидетельство. Это «внутренняя визуальность», как выразился один из критиков.

Стивен Кинг против Дина Кунца, Эксмо против АСТ

В 2000-х годах российский книжный рынок вступил в эпоху корпоративной дуополии, «двухвластия». Две крупнейшие издательские империи – «АСТ» и «Эксмо» – боролись за умы (и кошельки) читателей, приобретая эксклюзивные права на издание книг самых популярных зарубежных и отечественных авторов. В этой борьбе не обошлось без маркетинговых маневров, пиар-ходов и даже прямых провокаций.

«АСТ» со второй половины 1990-х годов владело правами на издание произведений Стивена Кинга, последовательно наращивая его присутствие на российском рынке и формируя имидж «короля ужасов». К тому времени Стивен Кинг в России стал настоящим брендом – с широким ассортиментом серий и стабильной аудиторией. Его книги расходились тиражами в десятки тысяч экземпляров.

В то же время «Эксмо» сосредоточилось на продвижении другого американского мастера триллера – Дина Кунца. С 2004 года издательство активно занялось изданием его романов. Кунц подавался как достойная и мощная альтернатива Кингу: не менее мрачный, не менее остроумный, не менее леденящий душу. И тут началась битва.

Одним из наиболее запомнившихся эпизодов этой войны стала акция «Переходим на Дина Кунца!», проведенная «Эксмо» летом 2006 года совместно с сетью магазинов «Новый книжный». Подобного в России прежде не случалось. Читателям предлагалось принести в магазин любые старые книги Стивена Кинга и обменять их на новенькие романы Дина Кунца. Обмен осуществлялся по схеме «один к одному». Название акции недвусмысленно намекало: пора сменить «короля страха» на нового претендента на трон.

Рекламный слоган «Люди боятся читать Стивена Кинга, а сам Стивен Кинг боится читать Дина Кунца», якобы цитируемый по New York Times, добавлял пикантности. Столь дерзкий пиар-ход, вызвавший бурление в фанатской среде Кинга, выглядел как культурная интервенция и целенаправленная атака на икону и гегемона.

Акция проводилась с 26 июня по 9 июля 2006 года в 36 магазинах Москвы и Подмосковья, а позже распространилась на Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Самару, Казань и Екатеринбург. И хотя это была кампания по продвижению книг Кунца, нельзя не признать: имя Кинга использовалось как трамплин. Его фигура стала ключом к популяризации конкурента.

Реакция публики была неоднозначной. Кто-то охотно принимал участие, привлеченный бесплатной книгой. Другие – особенно преданные фанаты Кинга – воспринимали акцию как святотатство. В Сети возникли горячие споры, доходившие до настоящих виртуальных драк между «кинговцами» и «кунцевцами». На сайте Dean-Koontz.ru был объявлен конкурс на лучший способ утилизации книг Кинга.