Фальшивая наследница. Величайшая мошенница Позолоченного века - Энни Рид

появлялась. Она не присутствовала на собрании в конференц-зале, и, конечно, это собрание не продолжалось более четырех часов. Она не сидела за большим столом вместе с группой рафинированных мужчин и женщин, и одна из эти дам не рыдала на диване в дальнем конце зала. И ланч там определенно не подавали.

Репортер, в тот день умудрившийся пробраться на шестой этаж, мельком увидел конференц-зал и сразу узнал миссис Чедвик. Эдриан Джолин стоял за своим письменным столом в кабинете, и репортер спросил его:

– Что обсуждается на встрече в соседней комнате?

– Эта комната предназначена для сотрудников фирмы, – ответил Джолин. – И что там обсуждается, это их личное дело. Я не в праве предоставлять вам какую-либо информацию.

– Там и миссис Чедвик, не так ли?

– Я не в праве предоставлять вам какую-либо информацию.

– Она здесь для того, чтобы получить деньги для урегулирования предъявленных ей требований, или ее привезли сюда в связи с векселем на 500 000 долларов, на котором, по словам банкира Ньютона из Бостона, стоит подпись мистера Карнеги и на основании которого, по его словам, Ньютон одолжил ей 190 000 долларов?

– Я не в праве предоставлять вам какую-либо информацию. Давайте закончим этот разговор [4].

С высоты шестого этажа толпа внизу не казалась такой уж грозной. Пока длилась встреча, тысячи ньюйоркцев набились в отрезок между Уильям-стрит и Перл-стрит. Кэсси, окруженная юристами, тревожно смотрела в окно. Там, внизу, людей было больше, чем населения во всем Иствуде, и каждый из них жаждал хоть мельком увидеть ее. Нет, отсюда они не выглядели угрожающе, но вблизи…

О том, чтобы выйти через парадные двери, не могло быть и речи. Хорошо, что она не слишком боялась высоты.

Окно в заднем помещении фирмы было открыто. С Уолл-стрит доносился глухой гул: толпа начинала беспокоиться. Кэсси замерла, опершись руками о раму, и оглядела нагромождение крыш внизу. Затем опустила взгляд на коричневые складки платья. Она дорого заплатила за него, не хотелось бы порвать.

Кэсси медленно перелезла через подоконник. Пожарная лестница содрогнулась под ее весом и не переставала скрипеть и дергаться, пока она шаг за шагом спускалась к выступающей крыше соседнего здания. Затаив дыхание, она осторожно перебралась на выступ.

Осталась самая трудная часть. Из окна фирмы «Батлер, Нотман, Джолин и Майндерс» выступ казался достаточно широким, чтобы по нему можно было пройти. Но вблизи он заметно сузился. Кэсси стало страшно. Тем не менее она встала на выступ и начала передвигаться по нему. Шажок, потом другой. Стоило наступить на юбку или подъюбник, и завтра газеты напечатают о ней некролог. Но вот она приблизилась к краю и, слава богу, оказалась у одного из окон дома номер 56 на Уолл-стрит. Ввалившись внутрь, она перевела дыхание. Сердце чуть не выпрыгивало из груди. Осталось пробежать по коридору и выйти через заднюю дверь на Пайн-стрит. Кэб ждал именно там, как она и заказывала [5].

Возвращаясь в отель Holland House, она чувствовала, как постепенно замедляется сердцебиение. Но возбуждение еще долго не покидало ее. Забавно: такие же ощущения она испытывала, проворачивая свои аферы.

* * *

Новость о достигнутом соглашении газеты мгновенно распространили по всей стране. Конфликт миссис Чедвик и мистера Ньютона исчерпан. Мистер Ньютон получит назад все свои деньги. Развязка не за горами.

Однако некоторым людям известие о мирном соглашении совсем не понравилось. Жаку Кракауэру, нью-йоркскому продавцу кружев и вышивок, миссис Чедвик осталась должна 600 долларов. Извозчик Джордж Кауч уже предъявил ей иск на 210 долларов. Торговец Х. Ф. Поттер все еще ждал 200 долларов, которые она ему задолжала. Почему Герберту Ньютону заплатили, а остальным – нет? Это несправедливо. У этой женщины еще уйма долгов. Если у нее есть 190 000 долларов, эти деньги следует разделить между всеми ее кредиторами, а не отдать тому, кто может позволить себе нанять целый батальон адвокатов. Если ее долг выплачивает какая-то третья сторона – скажем, Эндрю Карнеги, – что ж, с этим ничего не поделать. Но если деньги поступают от самой миссис Чедвик, они тоже хотят получить свою долю.

2 декабря Кракауэр, Кауч и Поттер подали ходатайство в суд с просьбой назначить управляющего имуществом миссис Чедвик. И пусть ее объявят банкротом [6].

Совещания следовали один за другим. Юристы старались не упустить ни одной мелочи. 2 декабря Кэсси провела, стрекоча без умолку, сыпля намеками и двусмысленностями в попытке заболтать людей, которые и сами были профессиональными говорунами.

В тот же день пришла новость из Кливленда: некоторые из ее кредиторов подали ходатайство о признании ее банкротом. Это ничего не значит, заверила она юристов. Уладив проблему с Ньютоном, она тут же переключится на домашние дела. Жители Кливленда ничего не знали о переговорах в Нью-Йорке. Но юристы, хищные и настырные, как волки, жаждали подробностей. Когда поступят деньги? Из-за чего задержка? В конце концов, Стальной Король уже выступил с положенным отрицанием и мог бы уже отпереть свои сундуки с золотом.

Кэсси заверила их, что деньги придут. Ничего не изменилось. Но такие вещи, особенно если они делаются тайно, требуют времени. Следует удостовериться, что никто и никогда не сможет отследить, что деньги поступили именно от Карнеги.

Она вернулась в свой номер лишь в десять вечера, совершенно изможденная [7]. Пока что ей удалось всех успокоить. Какое-то время она продолжит запугивать кредиторов: пусть осознают, что если будут давить на нее, то потеряют все. Все они были в ее власти.

В тот вечер в вестибюле отеля царило праздное веселье. Группа светских дам собралась в ожидании экипажей, чтобы вместе отправиться в театр. Среди них была и Кэтлин Вандербильт, жена Реджинальда Вандербильта, заядлого игрока. Казалось, вся компания парит в центре зала – островок шелка и кружев в море сиенского мрамора. Блестящие платья шелестели и переливались, звонкие голоса разносились в воздухе. И вдруг входная дверь распахнулась, впуская двух мужчин с каменными лицами.

Помощник шерифа Ринн и какой-то юрист промчались мимо дам к стойке регистрации. Резкий голос Ринна эхом отразился от стен: он здесь, чтобы вручить предписание о наложении ареста на багаж Кэсси Чедвик.

Ожидающие своих экипажей дамы восприняли его слова как удар грома. Одна даже выронила из рук театральный лорнет в золотой оправе: линзы разбились о мрамор, во все стороны полетели крошечные осколки. За лорнетом последовал золоченый флакон с нюхательной солью. Дама, оставшаяся без спасительной соли, беспомощно воскликнула: «Боже милостивый, это ужасно!»

На их глазах происходило нечто невероятное. Миссис Чедвик принадлежала их кругу, они то