Крёстные матери. Женщины Коза ностры, Каморры, Ндрангеты - Алекс Перри

интервью с магистратами Эухенио Фаччоллой (помощником прокурора DDA в Катандзаро) и Сальваторе Боэми (бывшим помощником прокурора DDA в Реджо-ди-Калабрии) позволяет с осторожностью выделить схему развития. Благодаря масштабной «модернизации» в 1970–1980-х годах Ндрангета эволюционировала из сельской мафии (вымогательство, похищения, контрабанда) в предпринимательскую и финансовую организацию с филиалами в Северной Италии, Германии, Восточной Европе, Австралии и Канаде. Хотя сегодня Ндрангета присутствует на всей территории Калабрии, важно проводить различия: наряду с сообществами под сильным контролем мафии существуют и свободные от ее влияния. Историческая неоднородность привела к разнообразию форм преступности, семейных структур, социальных классов и менталитета, а также к недооценке присутствия мафии в северной Калабрии. На слушаниях Комиссии по борьбе с мафией прокурор Козенцы Альфредо Серафини пояснил, что Козенца долго считалась «счастливым островом» по сравнению с Реджо-ди-Калабрия и Катандзаро, но в реальности была буферной зоной, подверженной давлению Ндрангеты с юга, Каморры с севера и Сакра Корона Унита с востока.

Показательно, что перекрестье влияний мафиозных группировок Кампании и Апулии отражено в истории Флоринды Мирабиле, дочери босса Каморры, переехавшей в Пьяна-ди-Сибари. Будучи молодой подругой Паскуале Галассо («сверхразумного» Каморры), она обратилась к нему за оружием для мести за убийство отца, но вендетта не состоялась. Став в 1995 году государственной свидетельницей против калабрийских банд, она получила мягкий приговор. Пресса активно писала о ней из-за молодости и красоты.

Ключевой аспект Ндрангеты – ее организационная структура, основанная на семейных связях: кровная семья и криминальная семья (cosca) обычно совпадают. В отличие от сицилийской мафии, Ндрангета состоит из автономных «ндрин» без единого центра; «ндрины» все чаще формируются на основе расширенных родственных кланов, остающихся ее фундаментом. Как отмечено в отчете Парламентской комиссии, вопреки прежним представлениям, семейная структура доказала свою эффективность как инструмент защиты и экспансии Ндрангеты в Калабрии и за ее пределами. Именно эта «примитивная» структура помогла ей избежать кризиса, постигшего Коза ностру, Каморру и Сакра Корона Унита. Число калабрийских «свидетелей правосудия» значительно ниже, главным образом потому, что такой свидетель должен возбудить дела против ближайших родственников.

Ярким примером служит клан Серрайно—Ди Джовине, сконцентрированный вокруг Марии Серрайно, приговоренной к пожизненному заключению. Она состояла в кровном родстве с участниками мафиозной войны в Реджо-ди-Калабрии. Клан включал две группы: братьев Марии (Франческо, Алессандро, Доменико, Филиппо, Деметрио) и ее двоюродных братьев (Франческо «горный босс», Паоло, Доменико).

С 1990-х годов роль женщин заметно изменилась. Согласно показаниям магистратов, стратегия Ндрангеты в отношении свидетелей правосудия сместилась в сторону финансового давления, а не угрозы убийства. Помощник прокурора Боэми отмечает «тонкую стратегию»: в Калабрии обычно не убивают ни самих свидетелей, ни их родственников, но у Ндрангеты «есть систематическая возможность повторно связаться» с ними. Прокурор Рокко Ломбардо добавляет, что организация располагает средствами, чтобы предложить свидетелям больше денег, чем государство, и тем самым заставить их отказаться от показаний. Посредниками в передаче давления и денежных предложений часто выступают жены. Боэми подчеркнул этот аспект, а Фаччолла описал случай, когда свидетель вернулся к прежней жизни из-за давления на родню жены (не связанную с мафией): жена предпочла, чтобы мужа не убили, а посадили в тюрьму, но их дети, бросив школу, рискуют пойти по его стопам. Фаччолла прокомментировал: «В большинстве случаев женщины из некриминальных семей в итоге полностью принимают образ жизни мужа», особенно в Козенце. Боэми же рассказал о случае давления через женщин криминального происхождения.

Антонио Либри, наемный убийца времен мафиозной войны в Реджо-ди-Калабрии, приговоренный к пожизненному заключению, изначально выразил желание стать свидетелем правосудия, но отказался после встречи с семьей. Как вспоминает прокурор:

«Когда я обратился к его жене, то столкнулся с непреодолимой стеной. Эта 25-летняя женщина заявила: “Мой муж не должен сотрудничать, мы хотим жить в Реджо честными людьми”. Я пытался объяснить, что невозможно жить честно, будучи семьей убийцы. В итоге она пригрозила: если муж продолжит, она лишит его права видеть сына и будет считать его мертвым. Меня потрясла ее враждебность – сила, неожиданная для столь молодой женщины (1996–1997 гг.). Она происходила из криминальной семьи, и даже свекровь оказалась бессильна перед ее напором. Мы говорили часами, но она не уступила ни на йоту. При последней встрече в Риме Либри плакал: “Если потеряю семью, пожизненное заключение станет двойной тюрьмой. Лучше пожертвовать собой – они гарантировали, что сына вырастят достойно”».

Боэми подчеркивал значимость подобных случаев:

«Сегодня женщины обладают огромным влиянием в семейных кланах. Решение жены о недопустимости сотрудничества часто становится решающим – и обрекает мужей на пожизненные сроки. Их роль фундаментальна».

Женщины не только становятся объектами «вендетты трасверсали» (мести родственникам), но и инструментами давления на потенциальных свидетелей. Фаччолла иллюстрирует это примером:

«К “раскаявшемуся” мужу обращались через его жену, на которую, в свою очередь, давили родственники. Был случай: два брата – непримиримый мафиози и свидетель правосудия – женаты на сестрах. Те совместно добивались возвращения «предателя» в клан. Жена непримиримого сама подверглась давлению со стороны супруги заключенного босса (по статье 41bis), а затем передала это давление сестре».

Во время процесса «Гарден» в Козенце жены подсудимых использовали СМИ, публикуя протесты о плохом состоянии здоровья мужей в тюрьме и предупреждая, что их отсутствие на заседаниях – не признак пентименто (раскаяния). Анджелина Корсанто, жена босса «Ндрангеты» Франко Муто («Короля-рыбы»), опубликовала в il Quotidiano открытое письмо к «великим интеллектуалам», осуждающее «нарушение элементарных прав: свободы и репутации». Через три месяца ее приговорили к пяти годам за пособничество мафии.

Хотя Ндрангета чаще использует финансовое давление, а не прямые угрозы, Фаччолла отмечает сдвиг:

«После вступления приговора по делу “Гарден” в силу (июль 2000) в отношении семей свидетелей участилось насилие. Мы наблюдаем возврат к жестоким методам».

В трансформирующейся Ндрангете меняется и роль женщины. Если в традиционных сельских районах (например, вокруг Катандзаро) женщины оставались «невидимыми» хранительницами тайн, то в современных предпринимательских кланах они активнее:

«Сейчас жены осужденных за кровавые преступления нередко занимают значимые посты в госаппарате. В традиционном же контексте женщины старшего возраста участвовали в вендеттах иначе – через подстрекательство и воспитание детей в духе мести, а молодые служили “инструментом” для укрепления криминальных альянсов через браки».

Показательно заявление пентито Антонио Дзагари:

«Устав Ндрангеты формально исключает женщин из рядов организации. Однако особо достойные могут получить титул “сестер омерты” (кодекса молчания) без принесения клятвы. Но такой статус доступен лишь женам, дочерям или сестрам “людей чести”».

Кровавые распри 1970–1980-х оставили глубокий след в калабрийском обществе. Учительница из зоны конфликтов делилась:

«Дети в классе при любом шуме прятались под парты. Один мальчик объяснил: “Боюсь, что войдут убийцы”».

Боэми резюмирует:

«Женщины, формально не входя в Ндрангету, были центральными фигурами в “семейных” войнах за контроль над территорией – от Тирренского побережья (Пальми, Розарно, Читтанова) до Оппидо. Они не