Кавалеристы - Артем Владимирович Драбкин

село, там стояла другая часть. Хожу по селу, высматриваю – где же тут можно лошадь подходящую найти? И вот надыбал одну стоянку, на привязи стоят лошади, такие холеные. «Ладно, – думаю, – вот это будет мой улов». Зашел в какую-то хату, там жила одна бабушка. Говорю ей: «Ма, накорми меня и часа в три ночи разбуди». Она отвечает: «Хорошо, сынок». В общем, она меня накормила, а потом ночью будит: «Иди, сынок, ты ж просил разбудить тебя». Я говорю: «Спасибо, мать! Дай бог, чтоб вам было все хорошо». Поцеловал ее в щечку и пошел. Прихожу к лошадям, стал заходить в конюшню, а они как заржали! Почуяли чужого! Я от испуга сначала не знал, что делать! Потом придумал: стал у коня между передними и задними ногами и спиной подпер ему живот. Вот так спрятался и простоял минут двадцать, пока лошади не успокоились. Потом вылез из-под коня, развязал поводья и вывел его во двор. Смотрю, жеребец то, что надо – высокий, красивый! Но нет же ни седла, ни стремян – как же на него залезть? Хорошо, что возле ворот лежали каменные молотильные барабаны, они и сейчас у нас по селам в некоторых дворах валяются. Я встал на этот барабан и как сиганул жеребцу на спину, как дал ему стременами в бок! Он галопом мчался всю дорогу! Приезжаю в свою часть, а он весь в мыле, и я тоже чуть ли не в мыле. Это было около шести часов утра, дежурный помог мне вытереть коня. Заходит старший лейтенант, докладываю:

– Товарищ старший лейтенант, ваше задание выполнено, можете полюбоваться.

– А ну, идем, посмотрим… Ух ты, так этот лучше, чем тот, что у меня был!

– Старался!

Вот такая история. Ветеринары, конечно, вырезали на лошадях клейма, красили им ноги, чтобы лошадей можно было найти в случае чего. Но лошадей все равно воровали. Бывало так, что дают привал на двадцать минут, ты ложишься прямо возле лошади, поводья у тебя в руках, и кто-то срезает поводья и уводит лошадь.

– Потери в лошадях были большие?

– Конечно большие. У нас в корпусе их гибло меньше, чем людей, но тоже очень много. Еще помню, что по дороге на Одессу проходили мимо заповедника «Аскания-Нова». Как же бедствовали там животные! Перед этим был бой, и лежало очень много убитых и искалеченных быков, сайгаков, лошадей. Жалко было смотреть, как они мучаются.

– Чем кормили лошадей? Были проблемы с кормом?

– Очень даже были большие, зимой даже приходилось лазить по полям и высматривать места, где есть картошка или буряк. И выкапывал, давал лошадям, а в большинстве случаев отнимал от себя и давал лошади. Почему? Потому что если лошадь голодная, она тебя не потянет. Бывало ведь и такое, что идем на задание, а лошадь голодная, споткнулась, а ты в это время падаешь.

– Был ли специальный отбор лошадей для кавалерии?

– Нет, такого не было. Например, когда нам прислали монгольских лошадей, то их взяли всех без разбора, потому что очень много наших лошадей было побито во время рейда на Одессу.

– Какое было вооружение у рядового кавалериста?

– Автомат ППШ и шашка. Были гранаты, патронташи, а все остальное везли специальные подводы, которые шли вместе с конницей.

– Тачанки использовали? Насколько они были эффективны во время рейдов?

– Да, у нас были тачанки с пулеметами «максим». Во время рейдов они не совсем оправдывали себя. Почему? Потому что мы шли впереди, а тачанки шли за нами и сильно отставали. Может быть, они и добивали немцев, оставшихся позади нас, но мы этих результатов не видели. Поэтому у меня большие сомнения в их эффективности.

– Какова была основная тактика конно-механизированной группы?

– Основная задача, которая стояла перед нами, была уйти в немецкий тыл и не давать подойти к фронту вражеским подкреплениям. Первый опыт таких действий кавалеристы получили в 1941 году под Москвой, и на основе этого опыта Верховное командование решило формировать конно-механизированные группы и далее. Между прочим, одна конно-механизированная группа участвовала во взятии Берлина, а другая была отправлена в Маньчжурию для ведения боевых действий в степях и горах. Хочу сказать, что кавалерия в эту войну сыграла большую роль, несмотря на то что время кавалерии к тому времени уже прошло.

– Как вы считаете, каков был процент потерь личного состава во время рейда на Одессу?

– Мне, рядовому, тяжело об этом судить, но погибших было много. Своих убитых мы оставляли на местах, даже не хоронили. Некогда было… А раненых отправляли самолетами в тыл. Самолеты вызывали по рации, они прибывали к нам постоянно.

– Чем награждены за участие в войне?

– Я награжден только медалью «За отвагу». Если я не ошибаюсь, получил ее за взятие станции Раздельной.

– Как вы оцениваете боевые качества немцев?

– Немцы были хорошими солдатами, и идеологическая обработка у них была крепкая – шли в бой за свою немецкую расу. Они были упорными в бою, не избегали и штыковых схваток. А вот румыны воевали плохо, мы их совсем не боялись.

– Как кормили на фронте?

– Когда как… Часто приходилось ходить голодными. Бывало так, что и не дожидались кухни, потому что мы идем вперед, а кухня отстает. Перед боем нам всегда давали выпить по сто грамм водки.

– Вы пили водку?

– Пил, но умеренно. Когда на станции Раздельной мы захватили немецкие составы, многие наши люди напились метилового спирта и умерли. Я как-то этого избегал.

– Как относились к политрукам на фронте?

– Они в основном шли сзади и нас подгоняли. Еще у нас были средства массовой информации – корреспонденты, фотографы, которые снимали боевые эпизоды. Все-таки какая-то долька правды была и от этих людей, потому что они фотографировали непосредственно в процессе боя.

– У вас были представители «особых отделов»?

– Не было – может быть, потому, что мы всегда воевали в тылу врага. А вообще я до сих пор не понимаю, почему меня не сняли с фронта как грека. Дело в том, что после боев на реке Молочной всех греков отправили с фронта в Казахстан и на Кавказ. Такое было указание Сталина, хотя со стороны греков не было никаких выступлений против советской власти. Тем не менее крымских греков выселяли вместе с татарами и одновременно крымских греков снимали с фронта. Говорят, что хотели и приазовских греков снять с фронта, но не сделали этого благодаря гречанке Паше Ангелиной, которая была первой женщиной-трактористом в Союзе. Ее очень уважал Сталин, она была к нему вхожа в любое время и подняла