От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг. - Алексей Михайлович Уразов

с Вашингтоном, египетский лидер не выходил и из орбиты влияния Москвы. На фоне майских событий в Египте и переговоров президента Садата с госсекретарем Роджерсом 27 мая 1971 г. в Каире председатель Президиума Верховного Совета СССР, член Политбюро ЦК КПСС Николай Викторович Подгорный и президент ОАР Садат подписывают Договор о дружбе с СССР сроком на 15 лет. Спустя годы в своей автобиографии Садат трактовал Соглашение «как некую подачку, смягчающую мазь для Советов после того, как он подверг чистке и посадке в тюрьмы все высшие просоветские элементы в египетской политике»[392].

22 июля египетская сторона принимает предложение о прекращении огня. Вместе с тем осуществляется оперативная переброска 14 ракетных площадок на расстояние 50 км в сторону Суэцкого канала, а также трех площадок на расстояние от 10 до 20 км.

Достижение результата в области прекращения огня в зоне арабо-израильского противостояния выглядело как «победа консенсуса двух сверхдержав», вместе с тем фактически с этого момента стратегическая инициатива в регионе начинает постепенно переходить в руки США.

В августе 1971 г. заместитель советника по национальной безопасности и член СНБ Ричард Кеннеди пишет в адрес советника по национальной безопасности Киссинджера: «Первый раз в течение более чем за десятилетие события вынуждают Советы занять оборонительную позицию – действия Садата против просоветских элит нанесли ощутимый ущерб интересам Москвы»[393]. Как резюмировал в мемуарах Киссинджер, «прекращение огня на Ближнем Востоке представляется огромным триумфом, первым неопровержимым достижением администрации Никсона во внешней политике»[394].

3 октября 1971 г. Садат приезжает в Москву. Как писала в эти дни газета The New York Times, «визит в Москву <…> может оказаться решающим для будущего советско‐египетских отношений и египетской стратегии в отношении Израиля. Есть четкие признаки того, что президент Садат и генерал Садек намерены противостоять советским лидерам с требованием “смириться или замолчать” в отношении наступательных вооружений, чтобы создать реальную угрозу нападения Египта на израильские оккупационные силы на Синайском полуострове»[395].

Авторы статьи ставили под сомнение дееспособность союза Москвы и Каира: «В этом контексте визит в Москву, который состоится на следующей неделе, как ожидается, станет первым испытанием статьи 8 Договора о дружбе и сотрудничестве, подписанного 27 мая. Хотя советская военная помощь Египту была существенной, Москва отказалась от поставок наступательного оружия. Не менее важным для президента Садата <…> является уверенность в твердой решимости Советского Союза противостоять любому вмешательству Соединенных Штатов»[396]. «Москва остыла, – резюмировал автор статьи. Египетские комментаторы откровенно признали, что “темная туча” накрыла советско‐арабские отношения в результате свержения и ареста просоветски настроенных чиновников в Египте в мае прошлого года»[397].

Откровенность источника в дипломатических кругах, с которым работали авторы The New York Times, была симптоматичной и явно свидетельствовала о готовности новой правящей верхушки ОАР дистанцироваться от СССР и идти на сближение с США. 9 октября 1971 г. стороны проводят переговоры на уровне руководителей внешнеполитических ведомств – главы Госдепа Роджерса и министра иностранных дел Махмуда Риада: «Эти переговоры оставляют дверь открытой. Мы надеемся, что они подарят мир региону»[398]. Каир продолжал публично демонстрировать намерение договариваться с США в вопросе урегулирования, отодвигая на второй план модель многосторонних соглашений.

На фоне заметного охлаждения отношений с новым руководством Египта Советский Союз укрепляет связи с альтернативным центром арабского лагеря – Иракской Арабской Республикой. 9 апреля 1972 г. в Багдаде председатель Совета министров СССР Косыгин и президент Ирака Аль-Бакр подписывают Договор о дружбе[399].

Как писала The New York Times, «господин Косыгин присутствовал на церемонии, посвященной началу добычи на финансируемом советским союзом нефтяном месторождении Северная Румейла, которое иракское правительство отобрало у Западного консорциума, эксплуатирующего основные нефтяные месторождения страны»[400]. Вскоре после подписания лидерами СССР и Ирака в страну начинаются поставки советских вооружений.

Череда сложных дипломатических маневров ведет к тому, что чаша весов постепенно склоняется в пользу силового сценария и обострения военного противостояния в контексте арабо-израильского конфликта. По мере стремительной эскалации насилия по линии противостояния двух сторон Израиль обращается за прямой военной помощью к США, а арабские державы – к СССР.

2 декабря 1971 г. премьер-министр Израиля Меир совершает визит в Вашингтон[401]. Как пишет в своих мемуарах Киссинджер, «оба лидера пришли к взаимопониманию по решающим вопросам стратегии и тактики – поиск путей к широкому урегулированию предполагалось на время приостановить. Вместе этого нужно было вновь приложить усилия, направленные на заключение временного соглашения с Египтом»[402].

Стороны договорились об изменении стратегии переговорного процесса: вместо курса на поиски путей всеобъемлющего урегулирования при посредничестве постоянных членов СБ ООН будут вестись попытки заключения соглашения Израиля и Египта. Стремясь побудить египетское руководство пойти на сепаратные прямые переговоры, Израиль заявил о готовности начать бомбардировки Асуанской плотины, что могло иметь катастрофические последствия.

Главную ставку в регионе Ближнего Востока США делали именно на Израиль, предсказуемого и стабильного партнера. Вашингтон целенаправленно укреплял вооруженные силы этой страны, стремясь к тому, чтобы в случае нового военного столкновения со своими соседями при любом раскладе сил в регионе Израиль обладал бы безусловным преимуществом в количестве, а главное, в качестве своего военного потенциала. В январе 1972 г. США объявляют о том, что готовы сотрудничать с Израилем в создании военной промышленности и обеспечить его военное превосходство над всеми арабскими странами.

В стратегии взаимоотношений США с арабским миром администрация Никсона ставила перед собой двоякую задачу. Во-первых, Вашингтон старался изыскать средства для того, чтобы расширить плацдарм взаимодействия с умеренно-консервативными государствами региона и включить в него не только военно-политическую, но и экономическую составляющую. Во-вторых, США резко интенсифицировали деятельность по расколу антиизраильского фронта арабских стран и изоляции его наиболее радикальных участников. В этом контексте особое значение приобретала работа с Египтом.

На первых порах Садат считал частичное соглашение возможным шагом к дальнейшим договоренностям Израиля с другими арабскими странами и с палестинцами. Но уже на рубеже 1971–1972 гг. Садат де-факто отказался от жесткой привязки идеи египетско-израильского частичного соглашения к всеобъемлющему урегулированию ближневосточного конфликта.

Тем не менее еще в начале 1972 г. Садат ведет диалог с Москвой и в феврале посещает СССР. Переговоры сторон проходили в откровенно напряженной атмосфере. Садат просил у советской стороны передовые вооружения, а также советскую дипломатическую и военную поддержку, включая сотрудничество в военно-промышленной области, что позволяло Египту производить собственное вооружение. Москва не была готова идти на такие шаги[403]. Вместе с тем, не желая отталкивать партнера, СССР дает обещание Садату до конца 1972 г. поставить в страну 100 истребителей МиГ, 20 сверхзвуковых бомбардировщиков Ту-22, 200 танков Т-62[404].

Милитаризация стран Ближнего Востока не теряла темпов, и регион готовился к грядущей войне арабских держав и Израиля. Еще в декабре 1971 г. США подписывают