От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг. - Алексей Михайлович Уразов

с целью отвоевать захваченные им земли. Египет переходит к активной финансовой поддержке Движения за национальное освобождение Палестины (ФАТХ) во главе с Ясиром Арафатом, который постепенно занимает лидирующее положение в «палестинском вопросе». В ноябре 1969 г. Ливан предоставляет боевой ячейке ФАТХ право на использование территории своей страны для ведения боевых действий с Израилем. В результате на карте Ближнего Востока появился новый внегосударственный игрок – Организация освобождения Палестины (ООП), действия которого оказывают весьма серьезное влияние на динамику развития арабо-израильского конфликта, понижая степень контролируемости хода его развития для сверхдержав.

В свою очередь, Насер продолжал видеть Советский Союз безальтернативным полюсом, способным оказать поддержку Египту в случае эскалации силового сценария. В июле 1970 г. Насер объявил, что «благодаря помощи СССР египетские вооруженные силы достигли такой высокой степени готовности, которой ни друзья, ни враги еще три года назад предположить не могли»[371].

Система влияния СССР в регионе Ближнего Востока в конце 1960-х – начале 1970-х гг. укрепляется благодаря революциям в двух ключевых странах макрорегиона – Ираке и Ливии.

17 июля 1968 г. в Ираке происходит новый переворот, получивший в историографии название «революция 17 июля», в результате которого к власти приходят лидеры Иракского регионального отделения Арабской социалистической партии БААС. Новый президент Ирака Ахмед Хасан аль-Бакр заявил, что «революция 17 июля – прямое продолжение революции 14 июля 1958 года», и это вновь создавало предпосылки для сближения Москвы и Багдада, отношения которых ощутимо охладели после революции 1963 г.

Новое политическое руководство Ирака берет под суверенный контроль нефтегазовый сектор государства. В июне 1972 г. руководство Ирака принимает решение о национализации Iraqi Petroleum Company (IPC), которое по важности было сопоставимо с решением Египта о национализации Суэцкого канала[372]. Советский Союз оказывает Ираку материально-техническую помощь, формируя в Северной Румейле кластер национальной нефтедобывающей промышленности Ирака[373].

1 сентября 1969 г. в Королевстве Ливия происходит революция аль-Фатех, осуществленная организацией «Свободные офицеры юнионисты-социалисты». Революционная группа свергает монархию и провозглашает республиканский режим – Социалистическую Народную Ливийскую Арабскую Джамахирию во главе с полковником Муаммаром Каддафи. В историографии принято типологизировать ливийский режим Каддафи как «девиантную модель» поведения на мировой арене[374]. Сложная природа режима Каддафи не позволяла вписать Великую Джамахирию в биполярную систему противостояния СССР и США[375].

Вопреки объявленной Каддафи триаде ливийской революции – «свобода – единство – социализм» Вашингтон выбирает путь диалога с новым режимом Каддафи[376]. Для США было важным, что Ливия являлась одним из ключевых членов ОПЕК и занимала видное место на нефтяной карте Ближнего Востока. К 1965 г., всего через шесть лет после открытия первых крупных месторождений, Ливия находилась на шестом месте среди экспортеров нефти, не входящих в советскую орбиту; на ее долю приходилось 10 % всего мирового экспорта. К 1969 г. страна экспортировала равный с Саудовской Аравией объем нефти[377].

21 июля 1970 г. принимается закон «О возвращении ливийскому народу узурпированной собственности», после чего в Ливии начинается процесс национализации нефтяной промышленности[378]. На фоне угасания отношений Москвы и Каира, обозначившегося после кончины Насера в сентябре 1970 г., происходит заметное сближение Ливии и СССР, формирующее полюс противостояния активизации внешней политики США в Ближневосточном регионе.

В отличие от СССР, который строил свое присутствие в регионе исключительно на отношениях с радикальными панарабистами, США реализовывали двуединую модель, которая в перспективе 1970-х гг. дала Вашингтону стратегическое преимущество в контексте урегулирования арабо-израильского конфликта. «Никто не мог добиться мира без нас. Только мы, а не Советский Союз, могли оказать воздействие на Израиль», – констатировал в своих мемуарах Киссинджер[379].

Исходя из этой предпосылки Вашингтон фокусируется на диалоге с Египтом как доминирующей силе арабского лагеря и проводнике советского влияния на Ближнем Востоке. Добиться этой цели Вашингтон планировал путем активизации серии переговоров о мирном процессе на Ближнем Востоке, модератором которых, по замыслу Киссинджера, должны были стать именно США.

В своих мемуарах видный советский дипломат, занимавший впоследствии должность заведующего Международным отделом ЦК КПСС и секретаря ЦК КПСС, Валентин Михайлович Фалин так описывал логику агрессивной дипломатической активности Вашингтона на ближневосточном направлении: «Соединенные Штаты следовали двумя дополняющими друг друга путями: они блокировали любой шаг арабов, который проистекал бы из советской военной поддержки или мог бы повлечь за собой возникновение советской военной угрозы; а также брали в свои руки мирный процесс, как только разочарование из-за тупиковой ситуации заставляло ведущих арабских лидеров отвернуться от Советского Союза и поворачиваться к Соединенным Штатам»[380].

Первый ход в игре Вашингтона не заставил себя долго ждать. В декабре 1969 г. в рамках мероприятий сессии Генеральной Ассамблеи ООН госсекретарь США Уильям Роджерс анонсировал план урегулирования, получивший название «план Роджерса», который явно контрастировал с магистральной моделью урегулирования четырех постоянных членов СБ ООН (США, СССР, Великобритания, Франция). Он предусматривал проведение прямых переговоров между Израилем и ОАР, а также Иорданией при условии вывода израильских войск только с части оккупированной арабской территории[381].

«План Роджерса» был отклонен Израилем, ООП и большинством стран арабского мира, за исключением Иордании. Тем не менее попытка США сформулировать новую модель примирения стала первой серьезной заявкой на роль главного модератора в регионе. Вашингтон провозглашал желание и способность вести диалог как с арабами, так и Израилем, как с арабскими националистами, так и консервативными режимами Ближнего Востока, Аравийского полуострова и Персидского залива. Конечным бенефициаром данной инициативы на глобальном уровне становились Соединенные Штаты, которые преследовали ключевую стратегическую цель – разрушение военно-политических построений СССР в регионе Ближнего Востока.

Помимо вектора на активную работу по арабо-израильскому треку в начале 1970-х гг. Вашингтон радикально укрепляет отношения с альтернативным насеровскому Египту полюсом политического влияния в арабском мире – консервативной монархией Саудовской Аравии.

В начале 1970-х гг. на авансцену региональной политики выходит качественно новый фактор – исламизм, который во многом определил динамику внешнеполитических процессов на Ближнем Востоке на многие десятилетия вперед и, как показали события 1970-х гг., радикально изменил политическую жизнь некогда светских обществ Египта и Ирана. Но если в части социумов региона политический исламизм пришел лишь к концу десятилетия, то для Саудовской Аравии, союзника США в регионе, реализация «исламской мобилизации» стала основой государственного строительства уже в середине – конце 1960-х гг. и была неразрывно связана с фигурой саудовского короля Фейсала.

Ислам стал рассматриваться саудовским руководством как ресурс по укреплению внешнеполитических позиций Саудовской Аравии и созданию альтернативы для обеспечения защиты региона от националистов и влияния Советского Союза. Процесс выработки политики США и анализ «исламского фактора» как качественно нового явления в политической жизни Ближнего Востока оказался в фокусе внимания Вашингтона. Именно в 1970-е гг. окончательно формируется внешнеполитический союз США и Саудовской Аравии, в основе которого лежит сотрудничество в