Евгений Баранов - Легенды о графе Брюсе

Тогда еще царь Петр был… И раз спрашивает:

– А скажи, говорит, Брюс, как на твое мнение: природа одолеет человека или человек природу?

А Брюс отвечает:

– Это глядя по человеку.

– Как так? – спрашивает Петр.

Тут Брюс выломал из улья сот меду и спрашивает:

– Знаешь, что это за штука?

– Мед, – говорит Петр.

– А как он делается, знаешь? – спрашивает Брюс.

– Да как? – говорит Петр. – Пчела летает по цветам, по травам, высасывает сладкий сок и несет в улей.

– Это ты правильно объясняешь, – говорит Брюс. – Ну а между прочим, и муха умеет высасывать сок, только отчего, говорит, ни сота не сделает, ни меда не принесет?

– Муха, – говорит Петр, – не работает, она жрет и пакостит.

– Ну, а муравьи? – спрашивает Брюс. – Ведь они только и знают, что работать, – этакие-то домины себе выбухивают. А какая от этого польза? А ведь тоже, говорит, мастера они вытягивать сладкий сок: брось им окурок – и нос завернут, а брось кусок сахару – то откуда только их, чертей, наберется – живо сожрут, только не сделают ни сахару, ни меду… Действительно, говорит, если их набить полну бутылку и поставить в вольный дух, то получится муравьиный спирт – от ревматизма хорошо помогает. Но только, говорит, и паук одобряет мух – вкусная пища для него.

Вот какую загадку загадал он Петру. Только Петр был башковитый.

– А это, говорит, вот отчего: ежели, говорит, пчела берет сок, то обрабатывает его: что нужно – тащит в сот, а что не нужно – бросает. А муравей и муха, хоть и высасывает сок, да не могут обработать его и жрут целиком.

– А почему не могут? – спрашивают Брюс.

– Потому не могут, – говорит Петр, – что им этого не дано.

Тогда Брюс и говорит:

– То же самое и с человеком. Дано ему – он одолеет природу, а не дано – не одолеет. Тут хоть сто лет трудись – толку не будет. Тут, говорит, важно, чтобы котелок твой варил, да и было бы чем варить.

Вот как он разъяснил «от природы берем». Она тому и дает, кто умеет варить.

Вот тот же Брюс сделал из цветов девушку: и ходила, и комнату убирала, только говорить не могла. Правда, долго работал, но все же сделал. Вот один граф увидел ее и полюбил – красавица была. Ну, знал, что она не может говорить, только так рассуждал, что и с немой можно жить. И пристал к Брюсу:

– Выдай замуж за меня свою девицу.

А Брюс отвечает:

– Да ведь она искусственная!

Граф не верит, пристал как банный лист к спине:

– Отдай, говорит, не то жизни лишусь и записку оставлю, что это ты меня до точки довел.

Ну, что с дураком делать? Взял Брюс из головы девушки шпинек – она вся и рассыпалась цветами. Тут граф испугался и кинулся бежать.

– Ну, говорит, к чорту его, этого Брюса! Он, говорит, еще возьмет, да превратит меня в медведя или волка! – И после того и близко к Брюсу не подходил.

А то еще и так бывало: среди лета, в самую жару, идет дождь и гром гремит… Вот Брюс выйдет на свою башню и давай разбрасывать направо, налево какой-то состав. И вот на тебе: валит снег! Молния сверкает, гром гремит, а снег сыплет и сыплет. Вся Москва в снегу! Форменная зима: снег на крышах, снег на земле, снег на деревьях… А гром гремит. Ну, известно, народ всполошится, испугается:

– Что это за чудо? – говорит.

Выбежит на улицу, видит – Брюс стоит на башне и хохочет. Ну, тут народ и поймет, что это его работа и примется ругать его, потому что для овощи вред от того снега. Только не долго снег лежал – час, не больше, ну, от силы два…

А вот дождь Брюс не мог остановить. Петр спрашивал его насчет этого.

– Нет, говорит, это невозможно. Я, говорит, все испробовал: что можно, то де лаю, а чего нельзя, то и не пытаю.

Тоже вот – не понимал он птичьего языка. Ученый, волшебник и все такое, а вот не знал. Это только одному царю Соломону премудрому дано было. Тот знал. Но ведь Соломон – совсем другое дело: тот мудрец был, а волшебство ему ни к чему было. Соломон от природы такой был, а Брюс умом и наукой до всего доходил.

Вот не знаю, не могу объяснить, за что Брюс замуровал в стену свою жену. Квартировал он на Разгуляе. Дом этот и теперь еще цел, гимназия раньше в нем была. И вот говорят, будто в это доме в стене доска вделана. Сколько раз закрашивали, а ее все видно – не принимает краску. И будто в этом месте он замуровал свою жену, а за что, за какую вину – не знаю.

Записывал в Москве в августе 1924 г. Рассказывал в чайной неизвестный мне старик-рабочий.

Смерть Брюса

Пропал Брюс через свою жену и ученика своего: они погубили его. Брюс был старый, а жена молодая, красивая. Ученик тоже старый был. Тут как раз в этому времени Брюс выдумал лекарство… ну такой состав, чтобы старого переделывать в молодого. А еще не пробовал, как он действует: удача будет или неудача? А на ком испытать? Думал, думал… Вот позвал ученика в подземелье. А у него в этом подземельи тайная мастерская была – никого в нее не пускал. И как позвал ученика, взял да и зарезал. Всего на куски изрубил, сложил в кадку, посыпал порошком. А сам рассказал, что будто рассчитал своего ученика, так как он ленивый. И целых девять месяцев в кадке лежали эти куски. Это как женщина носит ребенка девять месяцев, так и тут. Вот на десятый месяц взял он изрубленное тело, вывалил на стол, сложил кусок к куску, как было у живого. Как сложил – сейчас полил составом, куски все срослись. Он взял, из пузырька покапал. И поднялся ученик: был старый, стал молодой.

– Вот, говорит, как я спал долго!

А Брюс говорит:

– Ты спал девять месяцев. Ты, говорит, вновь народился.

– Как так? – спрашивает ученик. Брюс рассказал ему. А тот не верит.

– Это, говорит, белой кобылы сон.

Брюс и говорит:

– Когда не веришь – посмотри в зеркало.

Вот ученик посмотрел в зеркало, видит: совсем молодым стал.

– Это, говорит, такие чудеса, что и сказать нельзя. По наружности, говорит, я молодой, а по уму старый.

Вот Брюс и приказывает ему:

– Ты, говорит, смотри, никому не говори, что я сделал тебя молодым. И жене моей не говори. А рассказывай, что ты у меня новый ученик. Я буду то же говорить.

Потом стал он учить его, как переделывать старого на молодого.

– Это, говорит, для того учу тебя, что сам хочу переделаться на молодого. А когда, говорит, будут спрашивать, где Брюс, говори: уехал, мол, на девять месяцев, а куда – неизвестно. И жене моей не рассказывай про наше дело, а то она по всей Москве разнесет.

И взял с ученика клятву, что все исполнит как следует. И отдал он ученику эти порошки и составы. И после того ученик зарезал Брюса, на куски изрубил, в кадку положил, порошком засыпал. А сам молчок. Но только жена Брюсова, как увидела молодого ученика, сейчас полюбила его. Ну и он оказался тоже парень не промах. Одним словом, закрутили они вдвоем любовь. Ну, он тоже брех оказался: все выложил Брюсовой жене. А та говорит: