Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров

– Какой он, ваш сын?

– Давайте по порядку. Муж мой был очень своебразный человек: у него характер был. А мы с сыном даже характером похожи. А почему? Я вот вам расскажу. Дочь Лена учится во втором классе, сидит и решает задачку. Решает и говорит: «Я никак не пойму». Я ей объясняю, и она: «О, мам, я все поняла». Смотрю, решила задачу, а я бы по-другому, быстрее. Тут заходит муж. «Валер, реши задачу». Он решает так, как Лена. Заходит Георгий: «Жорик, а ты реши». Он решает так, как я. Представляете? Он вот такой. И многое в нем от отца. Такой целеустремленный, направленный. Если за что берется, он берется основательно и делает всегда хорошо. Вот у мужа была такая черта, если что делал, то не придраться. И в школе, они на права сдавали, там какие-то карты, так у нас ни машины, ничего, а Жорик один из первых сдал экзамен. Потом поступил в техникум, платно. Там два курса платно проучился, стал активно участвовать – что бы ни предлагали, он выполнял. Он исполнительный, если ему это нравится и когда к нему хорошее отношение и с ним находят общий язык, он все сделает. И на третьем курсе его перевели на бюджет. Вот такой ребенок. Таких ребят жалко… Это генофонд России. Всегда ему говорила: «Ты – генофонд России. Высокий, здоровый, крепкий, умный…» А в школе. Футбол, хоккей, волейбол и все остальное…

– А мальчишки, там на кулачках…

– Не скажу, что любил драться. А с учителями, – задумалась. – Вот черчение. В старших классах черчение вел мужчина. Я уже не помню, как звать, но это учитель такой мягкий. А этот стоит, на голову выше его, и уже Жорка диктовал свои условия. И вот тут уже был конфликт. Они ему на шею сели. Не хотят ничего делать. Жора уперся, что ли. И вызывали повлиять…

– Ну разве это конфликт?

– Да тут же десятый класс, сами понимаете, и девчонки…

– Да, себя надо показать…

– У него классная руководительница Наталья Анатольевна. Не скажу, что хулиганистый, но ребенок – мальчик.

В Интернете я прочитал, что на открытии мемориальной доски на школе в честь Георгия его классный руководитель Наталья Фрелина сказала[4]:

– Вы, наверное, ждете от меня слов: «Наш Жора с детства вел себя как герой». Нет, он был таким же непоседой, как и большинство детей его возраста. Даже маму в школу приходилось вызывать. Но он всегда был надежным другом. Помню, и спустя несколько лет после выпуска навещал меня в школе…

И теперь озвучил слова учителя маме.

Наталья Георгиевна:

– Да, да. Они понимали друг друга… А представляете, рост метр девяносто. А все эти девяностые годы, и как это с деньгами. Все это так было тяжело. А мы жили рядом со школой. Он утром и кашу геркулесовую поест, и чай попьет, придет в школу, урок-два просидит. Он есть-то хочет, его отпускают, он на перемене прибегал. А мы уже знали: быстрее-быстрее приготовим. В одиннадцатом классе он просто нас «съедал»…

– Растет мужичок!

Мама:

– Потому что он в постоянном движении, то у него футбол, то баскетбол. В спортивную школу ходил. И ездили по области, в волейбол играли. Но такого, чтобы злостного, никогда не было. И почему-то все равно его все любили. Есть же мальчишки хитренькие, подленькие, а этот нет. Открытый был. Я еще вспомнила, это Наталья Анатольевна была. В 9 классе заканчивается учебный год. У них в классе, что ли, урок был, и пошли на речку. Кажется, с учительницей. Ну и пошли на речку. Ну и ребята купили бутылочку, выпили. Те-то поумнее как-то… А этот же не умеет скрывать. У него все на виду. Учительница: «Иди сюда». Он же не умеет врать. Дело дошло до милиции. Меня вызвали. Там был Малахов Геннадий, наш участковый. Мы сели с сыном, разговариваем. Я: «Ну вот, сынок, видишь, где твои друзья. Пили все вместе, а в милиции ты один. Ты понимаешь или нет?» Думаю, у него это отложилось. Ну и покуривал. А потом всё. Шестнадцать лет, а он ни грамма, ни курить, повзрослел. И с тех пор не курил. Четко знал, как надо действовать в любой ситуации. И в армию пошел по контракту, у него все четко. Все грамотно. Когда по контракту служил, приехал в отпуск. Я приехала на вокзал его встречать. У него рюкзак размером с сахарный мешок. Они как, хоп, и через голову на плечи наденут. Пришли домой. Он на пол поставил. Не поднять, килограмм пятьдесят. Он его раскрывает, там вещи. Как учили в армии, все вещи уложены. Все плотно, все аккуратно. Все у него всегда было аккуратно. Он знал, где что лежит.

– А кличка у него какая-нибудь была? В школе…

– Нет, звали Жорик. Или Абрам, по фамилии Авраменко…

В армию. 45‑я бригада. Приход к вере

– А где он служил?

Мама:

– Его призвали в 2008 году. Он по срочке, это как раз последний призыв на два года. И служил в Москве. Писал письма: «Сижу в кубрике. У меня батон, масло, сейчас чай попью и пойду полы мыть. Как ребята старослужащие говорят: пока сколько-то километров полов не помоешь, служба не закончится». Его такая служба не прельщала, он пошел к командиру, высказал свое мнение.

– Что пошел служить, а не полы мыть…

– Да. А те ему: «Да успокойся…» А он свое. Тогда: «Ах, ты хочешь службу, мы тебе устроим». И перевели его в Наро-Фоминск. В десантную часть. Вот попал в часть, а там группа была дагестанцы. И вот говорит: «Что там было, там бои без правил». Вот почему, не знаю, он говорит. «Вот в умывальник зайдем туда». В общем, если попадались вместе, начиналась такая битва, что «раковины отлетали». А я говорю: «Что же офицеры?» – «А они убегали». Вот такая там служба была. Особо про срочку не могу сказать, телефонов не было… Вот через офицеров договорились, и его в 45‑ю бригаду в Кубинку. Вы в курсе, что это за бригада? Анатолий Лебедь, слышали, этот вэдэвэшник, знаменитый? Подполковник. Так Жора его знал. С ним служил…

– Анатолий Лебедь – яркий десантник. Прошел Балканы, чеченскую, войну с Грузией…

– Да. Там еще Паньков Вадим Иванович. Это такие легендарные личности. Вадим Иванович тоже в чеченской. Первой, второй. Когда Жору отпели, батюшка рассказывал. А он то ли бывший вэдэвэшник. В Чечне или где, Паньков