Митрополит Антоний Сурожский. Биография в свидетельствах современников - Евгений Святославович Тугаринов

– Что вы можете еще рассказать о своих встречах с владыкой Антонием?

– У меня было много встреч с ним, и я всегда был очень рад видеть его. Существовали тысячи людей, желающие увидеть его, – он был символом Православия на этой земле. Мне очень повезло, что владыка Антоний находил время увидеться и поговорить со мной. Он был столь занят, что у него никогда не было свободного времени для отдыха. Он нередко присутствовал на передачах Би-Би-Си радио и телевидения, в то время как тысячи людей ждали возможность получить его благословение или обменяться несколькими словами с ним. Он был человеком простой молитвы, никогда не писал книг, только проповедовал и проповедовал, а люди, слушавшие его, записывали его проповеди и беседы. Владыка принимал всех людей, но это не значило, что он принимал их убеждения и взгляды. Он был одним из немногих людей, выступавших в своих проповедях против коммунизма, и не боялся возможных последствий этого. Он бывал в России несколько раз, и там было море людей, которые хотели встретиться и поговорить с ним. Я также знаю, что митрополит Антоний был очень разгневан высылкой Солженицына из России.

– Какова была роль владыки Антония в объединении людей?

– Он одинаково принимал людей всех религий и традиций, в то же время оставаясь в лоне

Православия. Это, с моей точки зрения, очень важно. Он был невероятно открыт для всех, что было причиной того, что люди других конфессий часто приходили к Православию или находили утверждение в христианской вере с его помощью. Хор в кафедральном соборе на Эннисмор-Гарденс почти целиком, на девяносто процентов, состоял из англичан, которые пришли к Православию через владыку Антония. Он был по-настоящему святой человек.

Сентябрь 2011 г.

Беседовали Д. Розов и Е. Тугаринов

Архимандрит Иероним (Тестин),

настоятель храма Всех Святых, в земле Русской просиявших, Санкт-Петербург

Встреча с отцом Иеронимом произошла как бы случайно. Выйдя из собора после воскресной литургии, я увидел высокого красивого человека с внешностью священника. Обмануться было нельзя. Мы познакомились, я пригласил его к нам домой. Батюшка как-то просто и сразу согласился. Мы пошли домой пешком, сели за стол часа в три дня попить чаю, а расстались около полуночи. (От составителя.)

– Отец Иероним, расскажите немного о себе.

– Представиться легче всего. Меня зовут архимандрит Иероним, я служу в городе Санкт-Петербурге, сейчас исполняю послушание настоятеля храма при кадетском ракетно-артиллерийском корпусе. Те, кто знает отца Иеронима, знают и про байки отца Иеронима. Почему я так говорю шутливо, потому что еще в самом начале моей церковной жизни я стал наиболее запомнившиеся, наиболее яркие истории облекать в словесную форму коротких рассказов. И таких рассказов уже скопилось множество. Наверное, за все двадцать три года моего церковного служения уже не одна сотня. Все эти рассказы написаны в документальном жанре, это были действительно подлинные истории, которые я постарался превратить уже в рассказы. И вот, собственно говоря, история моего приезда сюда, в Англию, тоже уже превратилась в рассказ.

Однажды я, молодой иеромонах, приехал в Псково-Печерский монастырь и пришел к отцу Андриану (духовнику монастыря) за очередным советом. Я ездил туда советоваться о делах своей службы, о своих переживаниях. И когда я пришел к нему, чтобы рассказать о каких-то своих трудностях или даже на что-то пожаловаться, он встретил меня в дверях своей кельи и вдруг сказал такие странные слова: «Ты знаешь, я тоже хотел уехать». Я говорю: «Да? Ну и что?» Ну, представьте себе – старец и молодой иеромонах – я с абсолютным доверием и с абсолютным удивлением переспросил его: «И что?» А он посмотрел на меня внимательно и взял с тумбочки какое-то письмо. Я обратил внимание, что лист был исписан удивительно правильным почерком. В России так не пишут. А тут все было написано правильными строчными буквами, но одна фраза в середине письма была написана буквами заглавными. Я присмотрелся, молодые глаза быстро различили, что там было написано: «С Креста не сходят, с Креста снимают».

Я удивленно посмотрел на него второй раз. Теперь уже его глаза смеялись, и он спросил меня: «Ну что, еще вопросы есть?» Я сказал: «Нет» – и собрался выходить, потому что действительно в эту секунду все вопросы, которые я тащил с собой в кармане, они все получили один и очень точный ответ. Я только спросил его: «А это кто?» А он сказал: «Отец Софроний».

И тут меня поразила мысль, что если у наших старцев, к которым мы приходим советоваться, есть свои старцы, к которым они приходят советоваться, то, наверное, надо найти этих старцев. И вот, собственно говоря, все лето 1991 года я собирал с каждой требы копейку, чтобы поехать в Англию. Но сначала было другое.

В Санкт-Петербургской духовной семинарии, где я тогда учился, со мной обучался парень, который подружился с моей двоюродной сестрой, и благодаря этому мы познакомились. Он был англичанин.

– Это был Филипп?

– Да, это был Филипп Холивел.

– Ваша двоюродная сестра – Таня?

– Нет, он женился на Тане, а ухаживал за моей двоюродной сестрой Катей, из-за чего сильно пострадал, потому что моя крестная к этому отнеслась очень предвзято, ревниво. Она, видимо, какие-то лишние эмоции вложила в свое отношение и даже написала письмо владыке Антонию, как бы подозревая Филиппа в нечестных намерениях, что ли. Но она не поняла простой вещи – что в Англии уже одно такое подозрение могло вполне навлечь на человека неприятности, и, к сожалению, так и произошло. Владыка Антоний отозвал свое благословение на обучение Филиппа, а Танечка в это время работала в колокольне Александро-Невской Лавры. Они вместе с Полиной Бойцовой (теперь Феодорой Берт) работали там в швейной мастерской и создавали, реставрировали и шили уникальные церковные вещи. Но их основным занятием было изготовление и ремонт церковных облачений. Вот именно там, в этой мастерской, мы начали общаться.

С Филиппом связаны очень интересные истории. Мы хотели показать ему Россию и однажды пригласили его ко мне в приход. Я служил в это время на Волге, в Ивановской епархии, и в каникулы мы решили осуществить наш план и показать ему Россию. Это была зима, январь. Филипп приехал к нам на Рождество. Поезд довез его до станции, а дальше мы решили проявить свое русское гостеприимство. Мы прислали за ним не автомобиль, а сани с лошадью. Нормальные розвальни в нормальные пятнадцать или восемнадцать градусов мороза по нормальному снегу по пояс.