Украсть невозможно: Как я ограбил самое надежное хранилище бриллиантов - Леонардо Нотарбартоло

– И, в отличие от датчиков внутри хранилища, эти какой-то другой системы, – встревает Монстр.

– Точно. Следовательно, даже для того, чтобы просто подобраться к люку, нам придется изрядно потрудиться. Монстр?

– По видео я понял, какого типа эти датчики, но есть одна проблемка: для полного комплекта мне не хватает двух моделей. Пока я нашел и смонтировал похожие, но, чтобы продолжить работу, хотелось бы иметь идентичные, а они продаются только в Таиланде. – Короче, мы в заднице. – Я попробую еще пару вариантов, но надеюсь, что все же смогу заказать те, что в Таиланде.

Монстр в цейтноте, время уходит, а он не в курсе, когда прибудут датчики. Если не поспешить, мы рискуем проколоться в самый ответственный момент – и все пойдет прахом. На нем основная часть плана. И он прекрасно понимает, о чем мы все сейчас думаем: в прошлом ему уже случалось выпадать из обоймы прямо перед выстрелом. Мы просто обязаны быть начеку, но в то же время стараемся его не нервировать: друг другу нужно доверять.

– Если датчики не привезут вовремя, всегда можно забить на все и сходить всем вместе на финал «Алмазных игр»[36], – Гений пытается обернуть все в шутку, но момент явно неподходящий и никто не смеется.

– Главное – их получить, дальше хватит и недели: разберу, соберу, оценю слабости. А после надену темные очки. Обещаю, – закончив фразу, он отдает очки обратно Иеремии. Жесткий и решительный – такой уж он, Монстр. Сам себе голова, и Иеремия это прекрасно знает: Монстр не терпит начальников и правил, если они установлены кем-то другим.

Несмотря ни на что, наши отношения с Монстром со временем наладились, я успел узнать его получше. Кроме того, он снова настроен на конструктивные действия, что полезно и для него самого, и для команды. Разумеется, эта задержка нам крайне нежелательна, да и в целом мы слишком часто оказываемся заложниками на американских горках его капризов. Но пресс-секретаря, чтобы использовать его в качестве посредника, у нас нет, придется жить так. Одно хорошо: когда Монстр занят делом, он становится другим человеком, сосредоточенным, открытым – полной противоположностью Гению, который в стрессе совершенно теряет голову.

Иеремия кивает и просит только по возможности ускорить покупку.

– Благодаря Гению мы решили вопрос с магнитным полем, – стараясь поскорее переключиться с больного вопроса на другую тему, он демонстрирует нам пластину, которая удержит на месте обе индукционные катушки даже после того, как винты, крепящие их к дверям, будут сняты.

Монстр тем временем составляет список покупок:

– Так, мне понадобится много полистирола и полсотни равносторонних пластиковых треугольников, черных, матовых.

– Что еще за пластиковые треугольники? И когда они тебе нужны?

– Срочно. Сторона пятнадцать сантиметров. Хочу протестировать их на тех датчиках, что у меня уже есть.

– И где мне их достать?

– Забудь, я сам займусь, – отмахивается Монстр. Неожиданная задержка его огорчает, и, чтобы немного взбодриться, он пытается уйти в работу – опробовать свои идеи на тех датчиках, которые у него уже есть. Мы оставляем его в покое.

Я снова принимаюсь репетировать свою роль в окружении гипсокартона, но на сей раз надеваю темные очки: что ж, попробуем отработать движения. Внутрь вхожу вместе с Ключником – нам предстоит вдвоем вскрыть сотню сейфовых ячеек. Предлагаю перемещаться, касаясь предплечьями: в Турине я подсмотрел этот прием у сборной по синхронному плаванию, разве что ноги задержавших дыхание девчонок торчали кверху, а головы были под водой. Нам должно быть легче – по крайней мере, я так думаю. Движемся параллельно, считая шаги вслух.

– Три, четыре, пять… одиннадцать и… двенадцать. На месте? – я тянусь к темным очкам, чтобы хоть что-то понять.

– На месте? – повторяет Ключник.

– Прямо у первой ячейки, – объявляю я. Он тоже снимает очки.

– Вот она, красавица! Ну же, иди к папочке! – шепчет Ключник в припадке болезненной нежности. Он ужасно доволен нашим результатом: похоже, недооценивал возможности своих двоих.

– Так, что у нас дальше? Ты закончил сборку универсального консервного ножа?

Ключник спроектировал абсолютно новый инструмент, который поможет нам вскрыть ячейки в хранилище. Правда, пока только на бумаге.

– О, ничего подобного ты и представить себе не мог, вот увидишь!

По одной проблеме за раз: Ключник

Декабрь 2002 года

Ключник урвал себе под мастерскую вторую каморку, как две капли воды похожую на ту, что занял Гений, только с противоположной стороны склада. Его стол сплошь покрыт всякой металлической мелочевкой, типа телескопических пассатижей для микроскопических винтиков, а сам Ключник вечно щеголяет в замысловатых очках, говорит, это обычная бинокулярная лупа с кратностью 3,5 и фокусом 340 мм: предпочитает быть точным. Чтобы построить новый мир, ему достаточно сдвоенной розетки «Сименс».

Из кольцевой лампы и огромной линзы он смастерил и прикрепил себе на предплечье узконаправленный фонарь. С ним он выглядит как чокнутый торговец телескопами. До чего прекрасен его одинокий, окутанный тьмой силуэт поздним вечером, когда за высоченными окнами ангара не видно ни зги! В луче света – одни только руки, занятые сочинением металлических симфоний.

За работой Ключник молчит, но это вообще его характерная особенность – с нами он заговаривает крайне редко, а уж теперь, когда сосредоточен на работе, и подавно. Боюсь, как бы в определенный момент эта замкнутость не стала источником проблем.

С самых первых дней работы в ангаре Иеремия в девять вечера разгоняет нас всех по домам отдыхать, после чего закрывает ворота и пускается в обратный путь. Однако на четвертую ночь, часа в два, у него на тумбочке звонит телефон. Как правило, Иеремия его выключает, но, войдя в фазу оперативной подготовки, мы решили оставлять свои телефоны включенными даже на время сна. Естественная для середины ночи паника, порыв немедленно бежать куда-то – и целый фонтан гормонов разлетается по всему его телу, давление мигом подскакивает до ста девяноста. Бормотание непривычно сиплого голоса на том конце едва различимо:

– Эй, ты куда делся?

Это Ключник: он совсем потерял счет времени и застрял, или, точнее сказать, был забыт в ангаре, так что Иеремии приходится за ним возвращаться. Ключник – молчун, вечно возится в каморке со своими скальпелями, конструируя всевозможные инструменты или ключи, и поэтому мы его почти не видим. Зато теперь каждый из нас, уезжая, обязан проверить, где он. Мы взяли это за правило, вроде профсоюзной нагрузки. Ключник – милейший человек, но тишайший. Как ему удавалось мутить с моделями и актрисами – загадка, пока ждущая своего объяснения. Конечно, он симпатичный малый, но ведь и стар как мир. Хотя ведь и в римских акведуках есть свое очарование. Клочковатая седая щетина, скрывающая черты лица, непроницаемые темные очки, какие носят за кадром телеведущие, если снимает их – взгляд блуждающий, растерянный и недовольный… Разве на этот коктейль можно купиться? Впрочем, не знаю. Есть в его биографии кое-какие недомолвки, и перед операцией ему, безусловно, придется о них рассказать. Тем не менее именно он дальше других продвинулся в своей части подготовки.

На следующий день, чтобы в некоторой степени оправдаться за веселую ночку, устроенную Иеремии, он показывает нам свое первое творение:

– Вот, смотрите – жираф!

Это приспособление Ключник разработал походя и сам же окрестил жирафом. Принцип – как у швейцарского армейского ножа, а по форме похож на осьминога, каждое щупальце которого вставляется в скважину замка, а затем под давлением, меняющимся в зависимости от положения рычагов, отщелкивает его. Немного похоже на tire-bouchon[37] для сейфовых ячеек. Впрочем, творческий потенциал Ключника обратно пропорционален его ораторским способностям, и, когда я спрашиваю, как проделать то же самое с внутренними дверями хранилища, он отвечает довольно уклончиво:

– Там это без надобности.

Он демонстрирует мне спицы-щупальца под замки разного калибра, которые различаются только размером крючка на конце, а также всевозможные лезвия и отмычки. Принцип более или менее понятен. Однако для того чтобы воспроизвести главный ключ для двери люка, у него припасен другой, довольно замысловатый инструмент.

– Ты не смотри