Мамона и музы. Воспоминания о купеческих семействах старой Москвы - Федор Васильевич Челноков

II были точнейшим образом скопированы при Императорском Эрмитаже. Обзор этих художественных произведений уже не был так утомителен, не подавляя своей численностью, но зато перед нами промелькнули, может быть, величайшие мировые ценности, как художественные, так и матеральные.

После Ватикана предстояло попасть на Капитолий с его Капитолийским музеем статуй – не столь громадный, как Ватиканский, но не менее интересный большим собранием бюстов римских императоров. Здесь, на площади перед зданием бывшего сената, до сих пор целого, увидели мы бронзовую конную статую Марка Аврелия. Направо за сенатом целый лабиринт остатков дворцов цезарей и самый Форум, заваленный целой массой колонн, обломков мрамора, остатки каких-то стен, сохранная арка Септимия Севера, а за всем этим хаотическим нагромождением, в котором может разобраться лишь специалист-ученый, виднелся остов Колизея – громадный, темный, мрачный. Не вдали, налево от сената, находится церковь, если не ошибаюсь, носящая название Сан-Пиетро ин Винколи[112] (или Арачели)[113], находящаяся на том месте, где св. Петр был заключен в подземной темнице и где ему явился ангел.

Пройдя через весь Форум вдоль, мы вышли к хорошо сохранившейся арке Константина, а от нее направились к Колизею. Про него говорят, что чего варвары не смогли сделать с ним, то сделали Барберини, когда стали папами. Они ободрали его облицовку и разрушили часть его стен на постройку своих дворцов. Но так велик и массивен этот памятник христанского мученичества, что ни века, ни варвары, ни папы не смогли лишить его первоначального вида. Конечно, когда днем попадаешь в него, то это, особенно надземная часть, не больше, как остов бывшего гиганта; в подземельях же целы и тюрьмы, и помещения для зверей, и отделения для гладиаторов. В лунную же ночь он весь как будто преображается. Кажется, что весь он в сохранности, и не хватает только народа, приветствующего своего императора. Народ же заменился группами иностранцев, бродящих там и тут при свете факелов.

Я не брался писать описания Рима, он уж давно и многократно описан, но перечту только, что нужно было осмотреть нам. За громадным Колизеем предстояли нам почти не меньшие развалины терм Каракаллы, термы Диоклетиана, находящиеся в таком виде, что в них расположен громадный музей терракотовых произведений, ваз, барельефов и всякой всячины. Хотелось видеть древнюю крепостную стену с ее башнями, окружавшую когда-то древний город. За этой стеной виднелись акведуки. Нужно было ехать по Аппиевой дороге, где расположились древние кладбища, где и поныне существуют целые усыпальницы, хранящие урны с пеплом давно умерших римлян. Надо было видеть Каликстовы катакомбы, где умный и тонкий монах, вероятно иезуит, сопровождая нас, выспрашивал о жизни в России, удивляя нас своим знакомством с ней.

Еще за городом нужно было побывать в монастыре, на месте, где был обезглавлен апостол Павел и где в центре собора еще стоит каменный столб, на котором была произведена эта казнь. Местность тут низкая, пропитанная малярией. Монахи для избавления от нее развели тут целый эвкалиптовый лес и производят из их плодов прекрасный ликер, которым соблазняют посетителей, да вероятно, и сами упиваются им для защиты от этой скверной болезни. Как загородную поездку совершили мы на виллу Адриана, где еще сохранились громадные мраморные бассейны, видевшие в свое время целые морские сражения. Побывали мы и в великолепном Тиволи, изобилующем водопадами – с одного места разом видно их восемь штук.

Пока я говорю о загородных местах, где мы побывали, но одновременно с ними мы не упускали осмотра Рима. Сколько церквей осмотрели мы там, и не припомнишь! Но в церкви, громадной и названной Мария Маджиора, находится статуя Христа Микель-Анджело. В другой, где-то далеко, его же Моисей, сидящий на троне со скрижалями; на пиацца дел Пополо храм, строенный по проекту Рафаэля со статуей его работы. Еще церковь иезуитов, блистающая золотом и дивным плафоном, а над одним из алтарей Бог Отец расположил ноги Свои на шаре из ляпис-лазури такой величины, что подобного нет в мире. Там базилика Св. Иоанна Латеранского, а при ней опять громадный музей. Помню еще множество других великолепных [церквей] – и все они набиты сокровищами искусства так, что каждая из них представляет целый музей, не говоря уж о том, как они выстроены и какова их отделка.

Как о последнем храме скажу о Пантеоне, представляющем и теперь диво строительного искусства. Он не так велик, как переименованные[114]. Существует же он со времени императоров. По форме он круглый и внутри по кругу обставлен массивными колоннами. На вид здание очень просто и чрезвычайно строго, особенность же его в том, что здание это перекрыто одним куполом, сходящимся в центре к одному, даже не закрытому стеклом, круглому отверстию, служащему единственным окном для всего здания, благодаря чему освещение его как-то необыкновенно мягко и ровно и вся эта круглая зала полна света. Сам же купол так велик, что свод его по радиусу является величайшим в мире. В этом древнейшем храме находятся усыпальницы Рафаэля и Виктора Эммануила, «отца отечества».

Из дворцов посетили мы только Квиринал, резиденцию короля. Как все такие дворцы, при всей его великолепной обстановке, он не представляет большого интереса. Но зато вилла Боргезе, вошедшая теперь в черту города, осталась хорошо в памяти. При ней находится очень обширный парк, куда ежедневно съезжается кататься весь Рим, причем есть такой обычай, что на главной дорожке экипажи останавливаются, а сидящие в них выходят и делают друг другу визиты. Сама же вилла – это целый громадный великолепный дворец, блистающий бесценными плафонами работы великих мастеров. Всюду золото, мрамор, дивные размеры залов, все в свету, и свет этот освещает дивное собрание картин и статуй, между которыми находятся две работы Кановы, причем моделью служила ему сестра Наполеона, бывшая замужем за князем Боргезе. Анекдот говорит, что кто-то спросил ее, как же это она позировала перед художником без всяких признаков туалета, она же ответила, что она не зябла, так как в это время топился камин. На одной статуе она изображена в виде Венеры стоя, а на другой она лежит, облокотясь на руку, на длинной кушетке. Надо сказать, что модель стоила того, чтобы такой великий скульптор, как Канова, увековечил ее. Были мы еще на вилле Альбани, где Рафаэль на потолках и стенах рисовал свои фрески, между которыми самая известная – «Триумф Галатеи». Были мы и в парке близ пиацца дель Пополо, где тоже катается публика и делает свои визиты.

Воспоминания же о Риме заканчиваются у меня, кажется, поездкой к памятнику