Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис

и, не прощаясь, вышла из кабинета, при этом игнорируя, что она оставила слабую пациентку сидеть на экзаменационным столе, на котором отсутствовала опора для спины. Хорошо, когда присутствует сопровождающий: я поднял для нее опускную часть экзаменационного стола.

Не сомневаясь в том, что доктор Арнольд, онколог с большим опытом, сможет найти правильное решение в создавшейся ситуации, мы с трудом могли дождаться, когда она осмотрит Марину. Выбор доктором лекарства для химиотерапии, это метод проб и ошибок. Каждый пациент имеет специфическую генетику, и невозможно предугадать, будет ли прописанное лекарство эффективным именно для этого больного и не будет ли организм его отвергать. Мы не сомневались, что если Abraxane не подошел Марине, то следующий выбор будет успешным.

Вскоре в дверь легко постучали, и в кабинет вошел студент-медик. Пока Марина отвечала ему, он делал пометки в блокноте. Когда Марина объяснила, как плохо она себя чувствует, он понимающе кивнул головой и покинул кабинет, предварительно сказав, что скоро вернется с доктором Арнольд. И правда, через несколько минут, сопровождаемая нашим студентом, в кабинет вошла доктор Арнольд. К тому времени мы знали ее полтора года и всегда были с ней в хороших отношениях, но сегодня, как никогда раньше, она подчеркнуто отстраненно и официально поздоровалась с нами. Сидя на стуле, доктор терпеливо слушала Марину. Как обычно, она не вводила информацию о развитии болезни в компьютер, как это делают многие врачи сегодня, а была вся внимание и не сводила глаз со своей пациентки. Не произнося ни слова, она осмотрела Марину, и, закончив осмотр, села рядом с Мариной и стала говорить.

– Мой студент уже передал мне ваши жалобы, да я и сама вижу, что вы сегодня выглядите плохо, – сказала она задумчиво, с озабоченным выражением лица. – Очевидно, Abraxane вам не подходит. Я помню, что и Erubilin вам не очень-то подходил. У меня создается впечатление, что в вашем случае дело не столько в лекарствах, которые мы вам даем, а в наличии у вас множественных метастазов. Я уверена, что именно этим объясняется ваше состояние. Повторите мне ваши жалобы еще раз, пожалуйста.

– Я чувствую невероятную усталость, доктор Арнольд, – сказала Марина усталым, монотонным голосом. – Я изо всех сил пытаюсь выбраться из этого состояния, но это невероятно сложно. Может, вы отмените Abraxane и назначите мне что-нибудь другое, более подходящее. Я чувствую себя очень неловко, что мне так плохо.

– Вы не должны извиняться за то, что вы плохо себя чувствуете, госпожа Цесис. К сожалению, иметь дело с осложнениями – это часть моей профессии. Как вы знаете, согласно врачебной этике, как врач я обязана говорить вам правду. Похоже, в вашем случае мы зашли в тупик. Я перепробовала для вашего лечения все препараты, которыми я пользуюсь для химиотерапии, и ни один из них на сегодняшний день вам не помогает. Других вариантов у меня на сегодняшний день нет. Думаю, что настало время предоставить природе делать своё дело и отменить химиотерапию, тем более что она вам все равно не помогает.

Слова доктора Арнольд были для меня громом среди ясного неба. Внутри меня все сжалось, но я молчал.

– Но ведь раньше я хорошо реагировала на химиотерапию, доктор Арнольд, – тихо, но решительно возразила Марина. – Неужели нет никакого другого средства, которое вы могли бы назначить для меня сейчас?

– Я не знаю, что еще может вам помочь и что ещё могу я вам назначить, – сухо ответила врач, глянув на часы, – и у меня нет никакого другого выбора, кроме того, как сказать вам, что наилучшим решением в создавшейся ситуации для вас будет прекратить лечение.

– Как это прекратить лечение? Но ведь только 3 недели тому назад вы сами похвалили меня за то, что я была в хорошей форме. Отчего сегодня у вас настолько другое отношение ко мне? – спросила Марина, пристально глядя на врача сквозь ее усталые прищуренные щелки глаз.

– Ну, по этому поводу у меня есть моё клиническое мнение, – бесстрастным равнодушным тоном ответила доктор Арнольд, не проявляя эмоций. Сестра и социальный работник оформят вас в хоспис. Гарантирую, что там за вами будут прекрасно ухаживать. В хосписе вы не будете страдать или испытывать боль.

Ещё один гром с ясного неба. В отличие от многих врачей, доктор Арнольд обычно приветствовала мое участие в разговоре, но сегодня она меня подчеркнуто игнорировала.

Как врач, я могу объяснить, почему врач не хочет общаться с сопровождающими пациента лицами, тремя причинами. Во-первых, врач преувеличивает правило неразглашения частных секретов. Во-вторых, врач может думать, что вмешательство сопровождающего может продлить визит. А в-третьих, оправданно или неоправданно, врача может раздражать, когда кто-то, без его или ее «высочайшего соизволения», вмешивается в разговор без разрешения или специального приглашения. Мне кажется, что третья причина преобладает.

До того момента, пока доктор не упомянула хоспис, я молчал и не вмешивался в разговор между ней и моей женой. Однако то, что сейчас сказала онколог бесстрастным тоном, для меня прозвучало, как катастрофа. Марина выглядела усталой и слабой. Ей было трудно говорить. Вскочив на ноги, я срывающимся голосом категорически заявил: «Нет, доктор Арнольд. Категорически нет. Мы не собираемся сдаваться. Мы не готовы капитулировать. Борьба за жизнь моей жены далеко не закончилась. Марина продолжает быть на баррикадах. Она будет продолжать лечение. Хоспис – не для нее, доктор. Абсолютно не для неё. Забудьте это слово».

Выражение лица доктор Арнольд было непроницаемым.

– Ну что же. В таком случае мы сделаем перерыв в лечении на два месяца, чтобы ваша жена набралась сил, – деловито сказала она после короткой паузы, словно минуту назад ничего серьезного не происходило и словно то, что она заявила минуту назад, столь категорически, было всего лишь пустым звуком. – Через два месяца я готова возобновить лечение новым препаратом.

Поскольку сейчас решалась судьба Марины она, на короткое время ожив, стала протестовать.

– Но как же я буду два месяца без лечения, – спросила она врача тихо. – За два месяца мой рак так распространится, что он уничтожит меня, не так ли?

– Не переживайте. Проблема с раковой опухолью вашего типа не в том, что она быстро растет, а в том, что она плохо поддается лечению. Я вас жду в своем кабинете через два месяца.

По дороге домой мы едва обменялись парой слов, но и без этого я знал, что мое твердое решение не соглашаться на пораженческое предложение доктора Арнольд совпадало с мнением Марины. О прекращении лечения не могло быть и речи. В отличие от доктора Арнольд, которая, ободряя команду,