Корабли и люди - Иван Георгиевич Святов

пикирования. Наша малокалиберная зенитная артиллерия, в основном состоявшая из 45-мм пушек, не могла эффективно противодействовать противнику, а истребительная авиация защищала Ленинград и над Кронштадтом не появлялась.

В течение этих трёх дней были повреждены оба линейных корабля, особенно «Марат», в который попала тяжёлая бомба. Она проникла в торпедный погреб и вызвала детонацию шести торпедных зарядных отделений. В результате взрыва носовая часть корабля вместе с первой башней и боевой рубкой рухнула в воду. Погибли замечательный командир линкора капитан 2 ранга Павел Константинович Иванов и его комиссар Семён Иванович Чернышенко.

На восточном рейде был потоплен эсминец «Стерегущий», с которым меня много связывало, в средней гавани – лидер «Минск» и одна подводная лодка. Повреждения также получили несколько эскадренных миноносцев, крейсер «Киров» и минный заградитель «Ока».

Потери оказались очень тяжёлыми, но не удивительно, ведь на корабли налетало по нескольку сот самолётов. 23 сентября, например, их насчитывалось 274. Лишь 24 сентября в Кронштадт прилетел наш 6-й авиационный полк в составе 60 истребителей. И это облегчило обстановку.

С 17 по 29 сентября я с группой командиров штаба ОВРа выполнял задачу Ленинградского фронта по перевозке 125-й и 286-й стрелковых дивизий 8-й армии из Ораниенбаума в Ленинград. Сложность выполнения этой задачи заключалась в том, что фашисты заняли Петергоф и Стрельну. Морской канал, таким образом, находился под обстрелом их сухопутной артиллерии.

ОВР для перевозки бойцов выделила четыре самоходных десантных баржи, два сетевых заградителя, пятнадцать тихоходных тральщиков, четыре небольших транспорта и катера-дымзавесчики.

Прибыли дивизии. Я связался с командирами дивизий и уточнил количество людей и техники, подлежащих перевозке. На транспорты были назначены комендантами командиры-моряки и по два сигнальщика. Когда командиры дивизий привели свои войска из леса на территорию порта, я был поражён видом и состоянием бойцов и офицеров.

Прошедшие трудный путь с ожесточёнными боями от границы через Литву, Латвию, Эстонию и Ленинградскую область до Ораниенбаума, оборванные, измученные, с большим количеством раненых, они едва волочили винтовки. Несчастные истощённые лошади с трудом везли повозки с боеприпасами и 76-и 45-мм орудия.

Другой техники и вооружения не было. Пришедшие на посадку бойцы сразу же валились на землю на территории порта, несмотря на то что порт обстреливался орудийным и миномётным огнём со стороны Петергофа, и тут же засыпали.

Артиллерийские обстрелы из Петергофа и Стрельны продолжались и во время перехода по Морскому каналу. Только самоотверженные действия катеров-дымзавесчиков и артогонь кораблей эскадры, стоящих на позициях в Морском канале и на Кронштадтском рейде, позволили совершить эти беспримерные по мужеству и отваге рейсы.

Эти перевозки завершились 29 сентября. Было переправлено около восьми тысяч личного состава, пятьсот лошадей и повозок. На этих рейсах своей активностью и бесстрашием выделялся командир дивизиона десантных барж старший лейтенант Безукладников. Ему не уступал в мужестве и умелом руководстве и командир сетевого заградителя «Вятка» старший лейтенант Борис Григорьевич Чернышов.

3 октября меня вызвал командующий флотом и приказал готовить корабли и катера к высадке десанта в Петергоф. Я назначался командиром операции, начальником штаба – командир бригады торпедных катеров капитан 2 ранга Валентин Алексеевич Соломатин, командиром высадки – бывший командир 2-го дивизиона миноносцев капитан 2 ранга Г. С. Абашвили.

Командиром десанта моряков из учебного отряда стал полковник Андрей Трофимович Ворожилов, военкомом – полковой комиссар Андрей Фёдорович Петрухин, начальником штаба – капитан Ильин.

По своим масштабам это была вовсе не операция, а просто высадка тактического или диверсионного десанта во фланг противника. В начале войны почти любое боевое действие или выход нескольких катеров именовались «операцией» и готовились в точном соответствии с наставлениями по службе штаба.

Командующий Ленинградским фронтом решил уничтожить немецкую группировку войск, вышедшую на побережье Невской губы в районе Стрельна – Петергоф, и соединить части 8-й армии, оборонявшие Ориенбаумский пятачок, с частями 42-й армии, защищавшими Ленинград. Десант же в тылу должен был создать переполох у немцев и способствовать общему успеху.

Десант состоял из батальона моряков машинной школы и школы оружия в количестве 477 бойцов и командиров, вооружённых лёгким стрелковым оружием и… двухсуточным сухим паком. Этот батальон имел несколько пулемётов типа «Максим» и «Дегтярёв», девятнадцать снайперских винтовок и семьдесят пять автоматических.

Командиры имели пистолеты «ТТ». Имелось также 1908 гранат, 560 мин, 33000 пулемётных, 12000 пистолетных и 80000 ружейных патронов.

В ночь с 4 на 5 октября десант был посажен на двадцать сторожевых катеров типа «КМ» и в охранении пяти катеров «МО» и одного бронекатера под прикрытием отряда корабельной поддержки – трёх базовых тральщиков и бронекатера – в два часа ночи вышел к месту высадки.

По личному приказанию генерала армии Г. К. Жукова десант высаживался скрытно, без всякой артиллерийской подготовки, в пять часов утра. Почти без потерь (убито двое и трое ранено) десантники оказались в назначенном месте, прямо у западной стенки пристани, в пять часов шесть минут.

Через несколько минут в петергофском парке уже слышалась ружейно-пулемётная и миномётная стрельба. На этом связь с десантом прекратилась. Ни одна из пяти переносных радиостанций десантников голоса не подала. 8-я и 42-я армии не поднялись и не перешли в наступление.

Трибуц и член Военного совета вице-адмирал Николай Константинович Смирнов с большим пристрастием допрашивали нас с Радуном, допытываясь, куда мы высадили десант и почему с ним нет связи. А мы ничего не знали о том, что случилось с десантом в петергофском парке.

На следующую ночь нам приказали высадить группу разведчиков. Высадили. И они пропали без вести. На третью ночь высадили вторую группу разведчиков. И она исчезла. И теперь, в четвёртую ночь, Военный совет принял радикальное решение, приказав мне и Радуну самим высадиться в качестве разведчиков. Мы стали готовиться, твёрдо веря, что назад вернуться нам будет не суждено.

В это время из Ленинграда прибыл второй член Военного совета, секретарь Ленинградского обкома партии генерал-майор Вербицкий. Он запротестовал против нашей посылки в разведку, и она была отставлена. Но третью группу разведчиков всё же высадили – и она также пропала без вести.

Тогда я не знал, а теперь по архивным документам установил, что от Ленинградской морской базы по личному приказанию Жукова высаживались скрытно, то есть без артподготовки, в одном и том же месте под Стрельной, 3 октября 3-я стрелковая рота 6-й отдельной морской бригады в количестве 223 человек, 5 октября (одновременно с нашим петергофским десантом, о чём мы не знали) – батальон 20-й дивизии войск НКВД в количестве 370 человек, 6 октября – рота 20-й стрелковой дивизии, состоящая из 147 человек, 8 октября – 249 человек батальона 20-й дивизии