Александр Етоев - Книга о Прашкевиче, или От Изысканного жирафа до Белого мамонта

На этой звонкой расстрельной ноте передаю гипсовое весло в надежные руки товарища по плаванию в мутных литературных водах Владимиру Ларионову.

Владимир Ларионов — Геннадий Прашкевич

Беседа четвертая: 1971–1983. Новосибирск. Житие со службой

Сама мысль о звездах таила в себе какую-то загадку…

В 1971 году Геннадий Прашкевич возвращается в новосибирский Академгородок. Работает в газетах, затем в Западно-Сибирском книжном издательстве. Публикуется в периодике, в сборниках и альманахах. В 1977 году в Магадане выходит книга прозы «Люди Огненного кольца», в 1978 году в Новосибирске — «Разворованное чудо».

В 1971 году ты снова в новосибирском Академгородке…

Да, мы с Лидой и дочкой, которой пора было в первый класс, вернулись в Новосибирск. Времена были суровые. Нет прописки — нет работы. Нет работы — нет прописки. Жили у друзей, вне штата работал на «Вечерку». Сделал несколько неплохих, проверено временем, репортажей, в том числе о палеонтологе Б. С. Соколове и палеоботанике В. А. Хахлове. А потом появилась вакансия в крупном Западно-Сибирском книжном издательстве — в отделе общественно-политической литературы. Редактор прозы «Уральского следопыта» Лев Румянцев изумился: «Что ждет страну, в которой в общественно-политических отделах работают фантасты?» Но занимался я, в основном, научно-популярной литературой, издал, кстати, первые книги известного археолога Виталия Ларичева.

После рассыпанного в Южно-Сахалинске сборника «Звездопад» тебя редко печатали…

Да. Похвастаться нечем. Были отдельные публикации в журнале «Байкал» (Улан-Удэ), новосибирском альманахе «Собеседник», свердловском «Уральском следопыте». Но в 1977 году в Магадане — историческая справедливость! — вышла первая моя книга «Люди Огненного кольца». Издал её смелый, очень хороший писатель Александр Бирюков, ныне, к сожалению, покойный. Он был главным редактором местного издательства и ответственность за книгу взял на себя. Как ни странно, Госкомиздат разрешил.

А журнал «Уральский следопыт» во втором и девятом номерах за 1974 год напечатал твои фантастико-приключенческие повести «Мир, в котором я дома» и «Шпион в юрском периоде». По словам Виталия Ивановича Бугрова, в то время литсотрудника отдела прозы и поэзии «УС», публикация в течение одного года сразу двух повестей одного автора — случай редчайший. Правда, Бугров позже признавался, что вещи Прашкевича «…мы печатали едва ли не по мере поступления! Уверен (и где-то глубоко в душе радуюсь этому): именно мы помогли родиться — ну не совсем так, поскольку рождался-то он сам по себе! — но, во всяком случае — утвердиться новорожденному фантасту».

Я часто в те годы ездил на родину жены — в Ирбит. В этом уральском городке работал в свое время Мамин-Сибиряк, там в деревне Зайково закопал, прячась от полиции, первый вариант рукописи «Цусимы» Новиков-Прибой, там вырос недоброй памяти Акулов — председатель Госкомиздата, угробивший массу талантливых произведений. По дороге в Ирбит я, конечно, останавливался в Свердловске. В редакции «Уральского следопыта» мы просиживали с Виталием до глубокой ночи. Водка была в чайнике, мы подкрашивали ее заваркой и так очень мило проводили время. Виталий был поразительным человеком. Здоровье у него было никудышнее, время от времени он отправлялся на очередную операцию. И в то же время — ровный светлый характер, всегда открытый, всегда дружеский…

А в 1978 году в Новосибирске вышла книга твоих фантастических повестей и рассказов «Разворованное чудо»…

Эта книга сделала меня известным, но и принесла много хлопот. И плохих, и хороших. Плохих потому, что темы, выбранные мною, были для советского времени, мягко говоря, необычными. Писать о промышленном шпионе… да еще об американском… Где это видано?.. Узбекские издатели, например, так и не поняли, кто этот Г. Прашкевич. Переведя повесть «Шпион в юрском периоде» для сборника «Сирли олам» («Тайны мира»), они предварили ее кратким вступлением: «Современный американский писатель Г. Прашкевич…». И все такое прочее.

Конечно, я знал и любил Уильяма Сарояна. Конечно, я знал, что человек, рожденный в Гренландии, только о ней всегда и будет писать. Но вот в случае со «Шпионом»… Пожалуй, я перепутал порядок ходов, как говорят шахматисты… Несмотря на множество переизданий, эта книга никогда не выходила полностью. Заключительная ее часть до сих пор валяется в ящике моего письменного стола…

Предисловие к «Разворованному чуду» написал Александр Петрович Казанцев. Почему именно Казанцев? Предисловие датировано сентябрём 1976 года, а книга вышла в середине 1978-го. Долгонько, наверное, ты ждал её выхода…

В те годы на издание книги уходило в среднем 5–7 лет. Рецензирование, план редподготовки, рецензирование, включение в план, контрольное рецензирование… На «Разворованное чудо» скопилась целая папка рецензий, штук 25, не меньше. Литературные чиновники никак не могли понять, зачем советским читателям повести о промышленном шпионе? Наверное, книга и не вышла бы, но рукопись попала в руки Александра Петровича Казанцева. Мои вещи ему нравились. Он написал нужное предисловие. А потом написал предисловие еще к одной моей книге. Вообще проявлял интерес к моим работам, а однажды напугал новосибирскую почту, прислав Г. Прашкевичу телеграмму: «Я видел снежного человека!» Это он таким образом просил мой рассказ в альманах «На суше и на море». Я бывал в Москве у Александра Петровича. Он был человек не злой, а то, что в определенное время он стал знаменем самого правого крыла российских фантастов… У каждого своя биография… Для меня Александр Петрович остался человеком, который в самые сложные мои годы пытался помочь (да и помогал) мне…

За «Разворованным чудом» последовали реалистические книги — «Эти вечные, вечные вопросы» (1979) и «Курильские повести» (1981). Твою фантастику регулярно печатал славный, уважаемый читателями и любителями фантастики журнал «Уральский следопыт». В альманахе «НФ» издательства «Знание» вышли рассказ «Соавтор», повесть «Фальшивый подвиг». Тебя печатали журналы «Вокруг света» (Москва), «Звезда» (Ленинград), «Огонек» (Москва), «Сибирские огни» (Новосибирск), «Дальний Восток» (Хабаровск). В альманахе «На суше и на море» появилась повесть «Двое на острове». Казалось бы, литературная жизнь налаживается, но в 1983 году тебе пришлось уйти из издательства. Поводом, насколько я понимаю, послужила повесть «Великий Краббен»…