Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид

раз снился сон, что мы с дочерью не выжили. На самом деле это был сон во сне. В нем я парю над землей и смотрю сверху на запряженную лошадьми повозку, в которой везут наши останки. Я чувствую ужас, удушье и не могу даже вскрикнуть. А спокойный голос говорит где-то рядом: «Ты знаешь, что так и не выбралась. Ты просто придумала все свои воспоминания, чтобы утешить себя, потому что так и не смогла осознать, что умерла».

На этом моменте я всегда просыпаюсь в поту, и меня колотит дрожь. Потом паника сменяется облегчением. Понимая, что проснулась и жива, я с трудом выбираюсь из постели, не чувствуя онемевших ног.

Сиэтл, 1999 год

Я продолжала заниматься утренней рутиной: варила кофе, выпускала на улицу собаку и будила Микаэлу в школу. На смену ночным кошмарам приходила благодарность новому дню за те чудеса, которые он для нас приготовил.

Давайте просто начнем с середины. В 1999 году с помощью правоохранительных органов и защитников жертв домашнего насилия мы с дочерью добились смены имен и полисов социального обеспечения. Нас перевезли в Сиэтл, где мы могли начать новую жизнь, и приняли в программу «Новые начинания»[33] (New Beginnings), которая во многом нам помогла. Нам давали консультации, и я смогла найти работу и жилье. Микаэла начала ходить в школу в обычном режиме. Сиэтл в конце 90-х считался одним из лучших городов для детей. Мы отправлялись на охоту за радугой, ездили на пароме на острова, гуляли в парках и заводили новых друзей. Я приехала в Сиэтл с пятьюдесятью долларами, и все они были потрачены на Микаэлу.

Я отвела ее в магазин игрушек FAO Schwartz – высокое здание, похожее на лавовую лампу, заполненную туфельками для Барби. Даже для взрослого это было потрясающее зрелище! Она выбрала себе Барби, и мы отправились перекусить в район Капитолийского холма.

В ресторане нас с улыбкой приветствовала официантка.

– Здравствуйте, мисс! Вы потрясающе выглядите, – сказала она Микаэле и тут же окликнула другого официанта. – Беннет, иди сюда, только посмотри, какие кудри у этой девочки!

Беннет тоже улыбнулся. Они были так дружелюбны, что я почувствовала себя очень комфортно.

Микаэла заказала еду и коктейль «Ширли Темпл»[34] с тремя вишенками.

– А что будет мама? – обратился ко мне официант.

– Ничего, – я отрицательно покачала головой.

Он вернулся с прекрасным салатом и хлебом на закваске.

– Это для Вас, дорогая. И даже НЕ ДУМАЙТЕ о чаевых. Вы здесь королева, мэм, всегда, – прошептал официант Беннет Микаэле.

Теплая и дружелюбная первая трапеза стала прекрасным знакомством с Изумрудным городом.

Ресторан и магазины помогли Микаэле прийти в себя после тяжелого расставания с бабушкой. Я никогда не забуду, как в поезде из Сан-Луис-Обиспо в Лос-Анджелес Микаэла рыдала из-за разлуки с моей мамой. Мать заботилась о Микаэле с детства, оставалась с ней, когда я работала, они вместе рисовали, гуляли и очень сдружились. Со мной в детстве мама была намного жестче, а с внучкой у них сложились невероятно нежные отношения.

Когда мы добрались до Сиэтла, нас отвезли в приют для жертв домашнего насилия. Этот ветхий дом с закрытым двором, камерами наблюдения на воротах и большим количеством комнат совсем не был похож на официальное учреждение. Перед тем, как начать там обустраиваться, необходимо было пройти вступительное собеседование и заполнить документы.

Адвокат – молодая девушка, может быть, чуть за двадцать, спросила у дочери, во что она любит играть.

– Мне нравится рисовать с бабушкой и читать с мамой, – ответила Микаэла, прячась за меня.

Мы решили повременить с собеседованием, пока Микаэла не уснет. Я отвела ее в нашу новую спальню и уложила в кровать.

– Мама, почему мы здесь со всеми этими людьми?

– Мы теперь будем здесь жить, а ты будешь ходить в школу. По крайней мере, пока мы не найдем собственное жилье, – ответила я.

Потирая сонные глаза, Микаэла обняла своего плюшевого мишку.

– А бабушка придет?

– Конечно. Она будет приезжать в гости, – ответила я, – а завтра мы пойдем исследовать парки. Я читала, что в Сиэтле лучшие детские парки во всей стране.

Ее глаза расширились.

– Парки с прудами и утками?

– Да, там точно будут утки, – улыбнулась я.

Я лежала с ней, пока она не уснула, измученная после очень долгого дня. Тогда я пошла к адвокату.

– Я знаю, что у вас был тяжелый день. Вам просто нужно заполнить формы для экстренной помощи и подписать заявление о конфиденциальности, – сказала она, а потом продолжила. – Ваша дочь такая очаровательная! Мы получаем бесплатные билеты в зоопарк Уоллингфордского парка и иногда билеты в кино. Я положу несколько в Ваш почтовый ящик. Кроме того, я знаю, что у Вас нет машины, поэтому, вот, держите проездные на автобус и купоны в Сиэтл-центр. Еще мы стараемся водить детей в Тихоокеанский научный музей и на другие экскурсии. Мы здесь, чтобы помочь Вам адаптироваться. У меня есть подборка ресурсов и программ, с которыми Вам будет легче сориентироваться.

Я была ошеломлена их добротой. «Новые начинания» и «Дом Кэтрин Бут» (Katherine Booth House) были потрясающими программами. Как бы ни было тяжело жить в незнакомом городе, адвокаты и сотрудники приюта проявляли глубокую заботу о нас. Существовали правила: в целях безопасности был введен вечерний комендантский час, никаких наркотиков и алкоголя. Обязанности по дому распределили между проживающими в приюте, были организованы присмотр за детьми и обязательные занятия в группе. Сначала мне было трудно ходить на занятия. Это было похоже на бесполезную пижамную вечеринку, где мы сидели и говорили о том, как попали сюда, используя такие слова, как «охранный ордер», «преступник», «запрет на контакт» и «нападение». Но вскоре юридический язык стал для меня уже привычным.

Мы прятались от Теда. Суд приостановил его посещения. Последним этапом стало лишение родительских прав. Это означало, что в жизни Микаэлы не было ни отца, ни алиментов. Специалисты много раз говорили мне, что я слишком доверяла Теду и отрицала его жестокое обращение, даже когда однажды ночью он чуть не убил меня. Его преследования, жуткое поведение и ярость с каждым разом нарастали, и я была счастлива освободиться от этого.

Пока мы с Микаэлой обустраивались в новом временном доме, маме пришлось перенести операцию. Я не могла быть рядом и ухаживать за ней. Мы поддерживали связь только через письма и по телефону. Однажды ночью родственники Теда с криками ломились в ее дверь, чтобы узнать про меня и Микаэлу. Соседка вызвала полицию, и тогда они ушли. Мы с мамой поговорили, и она решила переехать в Сиэтл. Она осталась со мной в приюте на праздники, а потом нашла апартаменты для пожилых