Трансатлантическая кошка - Екатерина Паршукова

есть только у одного оператора на этом аэродроме. Ну и этот оператор дешевле.

– Пофиг. Лишь бы кофе налили.

Подошёл встречающий, провёл нас в крошечное здание FBO, которое разительно отличалось от наших воспоминаний о волшебной Канаде.

– Здравствуйте! Нам надо залить полные баки. Ещё нам понадобятся гостиница и трансфер до неё и обратно. И у вас же есть кофе?

Девушка за стойкой растерялась:

– Извините, но у нас сломалась кофе-машина.

– Что же вы так… А чай есть?

– Нет, кипяток тоже наливается из кофе-машины, а она сломалась.

– Ну хоть что-нибудь у вас есть?!

– Я могу предложить вам мороженое. Вон в том холодильнике. Возьмите, вам понравится!

Андрей засмеялся:

– Да, мороженное – это именно то, что нужно замёрзшим цуцикам! Ладно, давайте мороженое. Я просто принципиально должен хоть что-нибудь съесть.

Со смиренным видом обречённого на вечные муки человека он открыл холодильник и вытащил два мороженых:

– На, Катюха, тоже погрейся. Не одному же мне страдать.

Мороженое оказалось на удивление вкусным, так что страдали мы недолго. За это время подъехал микроавтобус, который должен был отвезти нас в гостиницу.

Автобусик вёз нас по каким-то промышленным районам. Только потом мы поняли, что вот эти ангары и деревянные бараки составляли основную часть городка. Это совсем не курортный район Канады и даже не столичный пригород. Суровые северные условия, транзитный аэропорт и городок, населённый работягами. Место не очень радостное и не сильно приветливое. Серо-голубые стены местных строений сливались с пейзажем и выглядели призраками какой-то другой, не знакомой нам жизни. Не всегда можно было угадать – что из этих строений склад, а что жилой дом. Когда микроавтобус остановился у небольшого двухэтажного деревянного здания, я не сразу поняла, что это и есть гостиница. Водителю пришлось показать нам, где вход, иначе мы отказывались выходить из тёплой машины, опасаясь оказаться в пустой местности без связи, информации и представления, что делать дальше.

В крохотном предбаннике вместо стойки ресепшена стоял стол. Уставшая немолодая женщина, сидевшая за столом, назвала нам ценник, от которого у меня немного зашевелились волосы под капюшоном куртки, и сообщила, что в гостинице сейчас всего три свободных номера.

– Зато в каждом номере по две кровати, – успокаивала нас она.

Андрей потёр лоб:

– Боюсь, что Биллу как почётному американцу придётся пожертвовать отдельный номер с двойной койкой и видом на сугроб. А мы с вами уж как-нибудь поделим оставшиеся четыре кровати, – он повернулся к администратору, – Вы карточки принимаете?

– Да, принимаю, – кивнула она, переписала данные из наших паспортов, выдала ключи и сказала, что сейчас объяснит, как пройти к нашим номерам.

– А к ним надо идти через улицу? – обречённо спросил Олег.

– Да, через двор. Не переживайте, здесь недалеко, – ответила администратор.

– Вот после слов «не переживайте» и «недалеко» я почему-то сразу начинаю переживать. Правильно я понимаю, что про вайфай спрашивать бессмысленно?

– Ну что вы, у нас есть вайфай, – улыбнулась женщина, а потом снова сникла, – Но не в ваших номерах, к сожалению.

– Есть номера, в которых он есть?

– Да, но они заняты.

– Понятно. У нас к вам ещё просьба. Скажите, где мы можем поесть? И не могли бы вы вызвать нам такси до этого места?

Администратор помолчала, немного задумавшись, потом сказала:

– Подождите, я пока позвоню, узнаю, что у нас работает. Вы можете пока отнести свои вещи в номера и вернуться сюда через десять минут. Я уже буду всё знать.

Мы немного поплутали вокруг здания, пока нашли двери с номерами, совпадающие с номерами на наших ключах. Вход в номер был прямо с улицы. Температура в комнате мало отличалась от уличной, а на улице, как вы помните, лежал снег. В крохотной комнате стояла двухъярусная кровать. Я положила рюкзак на угол кровати, нашла радиатор и выкрутила ручку температуры на максимум. Огляделась. Открыла дверь в душевую с мыслью помыть руки и сразу закрыла её:

– Илюха, я боюсь туда заходить.

– Что там, лангольер спрятался?

– Хуже. Там что-то чёрное и смотрит на меня.

Илюха заглянул внутрь и фыркнул:

– Ну подумаешь, плесень. И пара пауков. Не съедят же они тебя.

– А вдруг!

– Трусиха.

– Да, и мне не стыдно. Плох тот лётчик, который ничего не боится.

В дверь постучался Андрей:

– Пошли узнавать про наш ужин.

Женщина за столом смотрела на нас внимательно:

– Я всё узнала. У меня для вас две новости – плохая и хорошая.

– Начало уже так себе, – проворчал Олег.

– Ладно, давайте начнём с хорошей, – сказал Андрей.

– У нас в это время ещё открыта одна пиццерия, и она будет работать ещё два часа. Вы успеете.

– А плохая новость?

Женщина вздохнула:

– Это худшая пиццерия в нашем городе. Вы же пилоты, я правильно понимаю?

– Да, правильно.

– Мой вам совет – не ешьте одинаковые блюда, закажите разные. Просто на всякий случай. Если кому-то из вас станет плохо, другой сможет управлять самолётом.

Наверное, единственное, что можно было здесь сделать, впрочем, как и в любой абсурдной ситуации, просто заржать и дать руку жизни со словами: «ну ладно, веди, показывай, что ты там ещё приготовила и зачем». Именно это мы и сделали. Сели в такси, доехали до какого-то ангара с табличкой «Pizza», и заказали худшую еду в самом неприветливом городке на севере Канады. Впрочем, пицца оказалась не так уж плоха, и никто из нас не ощутил никаких последствий этого безумного поступка.

Мы вернулись в гостиницу, кое-как поспали четыре часа в промёрзших комнатах под ледяными одеялами и с рассветом выдвинулись на аэродром, на том же микроавтобусике, который привёз нас сюда. По дороге попросили водителя заехать на заправку, чтобы купить воды и каких-нибудь чипсов в дорогу. Нам предстояло два перелёта по три часа, с промежуточной посадкой в Гренландии. Мы не позавтракали, потому что в этой гостинице завтраки были не предусмотрены, а на аэродроме нас не ждало ничего, кроме мороженого, от одной мысли о котором нас начинало знобить ещё больше.

На заправке мы взяли пару бутылок воды, несколько булочек и пакетик с картофельными палочками:

– С вас сто два доллара, – невозмутимо сказал кассир.

– Сколько?! – в один голос воскликнули Олег, Андрей и Илья.

– Сто и два доллара, – повторил кассир и повернул экран кассы так, чтобы клиентам удобнее было видеть сумму.

– Это самые дорогие булочки в моей жизни, – сказал Андрей, – но выбора, я так понимаю, нет. Видимо, космические северные накрутки из-за условий и удалённости. Интересно, какие у них тут зарплаты?

– Думаю, не настолько большие, как эти цены. Вряд ли тут многие закупаются водой на заправке, – ответил Олег, – Мы, скорее, исключение из правил. И цены наверняка рассчитаны на таких вот залётных ребят, у которых нет выбора.

На аэродроме мы прошли все формальности, связанные с таможней. Билл заранее переживал о том, как он будет вести радиообмен. А мы больше переживали из-за того, что у нас нет КВ-радиостанции и непонятно, выпустят ли нас. Молодой человек в форменной одежде ФБО спросил нас, в курсе ли мы правил пересечения водного пространства.

– Да, в курсе, – покивал головой Андрей и торопливо ушёл к самолётам встречать заправщика и заливать в Ацтек масло.

Я изобразила на своём лице максимум женской глупости и тихонько спросила сотрудника:

– А что, без КВ-радио от вас не вылетали? Я где-то читала, что не на все самолеты их можно установить. Тем более, сейчас столько других возможностей. Всевозможные спутниковые телефоны и трекеры, например.

Молодой человек внимательно посмотрел на меня и так же тихонько ответил:

– Да мы понимаем, что чаще всего это невозможно. Правила не менялись много лет, устарели до безобразия, и мы каждый раз вынуждены решать этот вопрос на каждый отдельный вылет. Ну, вы же меня поняли? – молодой человек улыбнулся.

– Да, я вас поняла. Спасибо, – улыбнулась я в ответ. Мы ещё минут пять выясняли, как распределяется ответственность, какое у нас есть оборудование и чем оно может дублироваться.

Когда я вышла на стоянку, выяснилось, что ребята уже подготовили самолёты.

– Ну что делать будем? Кого спросить про разрешение на вылет?

– Андрей, я уже спросила.