Комната, полная зеркал. Биография Джими Хендрикса - Чарльз Р. Кросс

стихотворением под названием «Милая». «От того, кто всегда будет по-настоящему любить тебя», – подписал он снимок. Весной 1962 года он несколько раз писал Бетти, предлагая оплатить дорогу к нему, если она согласится выйти замуж. «Он хотел увезти меня в Кентукки, – вспоминала она. – Он прислал кольцо с бриллиантом в качестве помолвочного и сказал, что уже купил обручальное».

Но все попытки Джими ускорить свадьбу провалились – родители Бетти Джин настаивали на том, чтобы их дочь сначала окончила школу. Все эти отказы от его предложений руки и сердца лишь сильнее раззадоривали Хендрикса. Возможно, его действия являлись отражением его глубоких чувств к Бетти Джин, или, возможно, это была отчаянная попытка спастись от одиночества.

К марту 1962 года главным увлечением Джими стала группа, и даже Бетти Джин заметила перемену в его письмах. Зимой отец прислал ему гитару, и, вместе с инструментом и нашивкой с кричащим орлом на форме, от первоначального очарования воздушно-десантными войсками не осталось и следа. По мере того как рос его интерес к собственной музыкальной группе, его уважение к армии, столь сильное прежде, уменьшалось. «Они не позволяли мне заниматься музыкой», – рассказывал Джими журналистам несколько лет спустя. Он научился обращаться с несколькими видами оружия, но с гитарой в руках он чувствовал себя в большей безопасности; он все еще спал, положив ее на грудь. Его товарищи по отряду считали это странным, по этой причине он выделялся из массы окружающих и был одиночкой.

Только во время выступлений бок о бок с Билли Коксом он чувствовал себя в своей тарелке. Теперь у группы было название, The Kasuals, и они постепенно становились популярными в этом районе. По выходным они давали концерты в Нашвилле и даже на военных базах Северной Каролины. Джими довольно быстро обнаружил, что на расово сегрегированном Юге афроамериканские группы могли выступать только перед чернокожей аудиторией. «Он писал мне о том, что ему пришлось нелегко, – рассказала Бетти Джин. – В Теннесси он столкнулся с расовыми предрассудками, которых никогда не встречал в Сиэтле, в том числе в музыкальном бизнесе». Однако недостатка в клубах многочисленное чернокожее население Юга не испытывало. В то время Джими также стал встречать намного больше доступных афроамериканок, чем в Сиэтле. Стройный и эффектный на сцене, он впервые в жизни увидел, что пользуется успехом у женщин.

Поскольку популярность группы у местных только возрастала, The Kasuals стали получать множество предложений о гастролях. Единственная загвоздка состояла в том, что Джими и Билли были штатными солдатами. Кокс, по крайней мере, был близок к завершению службы, но Джими не мог уйти в самоволку: за это его бы ждал тюремный срок. К апрелю он отслужил только десять из запланированных тридцати шести месяцев, но жизнь на военной базе стала для него невыносимой. 2 апреля он явился в медчасть и заявил, что хотел бы поговорить с психиатром о серьезной проблеме. Джими рассказал ему о том, что у него стали появляться сексуальные фантазии о соседях по казарме. Доктор посоветовал ему больше отдыхать.

В апреле и мае его визиты к психиатру стали регулярными. Джими сказал врачу, что у него появилась зависимость от мастурбации. Однажды его даже застали за ней в казарме (по всей вероятности, он намеренно все подстроил). Он заявил психиатру, что влюблен в одного из своих товарищей по отделению. Потом сказал, что не может заснуть из-за кошмаров. Потом заявил, что часто мочится. Наконец, сказал, что похудел на пятнадцать фунтов (около 7 кг. – Прим. пер.) из-за любовной тоски по товарищу по отряду. Этими сфабрикованными признаниями Джими затеял опасную игру: если его отчаянный гамбит провалится и он не добьется увольнения, его ждет остракизм со стороны всех военнослужащих. Ни один солдат не хотел прослыть геем в гомофобной армейской среде. Даже простого проявления слабости или желания уйти было достаточно для того, чтобы тебя избили в казарме, или, как говорили, пригласили на «вечеринку под одеялом», а иногда это служило даже поводом для шальной пули. Возможно, именно в попытке доказать, что он сходит с ума, Джими продал гитару солдату из своего подразделения.

Наконец, 14 мая капитан Джон Халберт провел полное медицинское обследование Джими. Тщательное обследование проводилось и до зачисления в армию, тогда единственной проблемой, занесенной в его карту, было заикание в прошлом. Теперь, заполняя ту же форму, Джими отметил семь различных заболеваний, начиная от болей в груди и заканчивая гомосексуализмом. В медицинской карте Джими капитан Хэлберт напечатал: «гомосексуализм; мастурбация; головокружение; боль и давление в левой части груди; потеря веса; частые проблемы со сном; личные проблемы». Хэлберт пропустил один момент в анкете самого Джими: когда он вступил в армию, то указал в графе профессии «школьник», хотя не посещал школу уже год. После более чем годичной службы в армии его профессия изменилась на «музыкант».

В конце концов армия сдалась. Хэлберт рекомендовал уволить Джими из-за его «гомосексуальных наклонностей». Джими никогда не говорил об этом обмане даже близким друзьям. Когда его спрашивали о причине увольнения из армии, он всегда рассказывал историю о том, как сломал лодыжку во время своего двадцать шестого прыжка из самолета. «Каждый раз, когда меня осматривали, я ужасно стонал, так что мне наконец поверили, и я вышел на волю», – сказал он одному журналисту. На концерте The Kasuals в июне его сфотографировали с перебинтованной лодыжкой. Была ли травма еще одной уловкой, неизвестно, но в его армейских медицинских документах перелом лодыжки не упоминается.

Последняя зарплата Джими включала премию за двадцать один неиспользованный день отпуска. Первоначально его план состоял в том, чтобы поехать в Сиэтл, жениться на Бетти Джин и найти работу. «И вот я стоял за воротами Форт-Кэмпбелла на границе Теннесси и Кентукки со своей маленькой спортивной сумкой и тремя-четырьмя сотнями долларов в кармане, – рассказывал он в интервью Rave в 1967 году. – Я собирался вернуться в далекий Сиэтл… Затем подумал, что загляну в близлежащий город Кларксвилл, переночую там, а на следующее утро поеду домой…»

В Кларксвилле он зашел в джаз-клуб и выпил. Затем выпил еще. «В тот день я чувствовал себя по-настоящему великодушным, – говорил он. – Вероятно, я раздавал деньги всем, кто их просил». Несколько часов спустя он вышел из бара и пересчитал свои сбережения. У него осталось шестнадцать долларов, на поездку в Сиэтл этого не хватало. Первой мыслью Джими было позвонить отцу и попросить денег на проезд: «Но я догадывался, что бы он сказал, узнав, что я потерял почти 400 долларов всего за один день. Нет,