Александр Александрович Максимов - Василий Николаевич Манских

{60} работы гистотехнического характера в основном посвящены описанию метода фиксации по Шампи с окраской по Куллю (кислый фуксин-тионин-ауранция), дающих (как всегда у Максимова, с обязательным применением целлоидиновой заливки) многокрасочную, самую четкую и информативную картину из всех предложенных для этой цели способов. Никаких новых методических приемов эти заметки не содержат.

Наконец, в четвертой {59}, самой интересной работе, коротко рассматриваются вопросы строения митохондрий. Максимов, конечно, признает митохондрии за самостоятельный, реально существующий компонент клетки, а пополнение их числа, как он считает, происходит путем деления. Впрочем, к тому времени с этими утверждениями уже мало кто стал бы спорить. А вот положение, оспариваемое Максимовым, действительно интересно. Оказывается, что организация митохондрий в клетке в форме единой сети (митохондриального ретикулума), открытие которой обычно связывают с напечатанной в 1978 г. работой Л. Е. Бакеевой, Ю. С. Ченцова и В. П. Скулачева [149], была описана намного раньше (в 1913 г.) в специальной статье на немецком языке казанским гистологом Н. Миславским [176]. И именно этому автору Максимов категорически возражает. Хотя он соглашается, что не только в секреторных клетках поджелудочной железы (объект Миславского), но и в других клетках, таких как растущие в культуре фибробласты, особенно на тотальных препаратах, можно заметить нечто подобное митохондриальной сети, но якобы при внимательном изучении и при подходящих методах (Шампи и Кулля) видно, что это наложения и случайные впечатления. Очевидно, что в этом случае интуиция явно увела Максимова с «правильной стороны истории».

Митохондриями много занимался в лаборатории его ученик С. С. Чашин. В частности, он получал успешную прижизненную окраску их в соединительной ткани с помощью изаминового синего (рисунок с такого препарата был помещен Максимовым в учебнике гистологии), а также подробно изучал морфологию митохондрий с целью использовать ее для распознавания миелобластов, лимфо-бластов и первичных гоноцитов. Впрочем, эти работы к творчеству Максимова имеют лишь косвенное отношение.

Глава 13

Поздний период «новых исканий» (1923–1928)

А) Индукция и регуляция гемопоэза в условиях культуры тканей

Поздний, американский период деятельности А. А. Максимова своей многотемностью очень похож на начало его научной деятельности. Очевидно, что простое последовательное описание картин кроветворения и воспаления на фиксированных препаратах разных объектов себя откровенно исчерпало и не могло уже прибавить ничего нового к доказательствам унитарной точки зрения на лимфоидные клетки. Нужно было найти иные методические подходы для решения этой проблемы, а еще лучше – новые проблемы для изучения. И то и другое как раз происходит в позднем максимовском творчестве. И к группе поисков первого рода прежде всего относятся попытки изменить направление кроветворения путем разных воздействий на культуры кроветворных клеток. Эти работы были начаты еще в Петрограде, но особый масштаб они приобрели во время работы Максимова в Чикагском университете.

Первой задачей было показать, что лимфобласты и миелобласты, как утверждает унитарная теория, суть немного разные формы одной и той же клетки. И надо просто изменить адекватным образом условия, чтобы лимфобласт начал продуцировать гранулоциты и прочие клетки костного мозга. И проще всего будет добавить вытяжку из костного мозга со всеми «условиями» к кусочку какого-нибудь лимфоидного органа, лучше всего – лимфатического узла, в котором, по мнению Максимова (ошибочному), никаких уже детерминированных миелоидных клеток быть не может.

Для этого к культурам брыжеечного лимфатического узла кролика Максимов вместо эмбрионального экстракта прибавлял экстракт костного мозга, приготовленный на растворе Рингера {62, 65, 67}. Ученый констатирует, что такие воздействия приводят к появлению небольшого числа типичных мегакариоцитов и псевдоэозинофильных миелоцитов. В контрольных культурах на плазме этих клеток как будто бы не было (правда, надо заметить – по личным наблюдениям – что миелоциты и даже мегакариоциты в брыжеечном лимфоузле у кролика весьма обычны). Однако дифференцировка этих миелоцитов в зрелые лейкоциты никогда не происходит; нет в культурах и признаков эритропоэза {65}. Тем не менее такие опыты Максимов считает вполне доказательными с точки зрения влияния условий на направление гематопоэза. К этому же роду наблюдений относится и работа {84} с гигантским количеством рисунков, изображающих «переходные формы» (из прижизненных наблюдений и на фиксированных препаратах) от лейкоцитов крови до клеток соединительной ткани в плазменной культуре. С современной точки зрения все эти опыты, конечно, не могут считаться доказательными в отношении миелогенных потенций лимфоцитов. Но они вполне подтверждают данные П. П. Авророва и А. Д. Тимофеевского [1, 2] о циркулирующих предшественниках фибробластов в крови.

Б) Эмбриогистогенез и поведение разных тканей зародыша в условиях органных культур

Объемная публикация этого периода – «Тканевые культуры молодых эмбрионов млекопитающих» («Tissue cultures of young mammalian embryos») {74}, иллюстрированная большим количеством рисунков исключительно высокого качества. Важно, что все иллюстрации к ней напечатаны в весьма совершенной технике гели-отипии (в большинстве других работ А. А. Максимова рисунки печатались литографией), следовательно, они полностью соответствуют оригиналам. Эта грандиозная по заявленной теме работа выходит далеко за пределы вопроса о развитии крови и соединительной ткани. По причине публикации в довольно редком и труднодоступном издании это сочинение мало известно на родине автора. В нем Максимов попытался описать и проиллюстрировать поведение разных эмбриональных тканей и зачатков органов (головного и спинного мозга, печени, поджелудочной железы, кишечника, кожи, ганглиев, глаза, уха, сердца и т. д.) в условиях роста в плазменных культурах in vitro целых фрагментов зародыша кролика (частей головы, туловища, хвоста, шеи, конечностей). Это описание носит характер очерков. Ученый констатирует тот факт, что поначалу зачатки органов продолжают в культуре обычный путь органотипического эмбрионального развития, растут и дифференцируются так же, как и в целом организме (иногда с некоторыми девиациями), тогда как впоследствии рост преобразуется и носит неопределенный, «гистиоидный характер».

В) Туберкулезная инфекция и образование гранулем in vitro

Заметное место в позднем творчестве А. А. Максимова занимает проблема туберкулеза, которой посвящена целая серия работ {70, 75, 76, 86}. Туберкулез был одним из самых социально значимых заболеваний того времени, даже, пожалуй, более значимым, чем раковые опухоли.

Основным методическим приемом этих работ было заражение тканевых культур (лейкоцитов крови, сальника, лимфоузла, соединительной ткани) на покровных стеклах штаммом микобактерий высокой (пассированных на морских свинках) и низкой вирулентности (пассированных в питательной среде). Помимо прижизненных наблюдений, культуры фиксировались ценкер-формолом и по Шампи, их заливали в целлоидин, срезы окрашивали фуксином Циля с последующей докраской гематоксилином Делафильда и азур-эозином.

Главным результатом этих работ являлось установление того факта, что из всех эксплантированных объектов возможно развитие в культуре типичных гигантских клеток. Этот факт решал спорный тогда вопрос об их гематогенном или местном, гистиогенном происхождении, то есть, говорил о том, что оба варианта